Под покровом тайны - Робинзон

Он вытащил из кармана плоскую черную коробочку и на ней сразу зажегся экран. Потом приложил к уху и стал разговаривать.

Я с восторгом смотрела на маленький портативный телефон.

— Какие молодцы ученые в нашей стране! Пусть тут и капитализм, но у нас научились делать такие классные вещи. Наверно, вся заграница их у нас покупает? — думала я.

Саша положил телефон в карман и извиняющим тоном сказал.

— Леночка, извини, я действительно не сообразил, что твой костюм не подойдет для праздника. Сейчас мы с тобой поедем в еще одно место, и там решим, что будем делать дальше.

Он взял меня за руку и вновь повел на улицу. Я шла за ним без сопротивления, уверенная в том, что в любой момент, когда захочу, смогу уйти в свой мир, младше этого почти на шестьдесят лет.

Мы снова сели в его удивительную машину и понеслись по ночным улицам Москвы, светящимися красочными рекламами. Я так увлеклась окружающим, что даже не заметила, что улица, застроенная огромными высотными домами, сменилась проспектом, на котором за высокими заборами стояли роскошные особняки.

— Это наверно детские садики или дома отдыха? — наивно спросила я, и нарвалась на новый взрыв смеха от своего спутника.

— Нет Лена, — сказал он уже серьезно, — это частный жилой сектор. Здесь живут миллионеры.

Когда перед нашей машиной стали бесшумно открываться металлические ворота, я все еще не могла придти в себя.

— Как же так, ведь мои родственники участвовали в революции, сражались в Великой Отечественной войне, и все это зря? — потерянно думала я, а слезы сами начали наворачиваться на глаза, — в нашей стране теперь все снова принадлежит богачам!

Мы въехали в большой двор, тщательно вычищенный от снега, на площадке стояло несколько машин, на них я уже не смотрела, все внимание занимал красивый трехэтажный дом с башенками, представший перед нами. Как только мы вышли из машины, к нам подошел молодой человек в форменной одежде, но, видимо, узнав Сашу, молча отошел в сторону, насмешливо окинув меня взглядом. Причина насмешки была ясна, поэтому я прошла мимо с гордо поднятой головой.

Мы зашли в высокие стрельчатые двери и оказались в большой комнате с зеркалами, в ней было тепло, была слышна музыка, а где-то в коридоре разговоры и смех. Пахло хвоей, мандаринами и волками.

На стене висела, как мне показалось вначале, огромная картина в черной рамке. Но затем стало понятно, что это такой цветной телевизор. Но что он показывал! По-моему у меня даже спина покраснела. Никогда не считала себя пай девочкой, а уж имея в подругах Вальку, прекрасно знала, что происходит между мужчиной и женщиной, но, зрелище откровенно показывающее, как мужской член, занимающий половину огромного экрана, заходит в женский анус, меня просто выбило из колеи.

Саша, даже не глянув, какую унизительную грязь показывает телевизор, повел меня дальше по коридору.

Я автоматически следовала за ним, а перед глазами все еще стояла эта отвратительная картина.

Но в глубине души, я понимала, что просто называю это отвратительным и грязным, а на самом деле, очень хотелось остаться и посмотреть, что там будет дальше. И от этого я еще больше злилась и обзывала себя всякими дурными словами.

Мой спутник, даже не понял какую бурю чувств, поднял в моей душе нечаянный просмотр, завел меня в небольшую комнату всю заваленную и завешенную платьями, и блузами.

— Леночка, — обратился он ко мне, — посиди минутку, сейчас я позову Катерину, она тебе что-нибудь подберет на сегодняшнюю ночь.

Я ненадолго осталась одна в гардеробной, пропахшей ароматами духов и кремов.

Через минуту в нее буквально влетела темноволосая девушка со смешливым курносым лицом.

— Какой очаровательный ребенок! — воскликнула она низким контральто, разглядывая меня, — Александр Евгеньевич! Вы, кажется, становитесь педофилом, — обратилась девушка к идущему за ней Саше.

— Болтай-болтай, — добродушно ответил тот, — Лена и слова такого не слышала.

— Правда? — спросила девушка, смотря на меня.

— Что правда? — не поняла я.

— Ну, что ты не знаешь, кто такие педофилы.

— Нет, — мотнула я головой, — понятия не имею.

— М-да, — протянула та, — интересно в какой глубинке тебя откопали.

— Все, хватит болтать, — сказал Саша, — Катя у тебя двадцать минут на то, чтобы Лена была одета на Новогодний бал.

— Слушаюсь, — сказала та, на глазах становясь серьезной. Но все же не удержалась еще от одного вопроса, — а можно узнать, Лена из какого клана?

— Брехливой Варваре на базаре язык оторвали, — вместо ответа сказал тот и вышел из комнаты.

Кода мы остались вдвоем, девушка обвела меня придирчивым взглядом. — Чего он в тебе нашел? — наконец, сказала она удивленно, вздохнула и добавила:

— Ладно, давай, раздевайся.

— Что, совсем? — робко спросила я.

— Конечно, подтвердила та, разве не слышала? Приказано одеть тебя на бал.

Я быстро скинула свой карнавальный костюм, оставив трусики и бюстгальтер. Катерина, поджав губы, брезгливо смотрела на меня.

— Боже мой! — воскликнула она, — мне казалось, что такого жуткого белья у нас уже не найти.

— А что в нем такого, — недоумевала я, — все новое, мама по блату купила.

— Нет, я не могу больше с провинциалками, — сокрушенно сказала Катя, — на, посмотри, что ты сейчас наденешь.

После чего протянула мне несколько невесомых на вид вещиц.

— Это трусики? — спросила я дрожащим голосом, разглядывая тонкую полоску ткани, они же ничего не закрывают!

— Ну, и что, — раздраженно сказала девушка, — давай скидывай свое барахло, ему место на помойке и дуй в ванную, тебе побрить лобок не помешает.

— Зачем? — недоуменно спросила я.

Вместо ответа, та просто подняла подол платья и я увидела, что ее черные чулки переходят в такие черные почти прозрачные трусики.

— Как думаешь? — спросила она, — красиво, если волосы будут просвечивать?

— Да я как-то не задумывалась над этим, — сообщила я в ответ, — кому нужно разглядывать это место?

— Святая простота! — вздохнула Катя и провела меня в ванную комнату.

Минутой спустя она, открыв рот, наблюдала, как я опытной рукой сбриваю жидкие кудерочки. Ей было невдомек, сколько больных я побрила жуткими лезвиями Нева, а не этим волшебным станком, безболезненно скользившим по коже.

— Оказывается, ты все умеешь, — ехидно сказала Катерина, — а строила тут целку.

— Ничего я не строила, — пришлось ответить мне, — работа у меня такая.

По лицу собеседницы было заметно, что ей до смерти хочется узнать, что у меня за работа и все остальное, но нарушить Сашин запрет она явно дрейфила