Пепелище славы - Ярослав Денисенко

- Алангора? - задумчиво промолвил Шенгар. Для него явилось совершеннейшим откровением, что этот лопоухий калека с наивностью младенца (в свете последних событий не вызывающий ничего, кроме раздражения), оказался причастным к таинству, стоящему в нескольких шагах от получения волшебного взрывательного порошка.

Он мечтательно прикрыл глаза, перед которыми уже рисовались грандиозные перспективы применения пороха. Бабах!.. Бабах!..

Передвигаться ночью по гномьим владениям оказалось не сложнее, чем днем. Большие матовые шары, укрепленные по стенам и потолку, светились призрачным сиянием. Значительную часть из них побили развлекающиеся захватчики, но даже немногих оставшихся хватало, чтобы идти, не натыкаясь на углы и стены. Эльфу, правда, освещение казалось недостаточным, но орки чувствовали себя прекрасно.

- Слушай, Черное Солнце, - сказал Мардок. - Так это ты один собирал тот тайник?

- Я и несколько доверенных товарищей.

- Погибших, надо полагать, в следующем же бою? - развил идею Шенгар.

- Какое теперь до этого дело? - ушел от ответа старый пройдоха. - Главное, их больше нет. А мне в такие годы и при подобных обстоятельствах оно уже ни к чему. Так что забирайте все, что понадобится.

- Это был единственный тайник? - поинтересовался молодой предводитель, вспомнив прошлую выходку седого плута.

- Нет, конечно, - не преминул ответить тот. - Только вот остальные я, до времени, приберегу.

Прошло три дня с тех пор, как поселился Орог в удивительном саду под каменными сводами. Первое устремление немедленно отправляться на поиски выхода орк безжалостно задавил. Сколько бы времени он не пропадал, появление на арене действий шатающегося скелета положения не спасет. Даже самого отчаянного положения.

К тому же, очередного голодного перехода - на этот раз по гномьим катакомбам - он точно не переживет. В пещерах попадались хотя бы летучие мыши, рыба. Да хоть черви и слизни, которыми тоже не приходилось брезговать! Вряд ли в торжественных покоях, одетых в гранит и мрамор, водится много такого добра. Так что сиди, вождь несуществующего клана, не дергайся! Отъедайся в прок, пока можешь! А то останутся навсегда Стальные Когти лишь в угасающих твоих мечтах.

Слухи, что ходили о подземных владениях гномов, не позволяли с оптимизмом строить планы на будущее. Не зная устройства лабиринта, блуждать в нем можно не хуже, чем в настоящих пещерах. Ему уже крупно повезло выбраться сюда. Не стоит слишком надеяться на повторную удачу.

И вот, три дня как Орог прохлаждался под блеклыми листьями подземного сада, набираясь сил. Безделье раздражало, неизвестность бесила. А еще он думал, что року было угодно гнусно подшутить, оставив в качестве пропитания рыбу и яблоки - те две вещи, которые, при наличии выбора, он предпочел бы последними.

Орог сильно тяготился отсутствием книг - вот уж кто бы мог такое подумать о существе, три года назад не державшем в руках ни одной! Ими он привык занимать свободное время. И обычно этого времени очень не хватало. Теперь же его было сколько угодно, но книги остались неизвестно где, а том по металлургии, ставший для него в последнее время чем-то вроде священного, скорее всего, безвозвратно сгинул в лапах невежественных "стариканов".

Разум молодого орка медленно переваривал пережитый ужас, возвращаясь к прежнему деятельному состоянию. Теперь Орог не только мог вспомнить, что привело его в этот странноватый уголок, но и попытаться оценить совершенные ошибки. Которая из двух оказалась серьезнее?

Уршнак преподал ему хороший урок. Пока он самонадеянно считал, что водит "старикана" за нос, на самом-то деле за нос водили его. И он еще пытался надуть существо с трехсотлетним опытом интриг и выдержкой, позволившей не спятить за десять лет без света и надежды! В то время как ему самому почти что хватило тех нескольких недель скитания по пещерам, чтобы едва не сдвинуться с концами!

Орог задумчиво перекинул вперед прядь волос. Три дня назад, на берегу канала, он решил, что ему привиделось, показалось в обманчивом синем свете. Но нет, зрение вовсе не обмануло его. Волосы сделались абсолютно белыми. Седыми, как у глубокого старика. Эдакая печать глупости. Которая останется с ним навсегда. Орк поспешил убрать с глаз прочь это неприятное напоминание.

Эльфы… Кажется, пора серьезно пересматривать восторженное отношение к этой расе. С чего он решил, что эльфу можно доверять? Потому что единственный эльф, с которым он как следует общался, был Роэтур? Так он и сам неоднократно подчеркивал, что другие держат его за странного сумасброда. Нельзя же, к примеру, судить об орках… Скажем, по братцу Шенгару. Так ведь недолго решить, что Северные Кланы - команда шутов на прогулке.

