Три одиночества. Созидающий башню: книга II - Елена Райдос

Рис уже не услышал, поскольку двигатель трикара не отличался бесшумностью. Впрочем, если бы даже и расслышал, то воспринял бы их не иначе, как добровольную капитуляцию. Впервые с того времени, когда бессмертный вышел к его костру, на душе у ревнивого мужа было легко и спокойно, теперь ничто больше не угрожало его отношениям с любимой женой. Святая наивность. И с чего он решил, что расстояние способно заглушить чувства, а от конкуренции нет никакой пользы?

Глава 17

Контузия оказалась не такой уж безобидной травмой, как Кире показалось вначале, когда она очнулась голая и мокрая на берегу озера. За своё легкомыслие и неуместное любопытство неугомонной следопытке теперь приходилось расплачиваться головной болью, тошнотой и слабостью, а в добавок, как вишенка на торте, в ушах Киры стоял непрекращающийся низкий гул. К счастью, Рис вовремя пришёл на помощь пострадавшей и быстренько доставил её в лабораторию со всеми удобствами. Несмотря на отвратительное самочувствие пациентки, вызванный доктор не нашёл в её организме ничего, чтобы могло бы угрожать жизни, поэтому, прописав Кире постельный режим, обильное питьё и какие-то пилюльки, он удалился к себе в больничку с чувством выполненного долга.

Спать Кире было противопоказано, читать она не могла, потому что перед глазами всё плыло, так что ей оставалось только заняться привычным любимым делом — самокопанием. Надо сказать, что на сей раз претензий к себе у самопального психоаналитика было больше обычного, гораздо больше.

— Это ж надо было так расслабиться, — посетовала брутальная Кирина половинка, — чтобы устроить себе купание в озере ранним ясным утром. Ведь каждый дурак знает, что именно на рассвете орденские бомбардировщики предпочитают наносить визиты жителям Алата. Сама же только вчера корила дочь за легкомыслие и тут же вляпалась.

— Но всё же обошлось, — попыталась оправдаться её менее решительная товарка, — я выбралась из воды, а ведь могла просто утонуть. Кстати, а как я добралась до берега в бессознательном состоянии?

Привычный аналитический подход был сейчас для Киры непозволительной роскошью, поскольку любое напряжение мозгов вызывало сильную мигрень, однако явная нелогичность произошедшего не могла не вызвать у неё недоумения и желания разобраться. Кира физически не могла сама оказаться на берегу, следовательно, кто-то должен был спасти утопающую. И это точно не был Рис, примчавшийся на помощь, когда она уже пришла в себя. К сожалению, довести эту логическую цепочку до очевидного вывода Кире не дали. Дверь спальни с треском распахнулась, и в комнату ворвался эдакий разъярённый смерч, по какому-то недоразумению принявший облик Кристины.

— Зачем ты сожгла его вещи?! — возмущённо набросилась на маму девочка. — Где он теперь будет жить?

— О чём ты говоришь, Тиночка? — Кира настолько опешила от такого напора, что даже забыла про свою больную голову. — Я ничего не делала.

— Так это не ты подожгла пещеру? — сразу сдала назад Кристина. — Тогда кто это сделал?

— Я даже не видела никакой пещеры, — Кира по инерции продолжала оправдываться, однако паззл с побегами дочери уже начал складываться в её голове.

Похоже, Тиночка нарушала дисциплину не из-за желания искупаться или потусить в той милой скрытой от взглядов людей долине, она наведывалась в какую-то пещеру. Судя по возмущению малолетней диверсантки, в той пещере кто-то жил, и именно с её обитателем дочка как раз и завела дружбу. Этим отшельником точно не мог быть Рис, с которым дочка могла видеться ежедневно и совершенно беспрепятственно. Но кто же ещё мог внушить маленькой девочке такое доверие и, главное, желание общаться, чтобы она не побоялась отправиться с ним на свидание, рискуя своей жизнью? Собственно, ответ напрашивался сам собой, и он был настолько ошеломляющим, что от догадки у Киры перехватило дыхание.

— Кто жил в той пещере? — игнорируя тошноту и головокружение, она резко села в кровати и вцепилась в дочкины плечи с явным намерением вытрясти из неё ответ.

В этот момент в комнату заглянул Рис и сразу заметил явные признаки надвигающейся катастрофы. Даже без его эмпатических трюков, только по горящим глазам Киры и отчаянию, написанному на физиономии Тиночки, можно было сделать однозначный вывод о том, что над спокойной жизнью их семьи нависла угроза.

— Кристинка, как тебе не стыдно приставать к маме? — пожурил нарушительницу спокойствия Рис. — Доктор прописал ей полный покой, а ты тут шумишь. А ну-ка пойдём на кухню, пора ужинать, — он быстренько сгрёб нарушительницу больничной дисциплины в охапку и потащил её на выход.

— Стой! — вопль Киры прозвучал как приказ, даже хуже — как ментальный пресс, которому невозможно было сопротивляться, и Рис покорно опустил свою добычу на пол. — Чья это была пещера? — её слова были вопросом лишь по форме, на самом деле Кире уже не требовалось подтверждение, она и так знала ответ.

— Папина, — смущённо пролепетала Кристина, не в силах противостоять маминому давлению, и бросила на Риса умоляющий взгляд, как бы прося поддержки.

— Ты тоже знал, — горящий взгляд Киры устремился к новой жертве. — И давно Семён поселился в Алате?

— Три года назад, — Рис опустил голову, как бы признавая свою вину, — но я узнал об этом совсем недавно, — тут же принялся оправдываться он, заметив, как в глазах жены полыхнуло пламя праведного гнева. — Кирюш, не сердись, мы с Тиночкой просто исполняли просьбу Семёна.

— Он от меня нарочно скрывался? — Кирина растерянность, мгновенно сменившая гнев, была не менее пугающей. Бедняжка сжалась словно в ожидании удара и сделалась такой жалкой и несчастной, что Тиночка не выдержала и заплакала.

— Ты сама виновата, — промямлила она, шмыгая носом, — папа просто ждал, когда ты его простишь. Мамуль, не обижайся на него, он так больше не будет, — Кристина, видимо, решила, что настал подходящий момент для воссоединения семьи, и бросилась в наступление. — Пожалуйста, разреши папе жить с нами, ему ведь больше негде. Знаешь, как холодно спать на голой земле.

— Милая, если бы я только знала, — глаза Киры засветились радостью словно свечки, — конечно, мы его позовём, — она зажмурилась, явно намереваясь трансгрессировать прямо к своему ненаглядному Семёну, но в этот момент Рис вцепился в её руку словно клещами.

— Тебе сейчас нельзя прыгать, — он умоляюще посмотрел в глаза жене, — это может тебя убить.

Аргумент оказался убедительным. Для Киры сейчас явно было не лучшее время, чтобы рисковать своей жизнью, ведь впереди её ждало счастье встречи с любимым мужчиной, о котором она не смела даже мечтать. А у Риса внутри всё сжалось от предчувствия беды. За все три года их совместной жизни он ни разу не видел свою жену такой счастливой, и