Тот, кто не спит - Ингмар Миваки

– Я был в районе логова, – сказал альпинист, напустив на себя самый серьезный и заинтересованный вид.

– Правда? – обрадовался Люка.

– А то, – усмехнулся мужчина. – Такая же правда, как и твоя. Волк воет на луну, переговариваясь с братьями.

– Я знаю логово, – подхватил Люка. – Все пространство вокруг него кишмя кишит ложными, превратно понятыми словами и понятиями, перевернутыми с ног на голову смыслами, искажениями. Мы поднимем свою энергию и таким образом избавимся от наваждения эфирных оборотней. Мы прорываемся сквозь мусор к чистому источнику.

От безнадежности альпинист тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой, но Люка уже разошелся и снова стал громогласно вещать в рупор в сторону толпы:

– Братья солнечные, собирайтесь! Зову вас в путь! Кто осужденья льдом обжегся, вряд ли встанет, но тот, кто разум свой держал в прохладе, пылая сердцем, примкнет ко мне без промедленья!

Люка опустил рупор и в недоумении посмотрел на снующих мимо него людей и повозки, запряженные в ослов. Никто из прохожих и головы не повернул в его сторону. Каждый был занят своим делом.

– Видел я в гробу твой свет, стихоплет, – пронеслось в толпе.

– Очень правильная мысль, – поддержал Люка.

– Тебе надо работать, а не дурью маяться. Поди-ка сюда, – поманил его пальцем сочувствующий альпинист, побывавший в районе логова, и Люка, послушно спрыгнув с табурета, подошел к нему.

– Не знаю, откуда ты такой взялся, но на монаха не похож, – сказал он, критически осмотрев торчавшее из-под пуховика выцветшее платье.

– Кто я, по-твоему? – кротко поинтересовался Люка.

– Бездельник, кто же еще. Народ от работы отвлекаешь.

– У дальних пещер выставили охрану, – сообщил стоявший рядом с альпинистом толстяк с окладистой бородой. – Своими глазами не далее как вчера утром видел юную блондинку с автоматом.

– Я тоже видел, – услышав, обернулся удивленный юноша, проходивший мимо. – Она была в военной форме, точно.

– А я видел индейца, – сказал первый из побывавших в районе логова. – Он был в пончо. Увидел меня и бросился наутек, оставив на пеньке трубку. Вот она, – вытащил альпинист из кармана трубку и на вытянутой руке продемонстрировал ее небольшой группе оставшихся зевак. Стоявшие рядом стали с интересом рассматривать трубку.

– А еще я китайца видал там, – сказал альпинист. – Столетнего старца.

– А я спасателем тружусь, – заявил Люка, переводя грустный взгляд с мяча в луже на первопроходца. – Предлагаю пойти со мной. Покажу тебе, где кончается иллюзия и начинается реальность. Узнаете, кто вы есть на самом деле. Увидите другой мир, который зависит от нас не меньше, чем мы от него. Помоги братьям!

Люка протянул в сторону альпиниста раскрытую ладонь. Тот окинул его взглядом серьезным и задумчивым, взвешивая, стоит ли тратить день на сомнительное приключение.

– Постой-ка здесь, не уходи, – сказал он, решившись. – У меня здесь дельце небольшое. Предупрежу только ребят своих, и пойдем. Только в рупор больше орать не надо. У людей терпение не беспредельное. Побьют ведь.

Люка попытался было возразить, но альпинист жестом остановил его. Через пять минут он, как обещал, вернулся. Удалившись вместе с Люкой от ворот базара на приличное расстояние, он остановился и спросил:

– Прежде чем мы продолжим путь, объясни мне, зачем ты надел женские туфли?

– Когда мне плохо, я надеваю туфли на каблуке. Я взял их у жены.

– Понятно, – вздохнул собеседник, и они с Люкой зашагали в сторону гор.

За мостом и в самом деле прогуливались трое: блондинка с автоматом, индеец без трубки и старый китаец. Из их обрывочных рассказов на английском языке Люка понял, что они и сами не знали, как здесь очутились.

– Издержки эксперимента, – объяснил Люка своему в полной растерянности смотревшему на невольных путешественников спутнику. – Присаживайтесь, – вежливо предложил Люка, обращаясь к каждому на его родном языке, чем сразу же расположил к себе народ, и указал на разбросанные тут и там камни.

К блондинке, оказавшейся родом из Пскова, Люка обратился на русском. Когда народ расселся, он объяснил, что делать с пропуском, который он сейчас выпишет каждому персонально. После этого Люка достал блокнот и авторучку, выдрал три листа и выписал пропуска, поставив на каждый «добро» и нарисовав знак Святого Духа.

– Можно и мне? – попросил альпинист, и Люка, выписав еще один пропуск, крепко пожал ему руку.

– Будем знакомы, Люка, – сказал он, после чего провел пятиминутку, разъяснив команде тонкости плана по переустройству мира и наглядно продемонстрировав, как можно по собственному желанию увидеть не видимый ранее грот и пещеру в горе. В заключении он добавил: – Белый свет лишь тогда белый, когда хорошая компания.

