Экзамен для мужа - Бетина Крэн

— Никакие налоги не будут чрезмерными, если я получу добродетельную и послушную невесту, — заявил он, взглядом приказывая ей прекратить спор.

Она поняла и смирилась. Ее чувство вины из-за того, что она стоит ему слишком дорого, было уничтожено его высокомерием. Ну что ж, если он не желает ее слушать, пусть сам расплачивается за последствия.

Прежде чем прочесть бумаги, которые он держал в руке, граф оценивающим взглядом окинул свою невесту.

— Будьте уверены, Элоиза, со временем я полностью компенсирую свои расходы. — Под смешки Майкла и Саймона он повернулся к сестре Арчибальд: — Где я должен поставить свою подпись, сестра?

После соблюдения необходимых формальностей они перешли к обсуждению обряда бракосочетания и времени его проведения.

— Когда, милорд?! — пробился сквозь оживленный шум изумленный голос отца Бассета. — Сейчас еще пост, затем Страстная неделя, затем Пасха. И разумеется, нужно время на…

— Два дня! — отрезал Перил.

— Два дня? Но, милорд, это невозможно, — заломил руки священник. — Церковь…

— … может пойти на уступки в особых случаях!

— В особых случаях? Да, конечно. — Отец Бассет потупил глаза. — Думаю, всегда найдется возможность получить разрешение на брак…

Сестра Арчибальд передала графу копии документов и с кроткой, прямо-таки ангельской улыбкой произнесла:

— Не знаю, милорд, вправе ли мы злоупотреблять вашей добротой, но…

Перил задержал дыхание.

— Что вам еще от меня нужно?

— Через день или два после бракосочетания мы отправляемся в Кентербери. Надеюсь, вы будете столь любезны и предоставите нам охрану?

— Чтобы ускорить ваш отъезд? — Граф нехорошо улыбнулся. — С превеликим удовольствием.

Мэри-Клематис и делегация во главе с сестрой Арчибальд, единственная семья Элоизы, рьяно взялись за подготовку свадебных торжеств. Придирчиво осмотрев кладовые, они распорядились приготовить тушеное мясо, пироги мясные и сладкие, специальный хлеб и пудинги, затем отправили работников убирать зал и готовить покои для новобрачных. Трудности возникли только со свадебным нарядом Элоизы. Не было ни подходящей материи, ни времени, чтобы сшить ей новое платье. Однако все благополучно разрешилось накануне свадьбы, когда мадам Флермор вышла из своей комнаты, держа в руках один из любимых нарядов леди Алисии: бледно-голубое бархатное платье, дополненное головным обручем из темно-голубого бархата с вышитой шелковой вуалью.

Перед сном монахини собрались в комнате Элоизы, чтобы подготовить невесту к завтрашнему утру: они вымыли ее в ароматной воде из лесных фиалок, а потом всхлипывающая Мэри-Клематис расчесывала ей волосы до тех пор, пока они не высохли и не заблестели.

— О, Элли, я не знаю, что стану без тебя делать.

— Все будет хорошо, Клемми, — успокоила подругу Элоиза, проглотив комок в горле. — Возможно, если мы попросим, аббатиса разрешит тебе остаться со мной.

Ночью она лежала без сна и думала, что это, наверное, как бдение послушницы, которая готовится принять утром постриг, Элоиза слышала похрапывание монахинь, спящих рядом на тюфяках, и горькие слезы текли у нее из глаз и скатывались к вискам.

Это последняя ночь Элоизы Арджент. К концу завтрашнего дня она станет Элоизой Уитмор и будет носить это имя, пока смерть не разлучит ее с земным господином и мужем.

На следующее утро Перил стоял в окружении рыцарей и священника посреди обновленного зала, ждал свою невесту, и его не покидало ощущение, что он забыл что-то важное. Он поддернул бархатные рукава, поправил отделанный золотом пояс и с трудом подавил желание пригладить влажные волосы. Черт побери, не имеет значения, как он выглядит, — его монастырская невеста вряд ли обратит на это внимание.

Но все же он продолжал охорашиваться, пока, глянув через плечо, не увидел понимающие улыбки своих друзей. Он быстро отвернулся и устремил взгляд на толпу вилланов и крестьян, собравшихся в зале.

Напрасно эти негодяи ухмыляются — предстоящая церемония его абсолютно не волнует. Он просто хочет, чтобы все поскорее закончилось.

Потом с лестницы башни послышалось женское пение, и вслед за ним появились идущие парами монахини. Они несли зажженные свечи и так благозвучно, с таким воодушевлением пели хвалу Деве Марии, что все в зале, даже те, кто успел изрядно хлебнуть эля, замерли затаив дыхание. И вот появилась она: в бледно-голубом платье, открывавшем большую часть шеи, в легкой шелковой вуали, столь прозрачной, будто ее сплели из паутины, на которую бросили охапку крошечных фиалок.

Пока она вместе с монахинями обходила зал, граф не мог оторвать взгляда от огненных волос, рекой стекающих с плеч на ее спину и вспыхивающих золотом при каждом шаге.

Когда она вышла в центр зала и остановилась перед ним, во рту у него пересохло. Ее глаза и платье были одинаковой небесной голубизны, кожа гладкой и чистой, щеки алели девичьим румянцем. Перил оцепенел, словно его поразил удар молнии.

Она была прекрасна!

Он не мог потом вспомнить, что говорил Бассет и что он сам обязался выполнять как ее муж. Он только смутно помнил ее обещание любить и почитать его, повиноваться ему, что в данный момент выглядело совсем неуместно. Но он всю жизнь будет помнить свою растерянность, когда Бассет попросил у него кольцо для невесты, и он только тогда вспомнил, что забыл именно эту вещь!

Сзади раздалось покашливание, и шагнувший вперед Майкл Даннолт вложил ему в руку золотое кольцо с бледным сапфиром. Униженный, граф сначала отказывался брать его, пока не вмешалась старая экономка мадам Флермор.

— Оно принадлежало вашей матери, сеньор. Это ее обручальное кольцо.

Благодарно кивнув француженке, Перил стал надевать его на каждый палец левой руки Элоизы, потом наконец выбрал средний. Когда она взглянула на него голубыми глазами, он вдруг ощутил, как что-то сдавило ему грудь, перекрыв доступ воздуха в легкие.

Кто она, черт побери?

Он никогда в жизни не видел эту женщину!

Наконец отец Бассет объявил их мужем и женой, благословив на долгую совместную жизнь и множество детей.

Зал взорвался приветственными криками, и граф со страхом осознал, что должен поцеловать ее. Здесь. Сейчас. В присутствии всех этих людей.

Элоиза, стоя к нему лицом на помосте, испытывала схожие чувства. Когда граф, которому она только что обещала свою любовь, уважение и покорность, который завладел ее умом, сердцем и будущим, наклонился поцеловать ее, она не смогла найти ни единой знакомой черты на его лице, хотя видела их ежедневно в течение нескольких недель.

Кто этот человек, ставший ее господином?

И как она собирается делить с ним жизнь и дом?