Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

– Привет, Даниил, – промурлыкал нежный женский голос почти что мне на ухо.

Я вздрогнул и едва не подскочил. Обернулся. На кровати рядом со мной никого не было. В комнате тоже. Не заглядывать же под кровать?

Женщина хихикнула:

– Не узнал? Я – Фея Моргана!

Теперь понятно, почему голос показался мне знакомым.

– Рад слышать, Фея. Только я еще не совсем проснулся и не одет.

– Что за беда?

– А вы не в курсе?

Изображение красивой темноволосой женщины в роскошном платье с большим вырезом возникло в воздухе над коммуникатором. Ее нежное личико выразило недовольство.

– Почему это с Галахадом ты общаешься просто, а мне говоришь «вы», будто мы вовсе и не знакомы?

– Извини. Действительно. Буду рад.

– Уже лучше. Я сказала «что за беда», потому что мне нет дела до того, раздет ты или одет. По-моему, я знаю тебя слишком хорошо, чтобы вид твоего обнаженного тела мог меня смутить. Голые мысли куда более интимны – ты не находишь?

– Конечно.

– О проблемах твоих, Даниил, я, увы, осведомлена. Но, полагаю, они будут решены.

– Я тоже надеюсь. И все-таки мне интересно – в современном мире вообще нельзя ни на минуту остаться наедине с собой? Вчера меня не покидал Галахад, сегодня появилась ты.

– Я и сейчас здесь, – со смешком произнес мужской голос. – Как оставить без присмотра ценного сотрудника? Но если компоненты Морганы берут тебя под свою опеку, могу временно удалиться.

– Уходи, – засмеялась Фея. – У нас с Даниилом секреты.

– Уже ушел, – словно удаляясь, проговорил Галахад.

Спектакль, да и только!

– А если ты хочешь, чтобы тебя не беспокоили, блокируй коммуникатор, – посоветовала Моргана. – Для таких продвинутых личностей, как мы с Галахадом, других интеллектов «Авалона» и некоторых хакеров, блокировка и даже выключение коммуникатора – не помеха, он включается и снаружи, и изнутри. В конце концов, можно оставить комм в ванной, сам он не приползет. Если бы ты принял такие меры предосторожности, мне пришлось бы задействовать какого-нибудь полицейского стража – видел мини-вертолетики, что патрулируют улицы?

– Видел.

– Ну вот. Подняла бы его к окну, постучала лопастями в стекло и сообщила все что нужно.

– Значит, скрыться нельзя?

– Смотря от кого, – обворожительно улыбнулась Моргана. – Полагаю, от меня ты бы не стал скрываться? Тем более что нам еще нужно кое-что вспомнить. Если поездка в Тибет все равно прервана, согласишься прийти в московское отделение восстановительного центра? Не пожалеешь.

– Надо – значит надо, – не стал спорить я.

– Жду тебя через шесть часов.

Изображение померкло, но я понимал, что Моргана по-прежнему здесь. Элементы мощнейшей программы продолжают следить за мной. Проекту «Авалон» это ничего не стоит, а так ведь гораздо надежнее…

* * *

Ужинать под звездами было как-то неуютно. Диме почему-то казалось, что он вернулся в босоногое детство и они с товарищами жарят на костре лягушек. В любой момент могут подойти старшие, надавать пинков и отобрать добычу. А тут еще и Оля…

С каждым глотком коньяка тревога отступала, Оля казалась интереснее, а сам он становился словно бы мудрее и сильнее.

Проглотив очередную устрицу, Соловей заявил:

– А отель гламурненький. И люкс очень даже симпотный, хотя мы тут не останемся. Да и вокруг всякие мулипусички… Продюсеры верят на слово, в гостинице обслуживают в долг. Посмотрел бы я, как в Москве приносят в номер «Отард» и устриц, если ты им даже паспорт не показал.

– Почему ты думаешь, что тебе дают в долг? – спросила Ольга. – Деньги за номер и за ужин списываются со счета сразу.

Дима фыркнул:

– Сладкая, что бы ни балаболил Зигфрид, счета у меня нет.

– Ты ошибаешься.

– Почему? Продюсеры твои не торопятся кредитку оформить, хоть и обещали. Не зажмут деньги?

Оля сдержанно улыбнулась:

– Извини, Дима, моя вина, – я не рассказала, как сейчас работают финансы, как получаются кредиты. Бумажки никому не нужны.

– Почему? А как узнать, есть у тебя бабки на счету или ты в полном минусе?

