Босоногая принцесса - Кристина Додд

– Поначалу я очень скучала по Бомонтани. После того как меня отдали в пансион, я плакала по ночам, когда никто не мог меня слышать. Потом умер папа, и бабушка перестала платить за пансион. Начальница выгнала нас с сестрой на улицу, и я была слишком напугана и озадачена, чтобы думать о Бомонтани.

– И что ты стала делать?

– Я уже тебе рассказывала. Мы продавали кремы, обещая женщинам, что они станут красивыми. – Она криво улыбнулась. – Мы делали то, что делают женщины, оставшиеся одни в целом мире, – мы выживали.

– У меня кровь стынет в жилах, когда я думаю о том, что тебе пришлось скитаться по дорогам Англии. Почему вы нигде не остановились? Не может быть, чтобы не было места, где бы вас с радостью приютили.

Она освободилась от его объятий и села, обхватив руками колени.

– Личный придворный бабушки нашел нас и сообщил, что нас обвиняют в убийстве.

Джермин, до этого момента довольно спокойно слушавший рассказ Эми, был поражен.

– Я-то хотела где-нибудь остановиться, но Клариса запретила. Я знала, что она права, но мне был ненавистен вечный обман и страх… А еще мы искали Сорчу. Если бы мы смогли найти нашу старшую сестру, все было бы по-другому. Поэтому мы не прекращали поиски.

Джермин смотрел на нее, как ей казалось, с недоверием.

Неужели он ей не верит? Чуждая сострадания подозрительность сопровождала ее и Кларису все время. Однако она легко привыкла к Джермину и поверила ему. Она не хотела его потерять. Но кроме того, чтобы рассказать ему все, как было, она не знала, что делать.

– Годфри сказал, что бабушка даст объявление в газете, когда нам можно будет безопасно вернуться домой. Ее величество всегда выполняет свои обещания, но до сих пор никакого объявления не было.

– Ты меня прости, но эта история, которую рассказал вам бабушкин подхалим, маловероятна. Нельзя подвергать невинных молодых леди таким испытаниям!

Эми почувствовала облегчение. Его недоверие относилось к Годфри.

– Она знала, что вы остались в Англии одни без всякой поддержки, – продолжал Джермин. – Судя по всему, она сильная женщина, а сильная женщина не стала бы просто передавать послание. Она отправила своего придворного, чтобы он защитил вас. Вас могли убить – должны были убить – сто раз. Если этот Годфри действительно был слугой вашей бабушки, он никогда бы вас не покинул.

– Ты прав. Выглядит глупо. У моей бабушки много недостатков, но глупой она никогда не была.

Почему это ей раньше не приходило в голову?

Потому что ей было двенадцать лет, когда их выгнали из пансиона. У нее было искаженное представление о том, что хорошо, а что плохо. Когда она стала старше, ее мысли занимала лишь необходимость выживать, а свою боль по поводу того, что их бросили на произвол судьбы, она задвинула в самую глубину своей души. Неужели они с Кларисой должны были вернуться в Бомонтань, а не бежать?

– Ты доверяешь этому человеку? – спросил Джермин. – Этому Годфри? Если ты не доверяешь ему, то не можешь доверять его посланию.

– Я ничего не знаю про этого Годфри, Джермин. – Ее голос дрожал. – Я была ребенком.

– Ты и сейчас ребенок. – Он постарался переменить тему: – Тебе всего девятнадцать!

Его сострадание задело ее гордость.

– Возможно, я и не поняла, кто такой был Годфри, но уверяю тебя, Джермин, моего опыта хватит на десять жизней.

– И тебе не нравится, когда говорят, что ты молода. – Он явно над ней подтрунивал. – Больше, чем когда-либо, я чувствую себя так, будто я выкрал младенца из люльки.

Но она знала, как его уколоть.

– А ты очень старый, – сказала она кротко. Он толкнул ее в траву.

Она засмеялась и начала с ним бороться. Но через минуту он уже прижал обе ее руки у нее над головой и начал целовать.

– Я победил.

– Только потому, что применил силу.

– Это лучше, чем отрава в стакане вина, – возразил он.

– Ты так думаешь, потому что на твоей стороне сила.

– Все равно я победил.

– Да, ты победил. – Она отмела его хвастовство, словно оно не имело значения. – Неужели ты никогда не забудешь эти глупые кандалы?

– Нет, и думаю, что буду напоминать тебе о них в самые неподходящие моменты до конца жизни.

От этих неожиданно вырвавшихся у него слов оба замерли. До конца жизни?

Ее мозг лихорадочно заработал. Он действительно так думал? Действительно планировал прожить с ней всю свою жизнь?

Он подал ей руку и помог встать. А потом, словно ничего не произошло, сказал:

– У Британии есть дипломатические отношения с Бомонтанью. Думаю, они достаточно теплые. С твоего разрешения я попытаюсь что-то разузнать в Лондоне.

Эми удивило, что ее так взволновало предложение Джермина. За все эти годы бродяжничества вместе с Кларисой она перестала мечтать снова оказаться в Бомонтани. А теперь, неожиданно проявив сострадание, Джермин вызвался ей помочь.

– Это было бы неплохо, – сказала она, но добавила с привычной осторожностью: – Если только можно не называть причину нашего запроса.

– Это можно. Никто не спросит, почему я этим интересуюсь. Все-таки у маркиза есть кое-какие преимущества. – Он усмехнулся. – Кроме того, я начинаю преуспевать в обмане. Мой дядя уже, наверное, получил мое письмо, которое я написал ему на следующий день после того, как мы поженились. Я в нем умолял его поторопиться с выкупом, потому что похитители грозятся меня убить.

– Великолепно.

– Сегодня я напишу еще одно письмо, в котором сообщу, что мне удалось сбежать и что я собираюсь устроить прием, чтобы отпраздновать свое тридцатилетие. Я приглашу его и попрошу аванс в счет моего денежного содержания.

– Прекрасно.

– Когда мы вернемся в наш дом, я дам Уолтеру рекомендацию за его преданность и усердие во время моего отсутствия.

– Зачем? – Она не могла поверить, что Джермин хочет отблагодарить своего дворецкого, который его предал.

– Биггерс советует притвориться, что мы не знаем о его проступках, и не дать дяде Харрисону возможность запугать или подкупить кого-либо из моих слуг, переманивая к себе в услужение.

– Как хочешь. Но мне это не нравится.

– Не беспокойся. Когда все закончится, Уолтер обнаружит, что у него теперь другой дом – в тюрьме Ньюгейт.

– Мы с сестрой один раз оказались в тюрьме. Уолтеру это место не понравится.

– Девочка моя! Ты была в тюрьме? Как? Почему?

– Я тебе уже рассказывала. Мы продавали рисовую пудру, румяна и всякие мелочи, обещая красоту и счастье всем, кто этим пользуется. И кремы были хорошие, но, разумеется, совершенно бесполезные. Из-за этого мы с Кларисой поссорились. Я хотела отказаться от мечты вернуться в Бомонтань, где-то остановиться и начать новую жизнь. А она была как наседка, все время меня защищала и говорила, что Бомонтань – это наша сияющая цель, особенно когда я уже отказалась от мысли о возвращении… Как странно. Неужели с твоей помощью я смогу вернуться… – Какая-то мысль заставила ее обернуться и посмотреть на Джермина: – Ты понимаешь, насколько созвучны наши судьбы? Ты вернешь меня домой, а я, возможно, изменю твое мнение о вине твоей матери.