Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

       Любуясь водителем, признала: я - ужасная собственница. Представила, что раньше рядом с Мэлом сидели другие девчонки, вот также положив руку на его колено, и в голове будто замкнуло клеммы.

       Сколько их было - мимолетных и тех, что "на подольше"? Выбирай - не хочу.

       Но Мэл выбрал меня.

       Мы знакомы с ним от силы месяц, половину которого он либо игнорировал меня, либо допекал, показывая свое висоратское превосходство. Его отец заведует Департаментом правопорядка, который на слуху у каждого гражданина - законопослушного и не очень. Родословная Мэла тянется в генеалогическом справочнике на нескольких страницах. Он привык ни в чем себе не отказывать. Почему же Мэл зациклился на мне, непримечательной девчонке?

       Особыми талантами не блещу, как и красотой. Я - одна из тысяч, и у любой другой конкурентки гораздо больше шансов оказаться рядом с Мэлом.

       Но это со мной он мчится сейчас на машине по городу, озаботившись покупкой новой сумки.

       Это со мной Мэл шутит, рассказывает что-то, спорит, упрямится, смеется.

       Это из-за меня Мэл объявил ультиматум отцу и распрощался с почти невестой, и даже моя биография с гнильцой и отсутствие висоратских умений не поколебали его решимости.

       Это его волнует, чтобы меня не просквозило после теплого салона.

       Это он нашептывал сегодня слова, от которых горели мое лицо и тело. Это Мэл заставил позабыть о стыдливости и сдаться на милость его рук и губ - то агрессивно настойчивых, то мучительно нежных. Это его глаза заверили: "Нет ничего шокирующего в том, что мы сделали. Наоборот, получилось прекрасно, и твое удовольствие стало лучшей наградой для меня ".

       Это Мэл хочет подарить мир, хотя мне достаточно Мэла.

       Неужели это и есть счастье?

       - Эва, мы на дороге... - голос Мэла дрогнул. - Лучше верни руку на колено, пока не приключилась авария.

      Разве я виновата, что конечности совсем обнаглели и функционируют отдельно от сознания? Стыдобень, да и только.

      Сострою невозмутимый вид и недрогнувшим голосом заведу светскую беседу.

      - Ты бывал в Опере?

      - Неожиданный вопрос, - ответил Мэл, смотря в зеркало заднего вида. - Бывал.

      - И как? Понравилось?

      - Скучно. Неинтересно. По сцене ходят, руками машут, поют, а о чем - не разберешь.

      - Избалованный, - пожурила его, хихикнув. - Это же о-пе-ра!

      - Ну и что? Таким как я вручали программки с кратким содержанием. Знаешь, что мне больше всего в них нравилось? Слово "Антракт".

      Я рассмеялась.

      - Тогда почему ездил? Потому что нужно?

      - Да, - кивнул Мэл.

      - Со Снегурочкой?

      Он помедлил с ответом:

      - С ней.

      - А я видела Оперу в атласах мировой архитектуры. Необычное здание. А внутри красиво?

      - Наверное. Не замечал. Хочешь сходить?

      Я неуверенно пожала плечами. Побоище в клубе надолго отбило тягу к посещению мест с большим скоплением народа.

      - Значит, сходим когда-нибудь, - решил Мэл за нас двоих.

       Машина проехала мимо бульвара Амбули, но в последний момент Мэл повернул руль вправо, и путь пролег вдоль залитых светом павильончиков и украшенных гирляндами деревьев. Я приклеилась к окну, и когда сияющее великолепие огней осталось позади, вздохнула восхищенно:

       - Красиво, правда? Спасибо!

       - Не за что, - улыбнулся Мэл. - В столице много интересных мест, обязательно покажу их тебе. И клади руку обратно.

       Я охотно подчинилась требованию.

       - Откуда знаешь о переулке Первых Аистов? Из-за своего рогейна? Ни в жизнь не поверю, что ты покупал что-нибудь в тамошних магазинах.

