Реверс - Сергей Лукьяненко

Макс ничего не понимал, но снова кивнул.

— Ну вот и хорошо. А то мой кочегар — тот еще фрукт, видишь, нет его. Опять небось загулял, стервец. И помощника нет, заболел, ну как тут быть? А у меня вот-вот отправление. Семафор уже открыт, видел? Начальство обещало прислать кочегара, а его нет как нет… Чур, уговор: не сбегать раньше времени, поедем до самой Пулахты. На дровах, хе-хе. Дрова везем, дровами топим. Вон там колун, давай приступай. Только пока из города не выедем, из тендера лучше не высовывайся, мало ли что… По рукам?

— По рукам, — еще не очень веря в свою удачу, сказал Макс. — Тебя как звать?

Машинист ухмыльнулся еще шире.

— Зови Психом, это прозвище. А хочешь — зови Благодетелем, это будет по существу.

— А я — Макс.

— Странное имя. Нездешний, что ли?

— Нездешний. Слушай, а чего полицейские на паровоз не полезли?

— Как чего? Испугались!

— Почему?

Сдвинув на лоб фуражку, Псих почесал затылок.

— Ты, друг Макс, наверное, очень нездешний… Экстерриториальность же! Что на подвижной состав попало, то для полиции пропало. Никто не сунется, не дрейфь. Это же скандал будет невообразимый, поезда ходить перестанут! И не будут ходить до тех пор, пока мое начальство не сдерет с местного такую компенсацию, что мало не покажется! Не-ет, здесь ты в безопасности… ну, пока я тебя пинком не вышиб за плохую работу. А там, откуда ты родом, что, не так?

— Не так, — сказал Макс.

— Потом расскажешь, где это, чтобы я туда не ездил… Да, а чего за тобой гнались-то, а? Может, расскажешь?

— Да так… — Макс неопределенно пожал плечами.

— Скромник. Думаешь, я не понимаю? Бежит, понимаешь, чуть ли не голый, глаза вот такие, а за ним полиция… В чьей постели тебя застали? Большое начальство, да? Жена, дочь?

— Дочь вице-полицмейстера, — нашелся Макс.

Машинист раскатисто захохотал.

— Да, это здорово. Это ты мудро решил, кого огулять… Это ты хорошо придумал, ха-ха… Ну ладно, ты, я вижу, уже слегка очухался. Берись за дело, сейчас тронемся…

И тронулись — одновременно с треском первого распавшегося под колуном полена.

— А нам все еще везет, — негромко и как-то без удовольствия сказал Тигран. — Пока все идет как надо.

— Пока — да, — хмуро отозвалась Ева.

На юге вслед за первым дымком показался еще один, и стало ясно: это действительно идет «Грозящий», а за ним тащится мирный состав. Издали узкоколейный бронепоезд не производил большого впечатления — так, короткая несерьезная гусеница. И если он двигался медленно для того, чтобы казаться страшным, то эффект был прямо противоположным.

«Плохо мы лежим — солнце прямо в глаза», — подумал Сергей. А спустя секунду подумал о том, что из двух зол приходится выбирать меньшее: на той стороне насыпи не наблюдалось никакого укрытия.

Здесь хоть ложбинка…

И тут он по-настоящему осознал, во что ввязался. Пулеметчикам бронепоезда солнце не помешает. Не дадут никому высунуться, прижмут к земле, пустят в дело десант — и привет горячий. А если угол склонения орудий достаточен, то и десанта не потребуется. Или врежут разок из бомбомета по ложбине…

Он украдкой оглянулся на Тиграна. Тот был спокоен.

Ева и Григорий тоже. Им-то наверняка не мерещились разлетающиеся из ложбины во все стороны внутренности и конечности.

Бронепоезд приближался.

— Тигран, — сказал вдруг Григорий, — а ведь наши ульи в мертвой зоне лежат. Ты на пулеметчиков бронепоезда надеялся?

Тигран выругался, а по спине Сергея прошла дрожь. Вот так люди и пропадают ни за что, связавшись с дилетантами…

Но трудность оказалась преодолимой. Глядя на Еву, вообще не верилось, что для нее существуют трудности. Женщина, выручающая своего мужчину, — это стихия, не стой на ее пути.

— Алена! — позвала Ева. — Можешь продырявить отсюда верхушки калебасов?

Девушка чуть-чуть высунулась из ложбины, оценила дистанцию и освещение.

— Легко. Даже из пистолета могу.

— Из пистолета не стоит — далековато. И аккуратно надо. Не разнести ульи вдребезги, а просто выпустить жуков на волю, рассердив их как следует. Сделаешь?

— Конечно. Прямо сейчас?

— Нет. Я скажу, когда.

Бронепоезд, пыхтя, подползал. Стало понятно, что он закроет низкое солнце своим туловищем. Впрочем, Ева скомандовала раньше:

— Давай, Алена!

На четыре одиночных автоматных выстрела Алене потребовалось менее четырех секунд. После чего Тигран привел в действие первый взрыватель.

И тотчас — второй.

Дважды больно ударило по ушам. Сергей не отказался бы посмотреть, как взрывчатка рвет железнодорожное полотно, но тут заговорили пулеметы «Грозящего», и все любопытство как ветром сдуло. Сергей вжался в горячую землю.

Правильно сделал. Бронепоезд остановился. Его пулеметы били по ложбине. Сергею показалось, что это длилось бесконечно долго. Все плотнее вжимаясь в землю, он ощущал, как совсем недалеко входят в грунт пули. Сверху сыпалась крошка состриженной сухой травы. Бывают в жизни моменты, когда человеку страстно хочется превратиться в крота или даже червя. Главное — закопаться поглубже.

Потом рев пулеметов превратился в одинокое «та-та-та», и стало ясно, что по ложбине продолжает бить лишь один пулемет. Но вот смолк и он.

И тогда стал хорошо слышен слитный многоголосый вой, доносящийся из суставчатой бронированной гусеницы.

Приподняв голову, Сергей увидел, что Тигран уже высовывается из ложбины. Но он тут же спрятался. Оглянулся, подмигнул Сергею: мол, все путем!

— Лежи, — сказала ему Ева. — Глупо нарваться на последнюю пулю. Подождем еще.

— Подождем, конечно, — ответил Тигран. — В каком рюкзаке у нас скипидар — в твоем, Гриша? А распылители — там же?

— Там же.

— Достань. Вокруг себя посматривайте. Вдруг часть жуков сюда поползла.

— Нету жуков, — отозвалась, осмотревшись, Алена.

— По идее и не должно быть, но все возможно. Сейчас люди наружу полезут, ты смотри не стреляй.

Помолчал и добавил:

— И вообще не мешай забегу физкультурников.

Глава 10. «Грозящий»

Внутри бронепоезда ужасающе, до головокружения, воняло скипидаром. Ева запретила курить. Запретила, собственно, себе, так как курящей в группе была она одна.

В распахнутые настежь люки лез слабый, но такой желанный ветерок, не очень успешно, но честно пытаясь разогнать духоту и вонь.

Сергея колотило: он получил-таки один укус. Хуже всего было то, что после этого прямо в бронированном вагоне возник Проход, и всем было понятно, кто открыл его.

Зато как бежала обслуга бронепоезда!