Простая формальность - Барбара Хоуэлл

Она снова вспомнила, как Мэрион стряхнула пепел и преувеличенно спокойно посмотрела ей в глаза, когда речь зашла о девочках. Как раздраженно спросила: «Они-то при чем?»

Господи, конечно же Мэрион знает. Этот дурак ей проболтался. Впрочем, нет, не дурак. Такие женщины, как Мэрион, питают слабость к грехам и грешникам. Наверно, и Синтия в ее глазах была достойной сострадания грешницей. Недаром Мэрион сразу назвала ей такую огромную сумму. С тем же успехом она могла бы предложить Синтии какие-нибудь сто тысяч. Значит, Мэрион хотела ее облагодетельствовать, осчастливить. Но независимо от величины суммы и истинных намерений Мэрион, результат для Синтии не изменился бы.

Не для нее одной — и для Бет, которая поступит в Барнард-колледж, и будет щеголять в дорогих модных тряпках, и найдет подтверждение своей циничной философии. Бет убедится: авантюристки знают себе цену, главное — вовремя подцепить богатую добычу на крючок; она запомнит навсегда: пусть гадко, зато прибыльно. Именно этот урок, а вовсе не деньги, получат в наследство ее дочери.

Она поковыряла носком в мокром песке, отрыла несколько сломанных ракушек, поддала ногой камешек. Как бы взять деньги без ведома Бет? Можно ли это скрыть? Положить их в какой-нибудь швейцарский банк и забрать через много лет, когда она состарится и будет ждать смерти, как ее мать? Терпеливо дожидаться, когда ей перевалит за шестьдесят и можно будет без риска воспользоваться этим неправедным богатством? Немыслимо! У нее никогда не хватит терпенья столько ждать. И какое воздействие это окажет на нее, на ее душу, в те тридцать или тридцать пять лет, которые она себе отвела?

И последний вариант: вообще отказаться от денег. Уйти от Клэя — и все. Уйти с пустыми руками. Не стараться покарать его или вознаградить себя. Все бросить и вернуться к исходной позиции. Постараться стать лучше, чем она была. Выбраться из этого болота, в котором так привольно Мэрион. Вернуться к прежней чистоте. К прежней тоске. К прежнему одиночеству…

Она могла бы открыть новый магазин. Избавиться от мучительных снов, от чувства вины. Вести привычный образ жизни. День да ночь — сутки прочь. Главная улица. Долгие летние вечера. Скрипучая дверь веранды. Праздновать Рождество вместе с матерью, ждать старости. Не бог весть что. Но и не так плохо. Разве всю минувшую зиму она не тосковала как раз об этом? Да, но тогда на горизонте не маячили семьсот пятьдесят тысяч долларов. И ее еще не обуревали мечты о путешествиях, о роскошной жизни, с которыми теперь придется расстаться.

Согласиться или отказаться?

Неужели душевный покой на самом деле важнее любого богатства?

Вдали на пляже показались двое молодых парней и девушка. Все в джинсах, стройные, сильные, они бежали по песку с грацией опытных спортсменов, весело жестикулировали и перекликались на бегу. Что выйдет из этих мальчиков? Джон Роджак, Клэй Эдвардс, Эл Джадсон? А что выйдет из девочки? Авантюристка, ученый-атомщик, мать-одиночка? И Бет может стать кем угодно. Нельзя лишать ее надежды.

Или все-таки отказаться от денег?

Занять твердую позицию — и не сойти с нее?

Да. Так будет правильнее всего.

— Может, ты взяла бы хоть часть денег, — вздохнула миссис Мур. Она сидела на маленьком викторианском диванчике в своей гостиной, скинув туфли и потягивая мартини — это была уже вторая порция подряд: ни того, ни другого она никогда себе не позволяла в чьем-либо присутствии. Но сегодня все шло кувырком. Кто мог ждать, что Синтия явится к ней с таким сенсационным сообщением? Слыханное ли дело: развестись с мужем и отказаться от компенсации в семьсот пятьдесят тысяч долларов, предложенной его бывшей женой! — Или ты могла бы попросить Мэрион учредить денежный фонд для девочек. — Она переводила рассеянный, блуждающий взгляд с бокала в руке на Синтию.

— Но тогда я только без конца корила бы себя, что не взяла все.

Миссис Мур махнула рукой, словно отметая эту бессмысленную софистику.

— Ты могла бы дать девочкам хорошее образование. Будь практичнее.

— Для Бет можно выхлопотать государственную стипендию. Сейчас стипендии часто дают способным детям из малообеспеченных семей. А Сара может пойти на секретарские курсы в местный колледж.

— Ты думаешь, стипендии хватит на все?

— Ну, будут летом подрабатывать, но и я ведь работала.

