Повесть о школяре Иве - Владимир Владимиров

— Ну ладно, вот что, — перебил рыцарь. — Возьмешься ли ты провести в этот лес меня с моими людьми? Не беспокойся, для зверья у нас запасено оружие. Попробуем поискать и вернемся обратно, а тебе за это я отсыплю две пригоршни серебра. Согласен?

— Как я вам уже сказал, был я там давно На свою память рассчитывать не могу. Стар я стал. Люди добрые говорят, что мне скоро двести лет стукнет. Все может быть, не знаю. Ежели вы, добрый сир, обождать можете, я раздобуду одного человека — он там все тропинки знает. Надобно мне для этого дня три. А насчет денег не извольте беспокоиться, я и на одну пригоршню согласен. Куда мне, старику лесному, серебро?

— Ну что ж, давай человека. Да нельзя ли поскорей?

— Для вас, сир, постараюсь. — Дровосек встал и отвесил поклон: — Благодарю за почет! — и повернулся уходить.

Рыцарь Жоффруа встал и пошел рядом, похлопывая его по плечу:

— Смотри, к зиме чтоб дровишки мне были, да получше.

— Сами знаете, сир, Жак–дровосек плохих дров для таких сеньоров, как вы, не готовит. Бывало, привезешь вашему отцу в замок дров. Они выйдут, щелкнут пальцем по полену: «Звенит?» говорят. «Звенит», отвечаю. Они к депансье обернутся: «Выдай‑ка Жаку золотой». Да упокоит их господь в своих райских кущах!

Рыцарь Жоффруа опустил голову и, осеняя себя крестным знамением, пробормотал:

— Amen.

Нуаро ждал своего хозяина у входа в палатку и бросился к нему, виляя хвостом и радостно повизгивая.

— Заждался! — сказал Жак, поглаживая собаку по голове. — Ну, идем скорей!

Нуаро всё сразу понял, помчался вперед, остановился, обернулся, ожидая хозяина. Когда тот подошел, Нуаро снова умчался вперед. Он безуспешно гонялся, лишь бы гоняться, за стрижами, скользящими в бешеном лёте над самой дорогой.

Жак шел в орлеанский лес. Шел и думал, как бы помешать рыцарю де Мории исполнить его замысел разыскать вилланов в орлеанском лесу. И не только помешать, но и проучить этого мерзкого человека так, чтоб он носа своего не совал больше в лес, ни в орлеанский, ни в какой другой. Заночевав в поле, Жак к полдню следующего дня пришел в лесной лагерь.

Как всегда, приход Жака–дровосека был радостен для вилланов.

Тотчас же все толпой окружили его, ожидая новостей, рассказов, а главное, добрых советов. На этот раз, однако, Жак заявил, что он намерен говорить только с некоторыми по весьма важному и пока тайному делу. Пусть выберут человек шесть. Так и сделали, и в число избранных, конечно, попали и Ив, и Проспер, и Сюзанна.

— Вот хорошо, что выбрали эту девушку! — сказал Жак. — Она нам может очень помочь в нашем деле.

Вилланы сказали, что ценят Сюзанну за ее храбрость и сметливость и любят за заботливость и доброту. Когда вилланы начали расхваливать Ива и Проспера, описывая их смелость, умение распоряжаться людьми во время походов, Ив запротестовал, сказал, что вовсе не так: не одни они с Проспером смелые и умелые, а каждый из их товарищей, когда надо, и смел и умел, как не раз было доказано на деле, и что за ним, и за Проспером, и за каждым числятся и ошибки и проступки.

— И нечего нас вперед выпячивать, — закончил он.

Жак сказал, что предпочитает собраться в одной из землянок:

— Там будет тише.

Совещание в землянке продолжалось чуть ли не до вечера. Жак остался ночевать. Ужинали вместе — он, Проспер, Ив и Сюзанна. Она и готовила ужин.

— Молодчина, Сюзанна! — сказал Проспер. — Ужин не хуже, чем в «Железной лошади».

Сюзанна рассмеялась и подмигнула Иву:

— Не хватает гренадского.

Проспер вздохнул:

— Эх, что там вино, песню бы спеть!

Жак, сидевший рядом, обнял его за плечи:

— Верно. Нашему народу без песни — как без воздуха. Не грусти, Проспер, скоро войне конец, я это знаю наверно, и ты услышишь песни и сам запоешь.

Зная, что рыцарь Оливье не участвует в войне и терпеть не может рыцаря де Морни, особенно за то, что тот травит птиц своими соколами, Жак–дровосек решил использовать эти обстоятельства в своих целях и тотчас после разговора с вилланами отправился к рыцарю–птицелову, которого и уговорил поскорее установить намет для ловли птиц в орлеанском лесу, там, где он укажет рыцарю. Сказал, что в этом очень глухом месте птицы не пуганы и кормом не избалованы из‑за заболоченности, почему и пойдут в большом количестве на любое зерно, на любую ягоду. Рыцарь Оливье был в восторге, и они наметили место встречи у опушки орлеанского леса, куда, по просьбе Жака, рыцарь должен был приехать дня через два, утром, обязательно утром, чтобы не терять времени, со своими двумя птицеловами и необходимою снастью.

