Русские оружейники - Герман Нагаев

Пулемет Максима того времени мало походил на русский «максим», широко известный теперь. Это было довольно громоздкое сооружение на больших колесах с массивным высоким щитом и опорным стержнем-лафетом, на котором было устроено седло для стрелка. Этот пулемет скорее напоминал небольшую пушку.

Токарева удивила быстрота стрельбы. Этот неуклюжий пулемет был способен выпускать до шестисот пуль в минуту и мог соперничать с целой ротой пехоты, вооруженной современными винтовками.

Хотя автоматическое оружие было в программе обучения, Федору не терпелось изучить устройство удивительной машины. Ему хотелось все узнать самому. Он с удивлением наблюдал за стрельбой.

Какой бешеный темп стрельбы!.. Это заставило его задуматься. Будущее пулемета ему рисовалось заманчивым.

Вернувшись в школу, Токарев продолжал думать над пулеметом.

Наличие автоматического оружия было для него большим сюрпризом. Токарев лишь понаслышке знал о существовании такого оружия, потому что оно не успело еще проникнуть в отдаленные от столицы воинские части. В России на Тульском оружейном заводе с 1904 года начали производить пулеметы Максима. Другие же системы не изготовлялись, а привозились исключительно из-за границы, и то больше для ознакомления.

Некоторое распространение в русской армии получили автоматические пистолеты как личное оружие офицеров, приобретаемое ими за свои деньги.

Перед русско-японской войной пулеметы были установлены на военных кораблях и в ничтожных количествах попали на вооружение гарнизонов военных крепостей. В огромном Владивостокском гарнизоне перед самым началом войны насчитывалось всего лишь несколько десятков пулеметов. В основных же войсках это новейшее оружие было большой редкостью, что явилось одной из причин неудач русских войск на фронте.

Даже после поражения в войне с Японией царское правительство почти не изменило своего преступного отношения к вооружению русской армии, не приняло решительных мер к внедрению новейшего автоматического оружия. Зато оно открыло доступ в Россию иностранным изобретателям, фабрикантам и спекулянтам оружием, среди которых оказалось немало шарлатанов и аферистов, приехавших набить карманы за счет щедрой русской казны.

Угодничая перед иностранцами, царское правительство не только не принимало никаких мер к тому, чтобы создать в России свои конструкторские бюро и организовать в них разработку автоматического оружия, но, наоборот, всячески мешало и препятствовало отдельным русским изобретателям осуществить свои замыслы, хотя всему миру уже было известно, что русские пушкари и оружейники на протяжении нескольких столетий считались непревзойденными мастерами в своем искусстве.

Так относилось к вопросам перевооружения армии насквозь прогнившее царское правительство. Но среди рядовых оружейников и молодых офицеров было немало передовых людей, которые придавали огромное значение автоматическому оружию и настойчиво, боролись за его внедрение в армию. Ярыми пропагандистами нового оружия были сотрудники оружейного отдела полковник Филатов и штабс-капитан Федоров.

Увидев первое автоматическое оружие, Токарев подумал, что этому оружию суждено сыграть выдающуюся роль в будущих войнах, и ему захотелось всесторонне изучить имеющиеся образцы.

В музее он основательно познакомился с наиболее популярным тогда ручным пулеметом датского конструктора Мадсена. Его пулемет был построен по принципу подвижного ствола. Силой отдачи ствол вместе с затвором отбрасывался назад. При этом движении ствол наталкивался на упор, а затвор, отходя назад, поворачивался вверх и выбрасывал стреляную гильзу, затем возвратная пружина подавала его в исходное положение вместе с новым патроном.

Принцип автоматики был чрезвычайно прост. Пулемет же оказался очень тяжел, хотя вместо станка и был установлен на сошки. Все же он, как и «максим», произвел на Токарева большое впечатление и несколько дней не давал ему покоя.

Тщательно изучал Токарев и автоматические пистолеты Браунинга, Маузера, Борхардта и других изобретателей. Это было для него ново и чрезвычайно интересно.

Но так как ему в своей практической работе больше всего приходилось иметь дело с магазинными винтовками, наибольший интерес Токарев проявил к находящимся в музее автоматическим винтовкам Банга, Манлихера и Галле.

Все эти винтовки были очень сложны и капризны, поэтому не получили одобрения при испытаниях в России. Но именно потому, что заграничные винтовки оказались несовершенными, у Токарева появилось острое желание взяться за создание своей автоматической винтовки. Стремление сделать что-то новое, что бы двинуло оружейное дело вперед, Токарева обуревало давно, но это стремление было беспредметно. Теперь же, когда он познакомился с последними достижениями оружейной техники – автоматикой, это стремление стало облекаться в конкретную форму: Токареву захотелось сконструировать отечественную автоматическую винтовку.

Токарев очень жалел, что не знал иностранных языков, так как почти вся литература по автоматическому оружию получалась из-за границы, а на русский язык значительная часть ее не переводилась.

Поэтому серьезным подспорьем для Токарева явилась вышедшая в 1907 году книга В. Федорова «Автоматическое оружие».

Он хорошо изучил этот материал и много раз задавал себе вопрос: «Почему в нашей армии нет такого оружия?» Но ответить на него не мог. «Неужели, – спрашивал себя Токарев, – наши русские изобретатели менее талантливы, чем иностранцы?.. Нет, это не так! Ведь создал же Мосин лучшую в мире винтовку…»

8 октября 1907 года Токарев был дежурным по школе. Оттого ли, что за окном падал липкий сырой снег, прикрывая белой пеленой черное месиво грязи, и на душе было тоскливо, или просто от скуки и одиночества, Токарев принес из библиотеки кучу журналов и начал их рассматривать.

В одном из журналов его внимание привлек портрет моложавого генерала с небольшой окладистой бородкой, окаймленный траурной рамкой.

«Сергей Иванович Мосин», – прочитал Токарев. Сердце его дрогнуло: «Неужели умер творец замечательной винтовки?»

Он заглянул в некролог – сомнений не было. «Да когда же это случилось? – встрепенулся Токарев. – Почему никто ничего не знает?» Федор взглянул на дату: «26 января 1902 года». Оказалось, что Мосин умер пять лет тому назад, а он, Токарев, живя в глуши, даже и не слыхал об этом.

Федор несколько раз перечитал некролог, где коротко излагалась биография изобретателя и весьма скромно говорилось о его заслугах.

Токарев отбросил журнал. О заслугах Мосина ему было известно лучше любого биографа. Он изучил его винтовку до последнего винтика и знал, что она вот уже пятнадцать лет безотказно служит русским воинам.