Лионель Линкольн, или Осада Бостона - Джеймс Купер

Помѣщеніе, на которое были обращены теперь взоры всѣхъ, было убрано со всѣмъ комфортомъ, какого только можно было пожелать при существующихъ обстоятельствахъ. Каминъ великолѣпно топился; разъѣхавшійся старый полъ былъ покрытъ богатымъ ковромъ, а окна занавѣшаны почти вплотную густыми драпировками изъ прекрасной шелковой матеріи. Во всемъ убранствѣ замѣчалась изысканность и въ то же время нѣкоторая изящная небрежность. Каждая вещь обстановки была вывезена изъ страны, которая считалась въ то время единственною поставщицей всего того, что можетъ украсить жизнь.

Посреди комнаты стоялъ гостепріимный обѣденный столъ, за которымъ сидѣли высокочиновные гости въ военныхъ мундирахъ. Между ними было, впрочемъ, и нѣскольно штатскихъ — изъ мѣстныхъ нотаблей, считавшихся преданными королю, но уже начинавшихъ терять вѣру въ мощь Англіи. Самъ Гоу сидѣлъ на обычномъ хозяйскомъ мѣстѣ, на верхнемъ концѣ стола. Его смуглыя черты выражали искреннее солдатское радушіе, когда онъ угощалъ своихъ гостей тѣмъ или другимъ графиномъ вина изъ числа стоявшихъ на столѣ. Во всѣхъ были лучшія европейскія вина.

— Хоть я и англійскій генералъ, господа, — говорилъ онъ, — но за своимъ столомъ могу на этотъ разъ похвастаться только вотъ винами. Ужъ не взыщите, самъ вижу, что столъ былъ неважный, только то, что необходимо англійскому солдату. Наполнимте же свои стаканы, джентльмены, и выпьемте за здоровье короля!

— За здоровье его величества!

При этихъ магическихъ словахъ всѣ встали и начали чокаться. Старикъ въ морской генеральской формѣ, адмиралъ Грэвсъ, даже перевернулъ потомъ свой стаканъ дномъ вверхъ, чтобы всѣ видѣли, какъ онъ добросовѣстно осушилъ его весь до капли. При этомъ онъ воскликнулъ:

— Да благословитъ его Богъ!

Въ самый разгаръ пира вдругъ вошелъ лакей съ какимъ-то докладомъ и остановился за стуломъ генерала Гоу. Тотъ обернулся и спросилъ:

— Что нужно?

Лакей сталъ что-то тихо докладывать. Всѣ присутствовавшіе нарочно повернули головы въ другую сторону, чтобы не слушать, но старикъ-адмиралъ слушалъ, не стѣсняясь, и когда услыхалъ слово «леди», то ударилъ по столу рукой, держа въ другой бутылку, а самъ весело закричалъ:

— Парусъ! Парусъ! A подъ какимъ флагомъ? Подъ королевскимъ или мятежническимъ? Тутъ какая-нибудь ошибка: или поваръ запоздалъ, или леди слишкомъ поторопилась…

Старый морякъ былъ очень доволенъ своимъ открытіемъ и своими остротами. Гоу съ досадой закусилъ губы и строго приказалъ лакею повторить докладъ громче.

— Какая-то леди желаетъ видѣть ваше высокопревосходительство, — сказалъ трепещущій лакей. — Она дожждается въ библіотекѣ.

— Среди книгъ! — вскричалъ адмиралъ. — Для васъ самое подходящее мѣсто, мой высокоученый другъ. Скажи, любезный: она хорошенькая? Молоденькая? — обратился онъ къ слугѣ.

— Судя по ея легкой походкѣ, сэръ, очень молоденькая, — отвѣчалъ лакей, — но лица не видно, у нея на головѣ большой шелковый капюшонъ.

— Я полатаю, что это просто какая-нибудь просительница, — сказалъ Бергоймъ, улыбаясь и собираясь встать изъ-за стола. — Позвольте мнѣ, генералъ, сходить и разспросить ее, чтобы не ставить васъ въ непріятное положеніе, если на просьбу придется отвѣтить отказомъ.

— Нѣтъ, зачѣмъ же, — съ живостью сказалъ Гоу, быстро вставая съ мѣста, — я не считаю себя вправѣ уклоняться отъ личнаго пріема просителей.

