Наследница - Мери Каммингс

— Неплохо прибарахлился! — это прозвучало вместо приветствия. Естественно, Жувен — от Галли такого едва ли можно было ожидать. — Неужто так хорошо платить нашему брату начали?

— Да нет, я в кредит взял, — простодушно объяснил Тед, — вот ты мне должок отдашь, тогда и расплачусь.

— Какой еще должок? — возмутился Жувен.

— Пару сотен, — Тед невозмутимо достал из своего картотечного ящика газету трехнедельной давности и продемонстрировал. — Что, забыл уже?

— Да брось ты! — попытался спорить Жувен. — Труп где-то в озере болтается, вот-вот найдут! Ты лучше скажи, что там за работа наклевывается?

— Кстати о работе, — вклинилась Жюли, их секретарша, — шли бы вы в кабинет — а то работать мешаете! — и удовлетворенно кивнула при виде того, как сыщики дружно гуськом потянулись из приемной.

За все это время Галли не произнес ни слова — он вообще зря болтать не любил. Этот невозмутимый пикардиец прекрасно справлялся с работой, обладал цепкостью бульдога — и при этом никогда не нервничал и ничему не удивлялся. Как ни странно, он был женат и разводиться не собирался, хотя в профессии частного детектива, как и у полицейских, разводы встречаются частенько — мало какая жена может выдержать неупорядоченный график работы.

Сейчас, слушая перепалку коллег, он спокойно уселся, ожидая, когда же они, наконец, заговорят о деле.

— Ну так чего делать-то надо? — спросил Жувен, стремясь увести разговор в сторону от проигранных двухсот франков.

— За ним приглядеть, — положив на стол газету, Тед постучал по фотографии Виктора. И, уже по-деловому, добавил: — Сегодня или завтра он должен объявиться в Париже. Когда — вам сообщат. А дальше — как обычно: где поселился, куда ездил, с кем встречался. Докладывать — два раза в день. И еще одно — как только он приблизится к «Хилтону», тут же звоните! Вот телефон, — дал номер телефона апартаментов.

— С кем там разговаривать? — это был первый вопрос Галли.

— Со мной. Если меня нет — с мадемуазель Перро.

— А кто это такая? — глаза Жувена загорелись любопытством. — Твоя новая цыпочка, что ли?

— Нет, это та самая дамочка, которая, по-твоему, в озере болтается, — кивнул Тед на газету. — Сегодня утром она вселилась в апартаменты «Хилтона». Живая.

Полюбовавшись отвисшей челюстью Жувена, он разрешил при необходимости использовать для слежки свою машину, поболтал еще минут десять и заторопился — хотелось вернуться в отель до встречи с журналистами.

Около лифта уже ошивалась тройка репортеров — он запомнил их еще с утра. При виде Теда они зашушукались и проводили его внимательными взглядами.

Телохранители доложили, что порекомендовали нескольким репортерам подойти к часу, а больше никто не приходил. Как выяснилось, слово «никто» не включало в себя персонал гостиницы, это привело к несколько пикантной ситуации — без стука вкатившись в спальню Рене, Тед обнаружил, что над ее ногами, сидя на низенькой табуреточке, трудилась педикюрша, лицо было обмазано чем-то зеленоватым, а еще одна девушка в белом халате раскладывала что-то на туалетном столике.

Не ожидая увидеть посторонних, он на миг растерялся, но тут же нашел, что сказать:

— Журналисты уже начали собираться.

— Я освобожусь минут через пятнадцать, — кивнула Рене. — У меня даже будет время попить кофе.

В пять минут второго двери апартаментов распахнулись. Препровожденные в гостиную, репортеры расселись на все видимые поверхности, исключая диванчик, предназначенный для хозяйки — он стоял в стороне, охраняемый телохранителем.

В десять минут второго в гостиной появился официант, толкавший перед собой столик с напитками, включая коктейли и шампанское. Репортеры расхватали бокалы и оживились — принимали их хорошо!

И лишь в четверть второго в дверях кабинета показалась главная героиня мероприятия. В сопровождении старшего телохранителя она проследовала к диванчику и грациозно опустилась на него. Ее светло-коричневое платье с бежевой отделкой хорошо смотрелось на фоне голубой обивки.

Дружелюбно улыбнувшись, она обратилась к собравшимся:

— Господа, простите, что заставила вас ждать. Надеюсь, вы пока не скучали, — кивнула на столик с коктейлями.

Вся эта интермедия была продумана и подготовлена заранее.

— Никто и не ждет от женщины, что она придет вовремя, так что опоздать на пятнадцать минут вполне допустимо. Зато у меня будет повод мило извиниться — и этим расположить их к себе. А на дармовую выпивку журналисты хорошо клюют, — все это Рене объясняла, болтаясь по гостиной с недоеденной слойкой и изредка подходя к столику, чтобы глотнуть кофе. Усидеть на месте она не могла — ее состояние напоминало возбуждение скаковой лошади перед решающей скачкой. — Бабушка всегда очень тщательно готовилась к встречам с прессой и меня учила, как себя с ними вести... говорила, что когда-нибудь мне пригодится.

— Очевидно, уроки бабушки основывались на богатом опыте общения с пишущей братией, потому что журналисты действительно были настроены весьма доброжелательно.

— После первого же вопроса:

— Мадам Торрини, в газетах писали о вашем исчезновении — что вы можете сказать по этому поводу? — Рене вскинула руку в протестующем жесте.

— Прошу прощения... я бы не хотела, чтобы меня так называли. Я предпочитаю именоваться Рене Перро.

Репортер смешался, и эстафету подхватил другой:

— Нужно ли понимать ваши слова как то, что вы собираетесь расстаться с мужем?

— Совершенно верно. Фактически я уже сделала это.

После этого вопросы посыпались градом. Тед не мог не восхищаться самообладанием, с которым Рене отвечала на них — негромко, спокойно и доброжелательно, не упуская при случае возможности пошутить. Он стоял достаточно близко, чтобы видеть, как быстро бьется голубоватая жилка на ее виске, но только это и выдавало ее волнение.

— Ваш муж утверждал, что вы эмоционально нестабильны и не всегда отдаете себе отчет в своих действиях. Как вы могли бы прокомментировать его слова?

— Господин Торрини, — Рене ни разу не назвала Виктора своим мужем, хотя не поправляла журналистов, именовавших его так, — относится к людям, страдающим, мм-м... чересчур завышенной самооценкой. Очевидно, ему трудно представить себе, что женщина, находящаяся в здравом уме и твердой памяти, не почитает за счастье числиться его женой. Поэтому, с тех пор как я полгода назад заявила ему о желании расстаться, он усиленно пытается внушить окружающим, что я страдаю этой самой... эмоциональной нестабильностью.

— Но тогда, полгода назад, ваши слова не повлекли за собой дальнейших действий?