Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

Как только Фадеев передал это Президенту, тот, несмотря на то что его сердце все еще барахлило, приказал своему пресс-секретарю Глушкову снова собрать «семью», чтобы объявить о том, что уже подготовлен Указ об отстранении всех, кто занимал государственные посты, от должности. Президент хотел еще раз строго напомнить им, что его ультиматум в силе и что у «семьи» осталось всего несколько дней до назначенного срока, — иначе им всем не избежать следствия и неминуемой тюрьмы.

Это решение Президент принял по совету Фадеева, который смог, основываясь на информации Говоркова, убедительно доказать ему, что члены «семьи» активно используют свое служебное положение для заметания следов, особенно после странной смерти Долоновича. Фадеев недвусмысленно намекнул Президенту, что лично он нисколько не сомневается в том, что Долоновича убрали те, кому был поставлен ультиматум, чтобы все дружно свалить на покойника.

Недолго думая, Президент принял решение отстранить Калошина от должности секретаря Совета безопасности и предложил занять его место генералу Богомолову. Тот согласился, но попросил не освобождать его от должности заместителя Председателя ФСБ. Президент пошел ему навстречу…

Казалось бы, все остальное шло превосходно. Костю Рокотова, по просьбе генерала Богомолова, навещал военный врач из госпиталя имени Бурденко, и он потихоньку стал гулять по дачному участку.

В тот день, когда Савелий с Ростовским и его людьми получили от Шлезингера «компенсацию», Савелий не смог навестить Рокотова: навалилось множество неотложных дел, но когда более-менее разгреб их, сразу поехал навестить Константина на даче Богомолова.

В это время Рокотов-младший был один в доме: мать отправилась за покупками, чтобы потом приготовить ему любимые котлеты, а охранник находился у ворот.

Лицо Савелия было столь загадочным, что Константин спросил с иронией:

— Ты что, в казино выиграл или орден получил? Сияешь, как начищенный самовар!

— Так заметно? — удивился Савелий.

— Мне — да, другим — не знаю! — подтвердил Рокотов-младший. — И что, угадал?

— Почти! — сказал Савелий и положил перед Константином банковскую упаковку стодолларовых купюр.

— Что это?

— Это скромное извинение тех сволочей, кто едва не сделал тебя инвалидом! Десять тысяч!

— Все-таки нашел этих подонков! — вздохнул он. — Сильно сопротивлялись?

— Что ты! Едва ли не на коленях умоляли простить и взять эти деньги на твое лечение!: — Савелий расплылся в улыбке.

— Пострелять пришлось? — предположил Костик.

— Нет, обошлось без стрельбы, но помахать перед носом стволом — с удовольствием…

— Погоди, а твоя машина?

— Успокойся: за машину тоже расплатились!

— И все?

— Обижаешь, Костик, сидят как миленькие под следствием! В этой фирме «Гарант» столько всего вскрылось, что многие из них сроки получат такие, что мало не покажется!

— Ну и слава богу… — облегченно вздохнул Константин и огорченно добавил: — Представляю, какими делами ты сейчас занимаешься, а я тут лежу бревно бревном.

— Ничего, интересных дел еще и на твой век хватит! Кстати, ты же еще не знаешь, что твой дядя возглавил Совет безопасности!

— Константин Иванович?

— Кто ж еще?

— Надо же! И молчит, -ревниво бросил Костя и тут же нахмурился, — а как же ФСБ?

— Совмещает…

— Здорово! Константин Иванович вряд ли оставит родные органы. С фирмой «Гарант» наверняка не обошлось без его участия.

— Ты прав! УОЧП «Гарант» и его головного Предприятия — Фонда «Гарант» — отобрали лицензии, а следователи МУРа сейчас вовсю разбираются с детищами бывшего генерала Калошина.

— Его тоже арестовали?

— Нет, к сожалению, ограничились подпиской о невыезде из Москвы. Рассказал Савелий Рокотову-младшему и о том, что Ростовский подарил ему новенький автомобиль «Форд-Скорпио» и как наотрез отказался слушать доводы Савелия, не желавшего принимать такой подарок.

С Ростовским они встретились через несколько дней после их посещения Шлезингера. После дружеских объятий Ростовский неожиданно протянул ему ключи и кивнул на шикарную машину перламутрово-серебристого цвета, стоящую перед его «Линкольном».

— Этот «Форд-Скорпио» тебе, братишка, мой подарок! — Его лицо буквально светилось от удовольствия.

— Это по какому случаю? — удивился Савелий.

— А что, разве для подарка от близкого друга обязательно нужен какой-то случай?

— Нет, но все-таки… — смутился Савелий.