– Человек сам кредитная карточка для всех банков. Люди уникальны. У них уникальный рисунок радужной оболочки глаза, уникальная форма уха, уникальные отпечатки пальцев. Так зачем какие-то документы? Личность точно идентифицируется, а банки, магазины, отели – да кто угодно, с кем ты осуществляешь денежные расчеты, – кладут деньги на твой счет и снимают их с твоего счета. Все данные обрабатываются автоматически. Так что по устному заявлению Зигфрида тебе перечислили деньги, которые по твоему же устному заявлению снимают со счета. Зачем какие-то сложности? Люди отвечают за свои слова.

– Ничего себе, – удивился Дима. – А почему тогда у нас требовали кэш в Риге?

– Потому что мой счет отец заблокировал, а у тебя ничего на счету не было. Кредит я брать не захотела, а ты не знал, как это делается.

– Не захотела! – возмутился Дима. – Заставила меня унижаться перед халдеем, лабать прямо на улице…

– Тебе это пошло на пользу.

– А можно в следующий раз я сам буду определять, что пойдет мне на пользу? – Дима повысил голос, почти закричал.

Оля осталась спокойной. Она слегка прищурилась, смерила поднявшегося из кресла Диму оценивающим взглядом и спросила:

– Может быть, оставить тебя прямо здесь и сейчас? Если тебя тяготит мое общество или возмущают мои поступки, я могу избавить тебя от моего присутствия. В этом отеле полно номеров, и самих отелей на Луне хватает. Да и вообще, Солнечная система большая.

– Да?

Для Димы такой поворот событий стал полной неожиданностью. Поклонницы на то и поклонницы, чтобы заглядывать в рот своему кумиру и выполнять все его желания. Выходит, Ольга почувствовала свою власть над ним? Нехорошо…

– Да, – жестко ответила девушка.

– Я, конечно, не хочу, чтобы ты меня покидала. Я тебя люблю!

– Даже так? – Ольга усмехнулась. – Что ж, хорошо. Хватит бить баклуши, пора заняться работой. Ты слишком мало знаешь и мало умеешь, чтобы остаться на плаву. Мы будем учиться.

– Прямо сейчас? – расстроился Дима. На столе было еще столько вкусного…

– Нет. С завтрашнего дня. Когда ты освоишься, сможешь даже избавиться от меня.

– Зачем? – льстиво спросил Соловей.

– Мало ли…

* * *

На перевале хребта Ньенчен-Тангла путь автомобилю преградил полосатый черно-белый шлагбаум. За ним стояло человек пять в оранжевых одеяниях – не то халатах, не то комбинезонах. Брюки среди этой многослойной одежды вроде бы имелись, но сверху они были закрыты накидками, свободно спадающими хламидами, которые составляли с брюками одно целое. Когда на перевал обрушивались порывы ветра, это становилось заметно.

Видеть рядом со шлагбаумом людей было по меньшей мере странно. Функции охранников и привратников давно выполняли автоматы, а тут – живые люди, да еще и во множестве. Полицейская операция?

Хонгр едва слышно спросил спутника:

– Попытаемся развернуться?

– Бессмысленно, – ответил Минтимер. – Да они не по нашу душу. Пограничный контроль. Проедем.

Пожилой мужчина, по виду европеец, обогнул шлагбаум, подошел к автомобилю, вгляделся в лица путешественников и коротко бросил:

– Документы.

– Какие документы? – возмутился Минтимер. – Наши коммуникаторы не блокированы. Данные с них вы можете получить в любой момент.

– Зачем мне ваши данные? – нахмурился пограничник. – Где пропуска для въезда на территорию автономии?

– Мы путешественники. Руководствуемся пунктом четырнадцать Всеобщей Конституции, согласно которому никто не вправе ограничивать перемещения человека, если он не пытается вторгнуться в пределы частной собственности или общественно-закрытых объектов.

– Тибет и есть общественно-закрытый объект. Мы не пускаем сюда чужаков с оружием. Ни китайцев, ни монголов, ни русских. Наличие оружия в вашем автомобиле показывает сканер.

Хонгр вспомнил, что по данным идентификатора он действительно проходит как монгол. Выходит, татарин по документам русский или китаец?

Минтимер не сдавался:

– Согласно разъяснениям к Конституции, общественно-закрытым объектом может быть признана территория не более одного квадратного километра площадью. Всякие попытки расширить данную площадь являются посягательством на свободу человека. Что касается нашего арсенала, то свободное ношение оружия психически вменяемыми людьми разрешается восемьдесят седьмой статьей.