В знак полного одобрения компания радостно загудела на разных языках, но в унисон.

– У меня еще четверо, – передал Люка позывной на уровень 7.

– В колодец нырять особой нужды нет, – откликнулся мужской голос. – На уровне 7 народу битком, с ними бы разобраться. Половина прибыла несанкционированно. По преимуществу хапуги из корпорации, прорывшие себе слишком глубокие бункеры на случай третьей мировой войны или природных катаклизмов. Покажи ребятам пару фокусов, и они вернутся на родину самостоятельно – одолев пространство-время, как это делаем мы. Так они получат свое посвящение.

– Лады, – отозвался Люка и приготовился вещать, когда увидел за спинами подопечных двухголовую летучую мышь, пригрозившую ему пальцем. Высотою мышь была метров двух, никак не меньше, одета по последней моде – в бежевую распашонку и облегающие черные штаны на фиолетовых подтяжках.

– Усмири гордыню, Люка, не то тебе не поздоровится, – грозно сказала мышь и, хлопнув по груди подтяжками, испарилась.

– Милая, кроткая женщина, – сказала Симона Нике, когда та предупредила ее о засаде возле дома.

– Жена Алекса, – добавила Ника.

Симона, спрятавшись за занавеской, наблюдала в окно собственной спальни. Еще не рассвело, а дом уже был оцеплен людьми в штатском, шнырявшими тут и там.

– У нее не было другого выхода, – стал защищать жену Алекс, остающийся по-прежнему невидимым. – Исчезаем. Поскольку Симона у нас летать может исключительно в направлении собственного мужа, будем держаться вместе.

– Сим, ты не собираешься к мужу? – на всякий случай вежливо поинтересовался Алекс.

– Еще чего, – огрызнулась Симона.

– Понял. Тогда пройдем через центральный вход в дом, как ни в чем не бывало. Опыт у нас с тобой уже есть. Ника испарится. Кстати, тебе письмо, Сим.

– Какое еще письмо? Только что снимала почту.

– Рукописное. От мужа твоего. В ящике почтовом лежит. Прочитать?

– Не надо. Я сама.

Симона смело спустилась на площадку нижнего этажа. Вытащив из почтового ящика конверт, вышла на улицу и уверенным шагом направилась в сторону парковых ворот. Они не видели ее в упор. Переговаривались между собой, стоя на разных концах дома, на входе в парк, прогуливались по аллеям самого парка. На улице рассвело. Симона остановилась на том же месте, где стоял со своей бижутерией Григориос Фебос, прислонилась к дереву и распечатала письмо. Вместе с письмом в конверте лежал листок клевера, который она приложила к губам, после чего мысленно сказала Алексу:

– Я не могу блокироваться, пока ты помогаешь мне быть невидимой.

– Что же делать? Если я отлучусь, они схватят тебя. Для нас это, конечно, не проблема, но все же не стоит преждевременно сеять панику. Твое похищение должно быть обставлено по возможности без лишнего шума.

– Я должна прочитать письмо здесь и сейчас.

– Ладно, Сим. Я ретируюсь. Будь осторожна, – сказал Алекс, прекратив охранять Симону. Та обошла дерево, прислонилась к нему с противоположной стороны, развернула лист и стала читать.

«Прости меня, любимая, ведь я не мог поступить иначе. Долгие годы я жил не с тобой, а с образом, который создал в собственном воображении. Увидеть тебя настоящую я смог, лишь уйдя в ночь. Ты так прекрасна! И ты ни в чем не виновата. Все те годы, что мы прожили вместе, я держал тебя в неведении относительно своей настоящей работы. Меня взяли на твое место, когда тебя сократили вместе с другими женщинами. Лаборатория резко сменила курс по распоряжению руководства корпорации. Мы несколько лет занимались опасной работой. Из десятерых в живых осталось семеро. Помимо пространственно-временных экспериментов и создания особых вирусов для переноса информации, мы занимались вещами, весьма далекими от самого изощренного воображения людей, населяющих поверхность Земли. Я дал подписку о неразглашении. Чем дальше мы заходили в своих экспериментах, тем большей опасности я подвергал твою жизнь. Мы так и не зарегистрировали брак официально, но я ни разу не пожалел об этом в дальнейшем. Никакого выбора у меня не было. Я должен был идти до конца. Должен был двигаться вперед, обретая новый опыт. Пребывая в постоянном движении и поиске, я вдруг увидел ее – микросхему, скелет и остов подаренного нам мира. Матрица, система. Назови это как угодно, но я увидел пустоту, с которой стал един, но я был жив, Симона. Я был жив! Я все еще дышал! Вслед за тем, как я перестал осознавать себя как личность и полностью лишился всех привычных опор в виде ложных ценностей, внушенных мне системой, все рассыпалось. Я испытал ни с чем не сравнимый ужас. И вот я не сошел с ума, не умер. Передо мной чудесным образом возник другой мир. Я увидел его своими новыми глазами. Механизм взаимодействия между мирами не может работать без полосы препятствий, без стены, но стена, как я смог убедиться на личном опыте, может исчезать, дорогая моя Симона! Она то возникает, то исчезает! Вот как устроен мир!