Наваждение Беса - Елена Левашова

А потом густой от напряжения воздух сотрясает пронзительный детский плач. Теплый комочек ложится мне на живот… Кряхтит, шевелит губками, дышит. Моя Тамара… Томочка, Тамрико… У нее черные волосики и черные глазки… И она… Моя. Моя кровь и плоть. Я мгновенно забываю обо всем – боли, своих временных мучениях, потугах… Все стирается. Как будто с ее рождением я получаю невидимый укол сильнейшего энергетика. Мне не больно, не страшно, мне… счастливо!

– Моя доченька, моя Тамрико, – шепчет Бесо, когда малышку кладут возле моей груди. Она касается носиком кожи, раскрывает губы и начинает жадно сосать.

Мы не стесняемся плакать… Гладить ее по голове, пухлым щечкам, смотреть друг на друга, украдкой признаваясь в любви.

– Настена моя, любимая… Спасибо тебе за дочку. Какая она красивая, бабуля ее залюбит. Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, Бесо. Она появилась и стало все хорошо, – шепчу, касаясь нежного розового лба.

– Родители, отдавайте малышку, – требует медсестра. – Нам ее надо взвесить и взять кровь на анализы. Да, вот так.

Бесо легко сжимает мою кисть и поочередно переводит взгляд с моего лица на дочку. Похоже, у меня появилась маленькая соперница.

– Давид там весь извелся, – тихонько произносит он. – Им всем не терпится увидеть нашу Тому.

– Получайте крошку обратно! Три двести. Все с ребенком в порядке. Сейчас мы нашу мамочку осмотрим, а потом отпустим вас в палату. Потерпите совсем немного, – вздыхает врач.

На моем животе лежит противная грелка с ледяной водой. Тамрико плачет, а меня подмывает встать с кушетки и успокоить дочь. Наверное, я любого за нее убью! Похоже, вместе с ней родилась новая я – мама Настя.

Спустя полчаса мы с дочкой оказываемся в палате. Для меня начинается удивительное время, состоящее из бесконечного кормления, смены подгузников и укачивания. Выписывают нас с малышкой спустя четыре дня.

Нино Антоновна вызывается пожить у нас первое время. Я только за – ладим мы прекрасно, да и помощь близкого человека не помешает. Мамуля предлагала погостить у нее, но я отказалась – не хочу нагружать ее заботами о малыше. Ей и моего папы хватает… Не могу сказать, что Аркадий – лентяй или неумеха. Он помогает ей по хозяйству, копает огород, моет посуду, готовит. И к маме относится бережно… Словно пытается заслужить доверие за упущенное время… А я не знаю, как относиться к нему? Прошло столько времени, а он по-прежнему чужой для меня человек, хоть и отец. Но вот какое дело – я родила дочку и стала добрее. Человечнее, что ли… Если он придет в наш дом, я позволю ему взять Тамару на руки. И, возможно, назову папой…

– Вот ты и дома, родная… – Бесо обнимает меня со спины. – И теперь у меня есть не только благословение, Настя. У меня появилась одержимость. Любого убью за мою Томочку. А если возле нее окажется такой же чудак-человек, как я…

– Бесо, не поверишь, и меня такие же чувства, – улыбаюсь, перекладывая Тамару в кроватку.

– Ты не устала? Левицкие скоро подъедут. У Ритки, слава богу, прошел токсикоз. Да и…

– Что, Бесо?

– Твоя мама приехала с Аркадием. Я не спросил, как ты на это смотришь, и…

– Нормально смотрю. Что теперь поделать, раз уж они живут вместе? Похоже, мою маму все устраивает.

– Да, выглядит она вполне счастливой. И здоровой. Аркадий старается. Помогает ей, да и дом держит в полном порядке, я доволен. Кстати, я хочу предложить ему должность в фирме. Скромную, но со стабильной зарплатой.

– Я не против, Бесо. Лишь бы ты у меня больше отдыхал. Алина без проблем отпустила Давида?

Бесо целует мои щеки, перебирает волосы и мурлычет чуть слышно:

– У нее появился мужчина, Насть. И я этому безмерно рад. Алина попросила присмотреть за Давидом в ближайшие две недели – хочет укатить в отпуск. Ты не против? И вообще… Я хочу нанять няню. Нам всем сейчас будет нелегко, особенно тебе, родная.

– Ты сдал анализы, Бесо?

– Еще на прошлой неделе. Все со мной в порядке. И прекрати уже беспокоиться. Я уверен, что меня снимут с учета в ближайшие несколько лет. Ну что, идем?

Мы переводим взгляд на нашу куколку – она сладко сопит, сложив пальчики в кулаки. В тишине комнаты слышится ее тихое сопение, ощущается сладкий запах грудного молока и малыша.

– Пусть Тамрико спит. Успеют еще насмотреться. У нас вся жизнь впереди, да, Насть?

– Да, Бесо. Ты, кстати, тоже мое благословение. И дочка… Спасибо тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И тебе. Вы – мой смысл. Потому я живу... А неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить…

Конец