Макар-Следопыт - Лев Остроумов

О том, как Следопыт беседовал с турком и как он напал на след «тигра»

Выйдя из гостиницы, Макар направился в старую часть города «Стамбул». Он прошел ряд богатых улиц, мало чем отличавшихся от улиц других виденных им городов, например, Новороссийска или Севастополя; затем спустился к Золотому Рогу, в кварталы, носящие название «Галата». Здесь было очень шумно и людно, в особенности на набережной. Попадалось множество русских, имевших по большей части растерянный и даже униженный вид. Макару стало не по себе, когда он заметил, с каким пренебрежением относились к его соотечественникам англичане и французы.

Шикарные лейтенанты, встречаясь с русскими, не только не сторонились из вежливости, но, наоборот, шире расставляли локти, норовя задеть. Русские воробышками отскакивали от них, бормоча извинения, но один какой-то нерасторопный старик не успел увернуться от растопыренных локтей лейтенанта, за что получил гневный окрик и удар хлыстом по плечу. Следопыт остановился в негодовании.

— Как вы стерпели это? — спросил он старика. Тот испуганно взглянул на него и отмахнулся:

— Слава богу, что так благополучно пронесло. А то бы кликнул турецкую полицию, тогда беда: тюрьмы у них страшные, у турков, заживо люди гниют.

— В тюрьму за толчок на улице? — воскликнул, мальчик.

— Вы, молодой человек, видно, только что приехали, — усмехнулся старик угрюмо. — Толчок доказывает непочтительное отношение к представителю англо-французской армии, а такую непочтительность проявляют только большевики: значит, я — большевик, и меня не то, что в тюрьме сгноить, а заживо четвертовать надо!

Макар внутренне содрогнулся и поспешил направиться дальше по своему делу: не дай бог попасться раньше его завершения! Он торопливо прошел мост, базар и углубился в кривые улицы «Стамбула».

Здесь обстановка сразу изменилась: пошли низенькие старые домишки, выходившие на улицу глухими стенами; если и попадались окна, то они были заколочены густой деревянной решеткой.

Множество собак валялись на солнце, бродили взад и вперед, рыскали по закоулкам. Часто встречались продавцы простой питьевой воды, которой в Константинополе маловато. В кофейнях, уставленных низкими ковровыми диванами, задумчивые турки курили кальян, пропуская дым сквозь розовую воду. Затем стали попадаться большие пустыри, следы давних пожарищ. У фонтанов на улицах турчанки в белых чадрах, закрывавших им лица, наполняли глиняные кувшины. Все казалось Макару каким-то диковинным сном.

Он шел, задавая встречным один и тот же вопрос по-турецки: «как пройти на улицу Нури-Османие»? Те сначала лопотали что-то в ответ, но потом, видя, что мальчик ничего не понимает, указывали руками. Так он добрался, наконец, до искомой улицы и здесь начал расспрашивать о купце Селиме. Купца знали все, и через пять минут Следопыт уже сидел в полутемной низенькой комнатке, устланной коврами, куда его ввел молодой турок, сушивший во дворе табак. После минуты ожидания Макар увидел перед собой рослого, горбоносого человека, пытливо и подозрительно уставившегося на мальчика; человек этот вышел из внутренних комнат, опустив за собой ковровый занавес на двери.

— Купец Селим Ямисси? — спросил Макар. Тот кивнул головой.

— Мне надо поговорить с тобой наедине, — прочел Следопыт по Мартыновой бумажке. Турок сказал молодому несколько слов, и тот вышел во двор.

— Хороз, юлдыз, ярымай! — сказал тогда Макар купцу. Тот ахнул и быстро ответил:

— Эль, туфек, мылтык!.. Ты из Крыма? — добавил он по-русски.

— Из Крыма, — обрадовался Следопыт: он боялся, что Селим не говорит на этом языке.

— От Мартына?

— Да.

— Что же велел передать Мартын?

— А вот слушай.

И Следопыт внятно, раздельно произнес длинное послание, заученное им наизусть.

По мере того, как он говорил, лицо турка все прояснялось и к концу стало совсем веселым.

— Знаешь ли ты, что говоришь? — спросил он мальчика, когда тот кончил.

— Нет.

— Очень, очень хорошие вести. Я не имею права; открыть их тебе, раз пославший тебя не посвятил тебя в тайну. Но я рад передать в ответ сообщение о наших успехах в Ангоре… Но скажи… в конце он говорит о каком-то твоем личном деле, в котором я должен тебе помочь. Об этом тоже не знаешь?

— Об этом-то я знаю! — воскликнул Макар с радостью.

— Что же это такое?