Тут Орог припомнил о третьей ошибке, и ему стало совсем муторно. Если от первых двух никто, кроме него самого не пострадал, то здесь он подвел брата! Неизвестно, что с ним сейчас. Возможно, Шенгар из-за его глупости попал в еще худшую беду, чем он сам!

Мысль о том, что брата, возможно, нет в живых, вызвала в душе такой отклик пустоты, что Орогу хотелось взвыть. С тех самых пор, как он начал готовить себя к роли будущего лидера, Орог чувствовал себя пугающе одиноким. И лишь теперь, когда страшное осознание того, что он может никогда больше не быть разбужен ласковым пинком под ребра или услышать ехидных шуточек в ответ на искренний вопрос, он понял, что такое НАСТОЯЩЕЕ одиночество. Это у других он пытался то ли заслужить уважение, то ли выманить обманом. Брат свои дружбу и преданность отдавал добровольно. А как он сам воспринимал Шенгара? В качестве удобного объекта для оттачивания риторики? С которым, к тому же, сложно соскучиться?

Еще Орог подумал, что если бы не брат, он, возможно, так и остался бы сидеть в планах, мечтаниях и тоске о великом прошлом. Именно от Шенгара он заразился склонностью к авантюре, умением воспринимать игрой самые серьезные ситуации. Тогда, на памятном совете, рассказывая почтенному собранию старейшин и вождей полную чушь, он, помнится, так и поступил. Решил - а что если бы на моем месте стоял сейчас братец? И язык сам пустился вещать такое, от чего волосы дыбом становились.

Наверное, так оно и есть. Жизнь раскачивается, как грузик на веревке. И, если одна ступень пройдена, на следующей приходится усваивать что-то прямо противоположное. Первый этап он благополучно миновал. Не оглядывайся на других, и пусть чужое невежество не повредит твоей уверенности. Значит следующий - научиться ценить находящихся вокруг? Почему же, почему надо было понять это так поздно! Или… Иначе было невозможно?

Брат как-то утверждал, что разговоры с собой позволяют вернуть спокойствие. Похоже, пришло самое время попробовать этот прием на практике. Так что… Спокойно, вождь. Чего бы ни произошло, этого уже не исправить. И, если по твоей вине был разыгран худший вариант, тебе придется с этим жить и двигаться дальше. Право распоряжаться судьбами других требует расплаты. Молись, чтобы цена не оказалась заплачена зря!

В конце концов Орог нашел себе дело. Открутил у сухой вишни толстую прямую ветку и принялся вспоминать движения, отрабатываемые Уршнаком на тренировке. Вскоре это занятие в достаточной мере поглотило его, чтобы отогнать на задний план изматывающие терзания нечистой совести.

На четвертый день Орог почувствовал себя в силах осуществить первую вылазку за пределы сада. По здравому размышлению, он решил, что так будет правильнее всего: исследовать окружающие коридоры, постепенно расширяя радиус поиска. И каждый раз возвращаться к известному убежищу. Так он сможет, не блуждая и не удаляясь от источников еды, разведать окрестности - и, возможно, обнаружить что-нибудь интересное.

Заросшая травой дорожка привела к выходу из зала с лазурными сводами, напоминающими небо. По ту сторону ворот начинались обжитые части подземелья. Мягкий свет наполнял широкие коридоры, отделанные в светлые - белые, серые, кремовые тона. Из гномьих построек Орогу до сих пор приходилось видеть лишь сталеплавильный цех и начало коридора у ворот. Оба сооружения отнюдь не создавали ощущения уюта и внутреннего комфорта. Цех подавлял своими масштабами, великолепное убранство только усиливало впечатление. Коридор же казался и вовсе мрачным. Особенно после посещения орками.

Совершенно иначе чувствовалось в этих покоях, исполненных легкости и прозрачности. Их неяркая простота вызывала с одной стороны умиротворение, с другой Орог ощущал невероятный душевный подъем. Призрачные надежды приобретали силу спокойной уверенности, а препятствия, преграждающие путь к заветной цели мельчали до размеров временных неудобств.

Один из залов бросался в глаза неожиданной хаотичностью, столь удивительной среди строгой геометрии гномьей архитектуры. Потолок зала терялся в высоте, создавая иллюзию открытого неба - так же, как в саду. На головокружительном отдалении от пола тянулись несколько ярусов галерей. Ниже стены производили впечатление естественных форм - на этот раз не долины, а горного склона, пересекаемого десятками тропинок. Не привычный ковер из мхов прикрывал наготу камней. Настоящий цветник переливался яркими красками между вымощенных плитками дорожек. Но не живые растения, а таинственно поблескивающие минералы украшали гномьи жилища. Тщетно пытался Орог соотнести их с прочитанным в книгах. Настоящие камни затмевали своим видом любое описание. Ни одна блеклая строка не в силах была передать все разнообразие расцветок, структуры, форм и огранок, представших перед остолбеневшим орком во всем великолепии. Впервые Орог почувствовал, что готов бесстыдно отступить со своими книжными знаниями. Без чужой помощи в этих камнях нипочем не разобраться!