В тот же день Жак вернулся в лес к вилланам. Был вечер, когда за ужином у костра Ив, Сюзанна и Проспер слушали рассказ Жака о его посещении рыцаря Оливье. Потом решали, кому и когда что делать в следующие дни и кому идти с дровосеком к рыцарю де Морни в качестве «знатока всех тропинок» орлеанского леса.

— Я пойду, — сказала Сюзанна.

— Нет, не годится! — запротестовал Ив. — Тебе идти нельзя. Не такой уж он дурак, чтобы не понять, что женщине не место в глухих лесных местах. Откуда она может их знать? Дровосек она, что ли, или угольщик? Не годится тебе. Пойду я!

Жак согласился с Ивом, и утром они отправились к рыцарю Жоффруа.

На расспросы рыцаря Ив отвечал, что год назад работал у одного дровосека по вывозу дров из орлеанского леса и знает хорошо те немногочисленные тропки, проложенные тогда вьючными лошадьми и ослами, и тропинки, вытоптанные дикими зверями к водопоям — болотным озеркам и канавам. Рыцарь Жоффруа удовлетворился такими ответами, тем более что все это подтвердил Жак–дровосек.

— Хорошо. Ты, Жак, ступай, с тобой тогда рассчитаемся.

— Когда прикажете прийти?

— Дай подумать… Так. Завтра я вызван к королю…

Послезавтра поеду в орлеанский лес. Ну, значит, дня через три и приходи. А парень останется здесь, при мне.

— Вы уж его, добрый сир, не обидьте. И приспособьте ему какую‑нибудь лошадку.

— Хорошо, хорошо, будь спокоен, он свое получит, и конягу раздобудем.

Жак похлопал Ива по плечу и нахмурил брови:

— Смотри у меня! Чтоб сир Жоффруа был доволен!

Отвесив рыцарю низкий поклон, Жак ушел, радуясь, что рыцарь сам назначил свою поездку через день. Это совпадало с намеченным им и вилланами сроком и значительно облегчило его задачу. «Король выручил!» — подумал Жак.

Место, куда через день Жак должен был привести утром рыцаря Оливье для установки намёта, а позднее Ив — рыцаря Жоффруа, было действительно очень глухим. Чуть заметная тропинка вела от опушки леса вглубь и в сторону, совершенно противоположную от лагеря вилланов. В ча^ щобе заросли колючего терновника, обступавшей вековые деревья, закрывающие густой листвой свет, в самые яркие солнечные дни царил сумрак. Лесная тропинка вилась между зарослью и заболоченной поляной с одной стороны и навалом бурелома — с другой. Тут, над этой тропинкой, и должны были птицеловы установить широкую сеть — намёт для птиц, какие соберутся под ней к набросанному корму.

Жак–дровосек наказал Иву постараться всячески задерживать отъезд рыцаря Жоффруа с расчетом не приехать на место раньше полдня:

— В этом твоя задача первейшей важности во всем нашем деле. Не забудь подвести рыцаря к месту непременно рысью, это тоже важно. Я надеюсь на тебя, помни это.

Король «выручил» не только Жака–дровосека, но и Ива.

После обсуждения с главным начальником рыцарских отрядов и самими рыцарями плана завершения войны о дю Крюзье, который, по имеющимся от лазутчиков сведениям, в скором времени намерен выйти из замка и, на сдавшись, вступить в бой, Людовик Толстый так хорошо угостил созванных в королевский замок в Санлисе лучшими винами своего погреба, что рыцарь Жоффруа де Морни был привезен в свою ставку ночью в весьма плачевном состоянии и, проспав значительно дольше обыкновенного, стал утром восстанавливать свои силы вином, что вернуло его в «виноградники господа» и тоже заняло время. Наконец все на конях — он, Ив и четверо людей рыцаря двинулись по дороге к орлеанскому лесу незадолго до полдня.

Такое запоздание позволило Иву во время пути несколько раз торопить рыцаря, то и дело переводившего коня на шаг, чтобы подремать в седле. Уговаривая его, Ив повторял:

— Мессир, в орлеанском лесу темнеет очень рано, и оставаться там поздно совсем не безопасно — дикие кошки и рыси подстерегают на каждом шагу, а в болотистых местах выползают ядовитые змеи, опасные для лошадей. Нам надо торопиться, мессир…

Еле брезжил утренний свет, когда Сюзанна и Проспер были уже на месте и постарались наметить в буреломе укрытие получше недалеко друг от друга, откуда была видна тропинка. Другая сторона тропинки густо заросла терновником с синими, как сливы, плодами. На долю Сюзанны и Проспера выпала нелегкая задача. Первое — у места, где поставят намет, притаиться в буреломе так, чтобы никто их не заметил, имея в виду, что птицеловы тоже будут прятаться в буреломе, на который им укажет Жак–дровосек. Второе и самое трудное — выбрать удачную минуту, когда появятся всадники, приведенные Ивом, овладеть веревкой птицеловов, привязанной к шесту намета.