Луна - Солнце мертвых - Юрий Кургузов

Внезапно мальчик свернул в какой-то проулок и… я едва не закричал от боли — железные пальцы кузнеца судорожно впились в мое плечо. Я только собрался было возмутиться такому негостеприимному поступку, но гневные слова протеста моментально застряли в горле — мальчик проходил теперь мимо дома… из которого мы всего каких-нибудь пять минут назад вышли в сад! Он проходил мимо нас! Хромой урод был совсем рядом!..

Кузнец оставил наконец мое плечо в покое, зато схватил за руку Яна, но тот отрицательно покачал головой:

— Не сейчас…

Тем временем зловещее шествие, как цепочка слепых за поводырем, потянулось за околицу, и когда последние дома и дворы остались позади, мальчик вышел на берег небольшой протекавшей мимо деревни реки и остановился на самом краю довольно крутого обрыва. С минуту он, казалось, внимательно к чему-то прислушивался и пристально всматривался в темнеющий на другом берегу реки лес. Потом, сложив ладони рупором, хромой поднес их к губам и вдруг гулко и протяжно заухал как сова. Спустя мгновение из-за высоких деревьев донеслось ответное уханье.

Достаточно скоро и все остальные тоже подтянулись к реке и сгрудились невдалеке от обрыва, на песчаной косе. Потом раздался треск сучьев, ломающихся ветвей, и из чащи на том берегу показалась огромная черная фигура.

Мы замерли. Волнение, охватившее всех присутствующих при этом зрелище, было так велико, что я чуть ли не слышал, как бьются сердца моих товарищей. Про себя и не говорю — при появлении на сцене нового действующего лица я всей кожей ощутил прямо-таки животный страх и — ледяной холод, которым, словно зимним ветром, повеяло вдруг из разверстого зева колодца. Но если чувство холода было вполне осязаемым и реальным, то приступ неописуемого ужаса, сдавившего мой бедный мозг, здравому объяснению поддавался с трудом. Я смотрел на черного великана, судорожно пытаясь понять, что же именно в его облике вызывает такой страх, — и не мог. Нет-нет, не подумайте, что я снова хочу предстать перед вами каким-то там храбрецом и героем, но, навидавшись за все это время самой разной нечисти из здешнего бестиария, я вроде бы вправе был требовать от себя большей стойкости при появлении очередного (и ведь наверняка не последнего) страшилища. Но нет, не получалось, а почему? И тут я вдруг понял, что причина тому — выражаясь по-научному, невозможность идентификации "черного человека" ни с кем (или же с чем?), виденным мною ранее, потому что он являл собой не вампира, не оборотня и даже не пришельца из ада, подобного Дракулу. Он сам был… Злом, персонифицированным Злом, его воплощением и олицетворением одновременно, которое не могло иметь имени, но которое просто б ы л о, существовало всегда и предстало в данный момент в обличье ужасного Черного Человека.

Он был, наверное, вдвое выше Яна и чернее самого черного негра, какого я когда-либо видел. Голова монстpa, казалось, вовсе не имела шеи и росла прямо из огромного бочкообразного туловища. Кривые ноги гулко ступали по земле, а длинные, узловатые как корни дуба ручищи будто былинки ломали толстые ветки деревьев, когда чудовище выходило из леса. В правой руке его был зажат невиданной величины кнут, и едва оно приблизилось к реке, я увидел, что кнут этот весь сплетен из железных и стальных звеньев. Но что поразило меня более всего — у Черного Человека не было лица: ни рта, ни ушей, ни носа — только два бездонных, черных как ружейные стволы отверстия на месте глаз. (Помню, я еще удивился, каким же в таком случае образом он издавал звуки, напоминающие крик совы, не имея рта.)

Некоторое время хромой мальчик и Черный Человек стояли друг напротив друга, разделенные мерцающей лентой реки, и словно безмолвно о чем-то переговаривались. Потом мальчик шагнул в сторону, а великан, взметнув обе руки вверх, вдруг исторг в звездное небо странные лающие слова, которые невозможно было ни понять, ни попытаться воспроизвести и от которых по моей спине побежали новые легионы ледяных мурашек.

Последовавший же тотчас громовый, какой-то торжествующий рев поверг, похоже, в смятение не только меня, но и столпившихся возле реки людей. Они еще теснее сгрудились у воды; дети заплакали, женщины запричитали, а Черный Человек вдруг с силой швырнул правую руку вниз, железный кнут со свистом хлестнул по воде — и произошло то, что просто невозможно было себе представить ни в одном, самом фантастическом сне: кнут словно нож разрезал реку надвое, и вода разошлась в разные стороны, обнажив поросшее бурой тиной и усеянное камнями и корягами дно.

Снова — рев, свист кнута, — и вот люди спускаются в русло, дрожа и спотыкаясь, идут по дну и вновь поднимаются, но уже на другом берегу; покорно уронив головы, проходят мимо Черного Человека и останавливаются невдалеке, будто испуганное, поджидающее сердитого пастуха стадо.

Новый удар кнута — и река снова сомкнулась и опять потекла, как и прежде, неся свои маслянисто-серые под звездным небом воды прочь, в таинственную ночную мглу. А мальчик вновь пошел вперед, и остальные — за ним; замыкал же шествие Черный Человек — переступая громадными ножищами, он грозно поигрывал своим страшным кнутом, и я содрогнулся, представив на миг, какие ужасные следы могут оставить на теле ослушника его ребристые железные звенья и острые стальные кольца.

Через минуту дьявольская процессия потянулась за лес и вскоре скрылась из виду. Почти тотчас вода в колодце опять запенилась, зарябила, и все пропало — и люди, и хромой мальчик, и загадочный Черный Человек.

Некоторое время все молчали. Потом священник, недовольно насупив брови, что-то раздраженно шепнул Яну, но тот не слишком вежливо отмахнулся:

— Пока это не так важно, святой отец. Главное, я знаю теперь, где их искать. — Он искоса посмотрел на меня. — Сейчас же нам предстоит другое дело, быть может, не менее трудное и опасное, а потому… — Ян не договорил и вновь склонился над колодцем.

В воде опять появился светлый квадрат, потом замелькали какие-то стены, лестницы, коридоры… Ян провел рукой по лбу — он был покрыт мелкими каплями пота: видимо, "настройка" на нужное изображение давалась нелегко, и Ян уже сильно устал. Тем не менее чудесное око колодца все продолжало вбирать в себя расплывчатые внутренности какого-то мрачного здания: снова коридор, ряд тяжелых резных дверей и… Я едва сдержал крик удивления — перед нами был Волчий замок, вернее, уже не перед нами: теперь мы сами словно находились внутри него, осматривая галерею за галереей, переход за переходом, лестницу за лестницей. Ян явно что-то искал, но что?..

В дальнем конце коридора мелькнула темная фигурка, и изображение тотчас приблизилось, так, будто я приставил к глазам бинокль. Женщина… Мы видели ее со спины, и сейчас она торопливо шла через знакомую мне, увешанную фамильными портретами галерею. На плечи женщины был наброшен длинный, почти до пола серый плащ, черные волосы уложены на голове аккуратной коронкой, которую венчала скромная черепаховая заколка.