Разведчик с Острова Мечты - Алексей Тихонов

— Для некоторых случаев тоже сгодится. Опять-таки с мечом не везде пройдешь, а с ножом просто… — Одним движением Шагалан спрятал клинок за голенище сапога. — И иди куда хочешь.

— Непосредственно сейчас надо идти обедать, — проворчал Эркол. — Возможно, еще успеем хоть что-то урвать.

Опасения оказались зряшными — они вернулись к кухне в числе первых. Снова было в изобилии мясо, добавилась рыба, зато спиртного не дали вовсе. Музыканта, действительно выглядевшего больным, это совершенно расстроило. Весь обед он понуро чертыхался, не досидев до конца, махнул рукой и убежал.

— Выпить любит, а хмель не держит, — спокойно прокомментировал Ретси. — Ничего, выпадало и хуже. Найдет что-нибудь опохмелиться — поправится.

— Когда же в эти ваши… Сошки?

— Ш-ш, тихо! Поход, братец, не очень законный, и понапрасну шуметь не стоит. А насчет времени… Потерпим до темноты. Пока можешь отдохнуть у своей крали, только смотри не заиграйся. Да, совсем вылетело — ты оставлял в казарме пожитки, так советую сходить забрать. В ближайшем будущем, похоже, тебе другая постелька обеспечена. — Ретси хитро подмигнул.

Едва завершили трапезу, явился Эркол. В руках он тискал небольшую тыквенную фляжку и, судя по блаженному виду, успел неоднократно ею воспользоваться.

— Куля! — завопил музыкант, приблизившись. — Кончай жрать! Тебя с твоими дармоедами ждут у ворот. И в полном снаряжении. Пора подсушивать репутацию после вчерашнего.

Четверо знакомых разбойников поспешно вскочили и, не пререкаясь, не поднимая глаз от земли, ретировались.

— Куда их? — спросил Шагалан севшего рядом Эркола.

— Так, намечается маленькое дельце. Ряж составляет отряд.

— Зачем?

— Как всегда, собирать подать с проезжающих. Некоторые у нас называют это «стричь овец».

— Но, кажется, сегодня будут овцы, способные огрызнуться?

— Все может статься, — фыркнул музыкант. — Это уже забота Ряжа.

— Пожалуй, пойду гляну.

— Валяй. А я покамест закушу капельку.

— И я прогуляюсь, — встал Ретси. — А ты, дружок, заткнул бы лучше свою бутыль. Еще немного, и вести тебя на вечерние забавы потеряет смысл. И обременит.

У ворот царило оживление, до сих пор такую сутолоку Шагалан наблюдал только возле кухни. Человек десять готовили к выезду лошадей. Никаких привычных шуток, исключительно серьезность и сосредоточенность. Вооружение тоже подобрали солидное, по большей части мечи, топоры, копья, у некоторых разведчик угадал под плащами даже чешую кольчуг. Очевидно, веселой прогулки не ожидали и обходиться заурядными дубинами, как вчера, не намеревались. Сборами руководил Ряж, все такой же статный и величественный. Он расхаживал меж лошадей, время от времени раздавая короткие указания. Слушались их беспрекословно. Кроме приятелей за суетой следила группа из мужиков и пары девок. Эти выглядели куда легкомысленней, но все равно старались не шуметь.

— Как на войну, — заметил Шагалан вполголоса.

— Не мудрено, — отозвался сбоку пузатый ватажник. — Озлобленный нынче народ пошел, за свое добро частенько дерется люто. Получается не хуже, чем на поле брани.

— И на кого же они выступают?

— Дело известное — обоз купеческий в Галагу ползет. Кусочек лакомый, да колючий. Взяли, понимаешь, купчины-выжиги моду нанимать в городе охраны сверх всякой совести. Сброд обычно, однако и там попадаются бывшие солдаты, безденежные дворянские сынки или просто добрые рубаки. Вот с такими удальцами порой морока.

— Тогда не мало ли ратников?

— Ничего, Ряж свое ремесло хорошо разумеет. Может статься, весь караван бить не будет, а отрежет последние возы. Может, ночевку подкараулит или еще чего выдумает. Он на эти уловки мастак.

— Смотри внимательно, Шагалан, — произнес Ретси. — Через день-другой тебе самому, вероятно, так же выезжать. Не боязно?

— Нет. — Ответ юноши потонул в гулкой команде Ряжа.

Разбойники влезли на коней, и отряд шагом вытек за ворота. Зеваки начали понемногу расходиться, один Ретси промедлил, пока дед-привратник толкал створки ворот.

— Жаль, трезв, чертова развалина, — кивнул хамаранец Шагалану. — Выйти не помешает, но донесет куда положено. Придется что-то сочинять.

На обратном пути разведчик заскочил в полупустую казарму, забрал котомку. Содержимое сразу не проверял, хотя смекнул по узлу, что ее открывали. Уже на улице развязал, нащупал рукой кошель с серебром. Если оно и убавилось, то совсем незначительно. Запихнул в ту же котомку свою старую одежду, беречь ее имелся прямой резон — в подоле рубахи зашиты три золотые монеты, целое состояние, по здешним меркам.

Нужную комнату в «доме свиданий» отыскал главным образом по запаху. На скрип двери вскинулись две женщины: Танжина с покрасневшими глазами и светловолосая незнакомка в облегающем пестром платье. Обе сидели на постели около отворенного сундука; увидев юношу, Танжина быстро захлопнула крышку.

— Я, пожалуй, пойду, — понятливо встала незнакомка, — не хочу вам мешать.

Танжина лишь кивнула в ответ и отвернулась, украдкой утирая щеки подолом юбки. Незнакомка подступила к Шагалану. Пространства было предостаточно, однако она прошла нарочито близко, медленно скользя всеми своими выпуклостями. Лицо показалось весьма симпатичным, зато настораживал взгляд — дерзкий, почти хищный.

— А ты вправду хорош, прелестник, — протянула женщина, улыбаясь уголками накрашенных губ. — Молод, статен, свеж. Если тут у вас чего разладится, найди меня, поозорничаем вволю. Моя комната…

— Денира! — сердито одернула ее Танжина. — Уйми-ка свой язычок… и прочие распущенные части.

Усмехнувшись напоследок, незнакомка притворила за собой дверь. Шагалан бросил котомку у входа, занял еще теплое место, обнял Танжину за плечи. Та отвернулась, пряча глаза.

— Ты плакала? — спросил он. — Почему?

Молчание.

— Кто-то обидел?

— Кто меня может обидеть? — глухо отозвалась женщина.

— Не знаю. Например, дружки Голопуза.

— Голопузу сейчас не до меня, он, слыхала, жутко радуется, что зрения не лишился.

— Тогда кто? Надеюсь, не я?

Вновь тишина.

— Неужели тебя так разволновал мой поход в Сошки, Танжи? Что особенного может там произойти?

— Мало ли… не в Сошках дело… не только в них… но и в них тоже.

— Я говорил, постараюсь не задерживаться там.

— А поклянешься, что не загуляешь с какой-нибудь из тамошних потаскух?

— Совсем недавно ты заранее прощала мне любые измены.

— Считай это временным помутнением рассудка. Так можешь поклясться?

— Могу, если настаиваешь. Правда, клятва ни на что не повлияет.

— Как же? — Она оглянулась, и у юноши получилось коснуться горячей щеки.