       - Проезжал мимо, - пояснил Мэл, взглянув на меня мельком.

       Почему-то в переулке Первых Аистов дышалось легче, и не потому что воздух был менее загазован. Выхлопными газами воняло, как и везде, и было также шумно и оживленно, но сам переулок пропитался... романтикой, что ли?

      Хотелось подхватить Мэла за руку и пройтись - сначала по одной стороне, затем по другой, засматриваясь на витрины разношерстных магазинчиков, потом посидеть в кафе, согреваясь чашкой чая, и съесть одно пирожное на двоих. Хотелось прижаться к Мэлу и обнять крепко-крепко, чтобы никогда не отпускать.

      Что-то я размякла. Определенно, в переулке даже думалось по-другому, и в голову лезли сплошные сантименты.

      Мы зашли в знакомый галантерейный магазинчик, и Мэл опять удивил меня. Перебирая представленный ассортимент, он со знанием дела расспрашивал продавца, выясняя: а какая вместимость сумки? а какой процент сжатия веса? а есть ли улучшение по объему? а сколько строчек в швах - две или три? какова длительность гарантии на улучшенные свойства? Мэл проверял легкость движения собачек на замках, наличие страховки в виде кнопок, если разойдется молния, считал внутренние отделения и карманы.

      Он не напирал, говоря: "Смотри, мне нравится вот эта сумка, потому что в ней то-то и то-то, в отличие от других", а позволял выбирать мне, слушая его разговор с продавцом. Обо мне еще никто не заботился, поэтому я совершенно расклеилась, расчувствовавшись.

      - Может, вот эту? - показала на синюю сумку с желтыми вставками.

      - Берем, - подтвердил выбор Мэл.

      Моя новая сумка могла трансформироваться в рюкзачок, забрасывалась на плечо или просто неслась в руках. Улучшения в материале сжимали каждый килограмм уложенных вещей на 85%, но ограничение по максимальному весу составляло пятьдесят килограмм. Я вспомнила, на занятиях профессор говорил, что не стоит гнаться за аховыми процентами сжатия, потому что улучшения быстрее изнашиваются, однако продавец дал гарантию на пять лет и понижение сжимаемости на каждый последующий год пользования в размере пяти процентов.

      В сумке имелось несколько потайных отделений и удобных карманов, так что вздумай я положить туда полцентнера нужных вещей, они с легкостью нашлись бы без долгих поисков и перетряхивания содержимого.

      Единственным минусом сумки была нулевая сжимаемость по объему, то есть попросту отсутствие бездонности. Иными словами, саквояжик не сохранял худобу при укладывании в него крупногабаритных вещей, но данный недостаток меня мало волновал.

      Когда мы вышли из магазинчика, я потянула Мэла в сторону кафе, в котором устраивала субботний перекус с девчонками.

      - Пойдем. Хочу тебя угостить.

      - Чем это?

      - Не спорь. Теперь плачу я.

      Как ни странно, Мэл согласился. В кафе было шумно - гораздо многолюднее, чем в полупустом заведении на центральном проспекте. Мы уселись за угловым столиком, сдвинув стулья. Мой парень пил крепкий кофе, передо мной поставили чашку чая, а посередине водрузили воздушное пирожное, усыпанное вишнями.

      Глядя на заказ, я потеряла дар речи.

      - Смотри, на картинке нормальные вишневые вишни, а здесь и оранжевая, и зеленая, и желтая, и синяя. Девушка! - крикнула я удаляющейся официантке, чтобы та вернулась и устранила безобразие в виде уродливых фруктов.

      - Стой, Эва,- потянул меня Мэл, призывая успокоиться. - Наверняка вишни вымачивают в сиропах с красителями. А вообще, в Национальном музее есть экспозиция, называется "Параллельный мир", там в кадках растут квадратные апельсины и синие яблоки.