— По правде говоря, примерно такой подарок тебе должен был сделать Президент, — заметил Ростовский, — но я чувствую, что ему сейчас не до того. Поэтому прими, братишка, от всего моего большого сердца и владей на здоровье!

— Да я сам себе такую тачку купить могу! — отказывался Савелий от ключей, которые Ростовский совал ему в карман куртки. Хоть «мерс», хоть «бэ-эмвуху»! Но мне понты не нужны, понимаешь ты или нет? Мне для дела нужен скромный «жигуль» с отлаженным, форсированным движком, на котором я твой «Форд» смог бы «сделать» в два счета.

— Пожалуйста! — соглашался Ростовский. — Езжай на свои конкретные дела на «Жигулях», а ко мне в гости будешь на «Форде» прикатывать…

Они еще поспорили, но и тот и другой стояли на своем. Видя, что спор ни к чему не приведет, Савелий решил уступить. Он подумал, что ничто ему не помешает отдать этот шикарный «Форд» Косте Рокотову (он все-таки считал себя должником Константина — тот же пострадал из-за него), а самому взять Костину «семерку», которую легко сделать более быстроходной. Тем более для бизнеса Константина представительская машина как нельзя больше подходила. Он сказал об этом Ростовскому.

— Теперь это твоя машина — что хочешь, то и делай… — недовольно пожал тот плечами, но добавил: — Однако ко мне приезжай на «Форде».

На том и договорились…

Несмотря на успех всех последних начинаний, Савелий чувствовал неудовлетворение, постигшее его после того, как он узнал об исчезновении Велихова. Его старый враг ухитрился и в этот раз ускользнуть от давно заслуженного им наказания, и это обстоятельство лишало все победы ощущения законченности и полного удовлетворения.

Когда Савелий завел об этом разговор с Вороновым, тот не смог ничего другого, как сказать:

— Да плюнь ты на него! Нашел из-за кого расстраиваться. Я уверен, что Велихов, как тот «цветок», еще всплывет на поверхность, вот увидишь. На носу выборы, а в это время столько шушеры к этому делу прилипает — глаз не хватит за всеми ими присматривать. Лучше бы здесь нам помог, чем голову ломать о Велихове.

— Нет, Андрюша, — возразил Савелий, — я чувствую, Велихов всплывет только тогда, когда снова в себе яда накопит. А ведь тогда он столько черных дел натворить сможет! Нет, его сейчас искать надо, пока у него зубы расшатаны и он отлеживается где-нибудь, чтобы подлечиться да новых сил поднабраться. Это такой гусь лапчатый, что никогда и ничего хорошего никому не сделает. От него всегда только зло исходит. — В голосе Савелия слышалось столько непоколебимой веры, что возражать ему было не просто трудно, а невозможно. — Это и не человек даже, а злобный, коварный и хитрый зверь, от которого надо простых людей оберегать. А раз мы на то и поставлены, чтобы нормальным людям спокойнее на земле жилось, то наша прямая задача таких зверюг, как Велихов, преследовать и уничтожать, где бы они ни находились!

— Все так, Савелий… — с явным огорчением и завистью согласился Андрей,

— но не забывай, я офицер, государственный человек, и мне, в отличие от тебя, где приказано, там я и действую. Иногда, честное слово, я даже завидую тебе, партизану, — признался он, но тут же добавил: — А с другой стороны, многое из того, что ты делаешь, меня, как бы это помягче сказать… — он замолчал, не желая обидеть Савелия неосторожным словом, — не устраивает. Перегибаешь ты часто палку.

— А по-другому с такими, как Велихов, нельзя! — твердо сказал Савелий, поняв, что все аргументы у них исчерпаны и разговор закончен. Несмотря на различие во мнениях, разговор и для того, и для другого оказался полезен: они стали лучше понимать позиции друг друга, что еще больше сблизило их.

Савелий вернулся от Воронова еще более убежденный в том, что надо, не откладывая в долгий ящик, немедленно приступать к поисками Велихова. Но с чего начать? Он попал в информационный тупик, но твердо верил, что из него обязательно найдется выход.

И тут Савелий вспомнил о Христо Граниче.

Ругая себя на чем свет стоит за то, что не догадался сделать этого раньше, Савелий схватил телефон и набрал номер Христо.

Тот, казалось, только и ждал звонка Савелия. Гранич совершенно не удивился позднему звонку, как не удивился и самому Савелию, и даже вопрос Говоркова о Велихове не застал его врасплох.

— Я знал, что ты когда-нибудь обязательно спросишь меня о нем, — сказал Христо, — и уже попытался навести о Велихове кое-какие справки.