— И вышла замуж через год после окончания.

— Неужели ты считаешь, что если я возьму у Мэрион деньги, это помешает девочкам выскочить замуж?

— Нет.

— Так о чем говорить? — Синтия нервно расхаживала по комнате. Ей казалось, что она внутренне и внешне ожесточилась, погрубела, сделалась мужеподобной. Толстый шерстяной ворот свитера колол ей подбородок почти как борода. Сумеет ли она когда-нибудь вернуться к женственности, мягкости?

— Как ты думаешь, Клэй и вправду женится на ней? — спросила мать.

— Возможно, но мое решение от этого не зависит.

— Люди будут болтать бог знает что…

— Люди все равно будут болтать. Все узнают, что он меня бросил. Это выплывет рано или поздно. Например, кто может помешать Клэю и Мэрион приехать в Велфорд и купить на заливе дом?

— Ох, это было бы чересчур жестоко. — Миссис Мур обхватила голову руками, заранее ужаснувшись тому, что может грозить ее дочери. — Могу себе представить, как миссис Каллаган начнет перемывать нам косточки!

— Она нам перемывает косточки с тех пор, как родилась Сара. Через полгода после свадьбы.

— Нет, я не могу этого допустить. — Миссис Мур покачала головой, окончательно отвергая такую возможность. — Велфорд для Мэрион Хендерсон не годится. Уж если она поедет летом на Лонг-Айленд, так выберет более модное место.

— Мама, я же пошутила. Она не способна на такую низость. И если будет знать, что я живу в Велфорде, она там не покажется. По-моему, она относится ко мне очень прилично. Просто хочет получить обратно своего мужа.

Но так ли это? Что она знает про Клэя и Бет? Синтию охватывала дрожь при одной мысли о том, что когда-нибудь Мэрион расскажет все своим сыновьям (в которых была влюблена Сара), что завтра вместе с Клэем она всласть посмеется над тем, как ловко вытащила его из сетей, в которые его заманила Синтия.

Она отвернулась от окна, выходящего на запад: закатное солнце било ей прямо в глаза, беспощадно высвечивая самые потаенные уголки ее совести.

— Ну что ж, — сказала мать после долгой паузы, — принимая во внимание соображения за и против, я бы тебе посоветовала: не хочешь взять часть денег — возьми все. Подойди к телефону, позвони ей в отель и скажи: большое спасибо, я согласна. Вложи все деньги в депозитные сертификаты. — Она скрестила руки и с вызовом посмотрела на дочь, но Синтия заметила, что руки у нее слегка дрожат. Нет, она далеко не убеждена, что поступить надо именно так.

— Я пришла к тебе не за советом, — тихо сказала Синтия.

— А зачем же?

— Просто хотела тебе все рассказать.

— Почему?

— Потому что я впервые в жизни должна принять решение. Мне надо, чтобы об этом знал кто-нибудь еще, кроме Мэрион и Клэя. Чтобы это одобрил кто-нибудь с моей стороны.

— По-твоему, я могу одобрить такое безрассудство? То, что ты отказываешься от прекрасной, обеспеченной жизни и вполне приличного мужа и не получаешь никакой компенсации?

— Но ты же сама отговаривала меня за него выходить? Уверяла, что спокойно обходилась без папы.

— Какой смысл об этом вспоминать? Ты все-таки вышла за него, а теперь тебе предлагают три четверти миллиона за то, чтобы ты с ним развелась.

— Ладно, обсуждение закончено. Мне пора, мама. Бет меня ждет.

— А почему Бет в Велфорде, а не в школе?

— Ее исключили за торговлю марихуаной. Один из побочных эффектов нашей прекрасной, обеспеченной жизни. — Она сказала это не подумав, под горячую руку, и тут же опомнилась. Что это на нее нашло?! Как можно было проболтаться?

Миссис Мур, пораженная, широко раскрыла глаза и побледнела. Она привыкла смотреть на наркоманов как на опасных больных. По ее представлениям, торговать наркотиками было равнозначно тому, чтобы специально заражать сифилисом. Она уже наверняка успела вообразить, как Бет умирает от сверхдозы героина в каком-нибудь подвале в Гарлеме. Синтия подбежала к дивану и опустилась на колени.

— Мама, ради Бога не волнуйся. Она обещала, что это никогда не повторится.

— Как я могу не волноваться? Боже мой, Бет! — простонала мать. — Ты же знаешь, она моя любимица!

— Никакой катастрофы нет. Клэй договорился в школе, они не станут об этом писать в характеристике.

— Все рушится, — проговорила мать, не слушая. Ее голос бессильно дрожал.

— Клэй все уладил. Они просто напишут, что Бет не вполне приспособилась к их распорядку. Она может спокойно вернуться на два последних года в Велфорд.