— А вот что. — Макар вкратце рассказал турку о Любочке и Балдыбаеве. Турок слушал его с усмешкой и спросил:

— Значит, ты хочешь, чтобы я помог тебе найти этого мурзу и отнять у него дочь?

— А потом?

— Потом посадить нас на пароход в Севастополь.

— Так. Это нетрудно сделать, — сказал турок, подумав. — Но разве тебе, мальчик, не жаль ее отца? Ведь ты отнимешь у него единственную дочь.

— Она наша, Селим. А он увез ее сюда, от России, от дела и от своих. Она сама убежала от него.

Селим покачал головой.

— Каждому зверю дорого его детище… А может ей будет с ним лучше? Ведь она еще очень молода.

— Лучше? Посмотри-ка, как здесь обращаются с русскими. Не думаю, чтобы ей было лучше на чужбине чем дома.

— Хорошо, я помогу тебе разыскать их. A там увидим, что делать, — сказал Селим. — Теперь позволь угостить тебя.

Он хлопнул в ладоши, и тотчас в дверях показался молодой турок. Селим сказал ему несколько слов, и тот исчез. Через несколько минут он снова вернулся, неся на подносе ароматный черный кофе в чашечках и целую гору рахат лукума и других восточных сластей.

После долгой беседы о Турции, о России хождениях Следопыта, после знатного угощения Макар наконец расстался с радушным «купцами, условившись встретиться с ним завтра к вечеру у мечети Айя-София. Макар вышел и направился в свою гостиницу, гордый своими успехами: Мартыново поручение было выполнено блестяще. В чем заключалось письмо, Селим так и не объяснил, сказал только, что деньги будут переданы в распоряжение Кемаль-паши, согласно указанию Мартына.

Но Следопыт не подозревал, какую неожиданность готовила ему судьба. Когда, он поднялся из Галаты в Перу с ее бесчисленными кофейнями и ресторанами, он почувствовал нестерпимую жажду после селимовых сластей. Войдя в первое попавшееся кафе, он сел у окна и заказал какой-то мудреный напиток. Сидя за столиком и потягивая сквозь соломинку прохладительное питье, он оглядывал публику. Вдруг его внимание привлекла золотистоволосая девочка, подававшая кофе компании каких-то англичан.

— Как похожа на Любочку, — подумал он. В ту же минуту девочка обернулась, — и Следопыт остолбенел: это была именно Любочка!

Едва переводя дух от волнения, Макар постукал ложечкой о край стакана. Девочка вскинула на него глаза, быстро подошла и спросила его не по-русски.

— Любочка! — сказал Макар вполголоса.

— Что ль не узнаешь? Ведь это я, Макар, отыскал, наконец, тебя. Только тише, не выдай меня.

Девочка тихо вскрикнула, побледнела, как передник, надетый на ней, и глядела на Следопыта остановившимися глазами, словно на привидение. Но уже через минуту она овладела собой и быстро шепнула. — Через час, у фонтана… Сейчас принесу тебе пирожок.

Макар кивнул головой. Милая! Пирожок, чтобы объяснить, зачем он подозвал ее! Сердце бешено колотилось в его груди. Вот удача! Надо же было сюда зайти! Впрочем все равно Селим разыскал бы ее… Но почему она здесь, да еще служанкой? Э-э, видно времена-то меняются!

Бедная Любочка! С ее-то норовом прислуживать этим барбосам!..

Любочка вернулась с обещанным пирожком и, ставя его на стол, благодарно и весело улыбнулась мальчику. Тот так и вспыхнул гордостью. Едва владея собою, делая неимоверные усилия, чтобы казаться спокойным, он наскоро проглотил любочкин пирожок, допил лимонад и вышел на улицу. С полчаса он бегал по улицам вне себя от радости. Наконец, немного успокоившись, направился к условленному фонтану.

Девочка не заставила себя долго ждать. Она чуть не бегом прибежала. Схватив Следопыта за руки, она крепко сжимала их в своих ручка и влажными от слез глазами глядела на него.

— Как ты сумел, как ты сумел? — повторяла она прерывисто.

— Это я еще успею рассказать, — отвечал Макар.

— Лучше» ты говори, почему в кофейню попала?

— Ах, это очень просто: папа разорен вдребезги.

Все наше состояние было в земле, инвентаре и процентных бумагах. Бумаги пропали еще в начале революции, земля и инвентарь отошли вам, мужикам, и осталось у нас только немного драгоценностей, которые папа рассчитывал пустить здесь в оборот. Но по дороге нас ограбили отобрали саквояж с этими вещами, — и мы остались совсем нищими.

— Так! — протянул Следопыт. — Кончилось для него, стало быть, буржуйское житье… Что же он теперь делает?

— Маклерует, ищет товары, сводит продавцов с покупателем. Но здесь столько маклеров и…