— A съ особенности просительницъ, — ехидно вставилъ неисправимый адмиралъ.

— Господа, прошу меня извинить ради незнакомой дамы, — дродолжалъ Гоу, — а вамъ, адмиралъ, рекомендую своего дворецкаго: онъ вамъ подробно опишетъ все плаваніе этой бутылки съ самаго ея выѣзда съ острова Мадеры.

Онъ сдѣлалъ общій поклонъ и ушелъ съ нѣсколько излишней для своего сана торопливостью. Въ библіотекѣ дожидалась дама, о которой въ это время думали рѣшительно всѣ гости генерала Гоу, хотя и старались это скрыть другъ отъ друга. Подождя къ ней съ развязностью военнаго, надъ которымъ нѣтъ высшаго начальства, онъ сказалъ ей съ нѣсколько двусмысленной вѣжливостью:

— Сударыня, чему я обязанъ удовольствіемъ васъ видѣть? Судя по вашей наружностя, у васъ должны быть друзья, которымъ вы могли бы поручить переговорить со мной, не безпокоясь для этого сами.

— Я рѣвшлась обратиться къ вамъ со своей просьбой сама, опасаясь, что если я это сдѣлаю черезъ другое лицо, то мнѣ въ ней будетъ отказано, — отвѣчала тихимъ и дрожащимъ голосомъ незнакомка. — Къ тому же у меня и времени нѣтъ для исполненія принятыхъ формальностей. Я очень тороплюсь.

— Я убѣжденъ, что ваши опасенія не имѣютъ подъ собой почвы, — сказалъ Гоу, стараясь быть какъ можно любезнѣе. Онъ подошелъ еще ближе и прибавилъ:- Не лучше ли будетъ, если вы подкрѣпите вашу просьбу тѣмъ, что откроете свое лицо? Я тогда буду видѣть, съ кѣмъ я говорю, и мнѣ будетъ легче соетавить себѣ мнѣніе о характерѣ самой просьбы.

— Я - жена, отыскивающая своего мужа, — сказала дама, откидывая съ головы капюшонъ своей тальмы и подставляя смѣлымъ взглядамъ адмирала милыя и скромныя черты Сесиліи. Она не привыкла, чтобы на нее такъ смотрѣли и такъ съ ней говориля, поэтому она рѣшила сейчасъ же сказать, кто она такая. Но, произнося вышеупомянутыя немногія слова, она сейчасъ же почувствовала робость, сконфуженно замолчала, покраснѣла и опустила глаза. Генералъ глядѣлъ на нее съ нескрываемымъ восхищеніемъ.

— Тотъ, кого вы ищете, — сказалъ онъ, наконецъ, — находится въ городѣ или за его чертой?

— Боюсь, что онъ вышелъ за черту города.

— И вы желали бы отправиться за нимъ въ лагерь мятежниковъ? Объ этомъ нужно подумать… Я вижу передъ собой леди замѣчательный красоты. Могу я узнать, кто она такая?

— У меня нѣтъ причины скрывать свою фамилію, — съ гордостью отвѣчала Сесиль. — Въ странѣ нашихъ общихъ предковъ мой родъ принадлежитъ къ высшему дворянству, и мистеру Гоу онъ, вѣроятно, небезызвѣстенъ. Я дочь умершаго полковннка Дайнвора.

— И племянннца лорда Кардонелля! — съ удивленіемъ и генералъ, сейчасъ же мѣняя свое двусмысленно-непринужденное обращеніе на самое почтительное. — Я зналъ, что въ Бостонѣ прожяваетъ молодая лэди изъ этой фамиліи, я не могу забыть, что она, точно какой-нибудь врагъ, упорно отклоняла отъ себя почтительное вниманіе, которымъ съ радостью готово было ее окружить все офицерство королевской арміи, отъ генерала до послѣдняго прапорщика. Но позвольте имѣть честь предложить вамъ кресло.

Сесиль поблагодарила реверансомъ и осталась на ногахъ,

— Я ни имѣю времени и не рѣшаюсь защищаться противъ вашего обвиненія, генералъ, — отвѣчала она. — Но если моей личной фамиліи, но отцу, недостаточно для той просьбы, съ которой я къ вамъ обращаюсь, то я могу назвать фамилію того лица, ради котораго я хлопочу.

— Будь онъ самый закоренѣлый бунтовщикъ изъ свиты Вашингтона, ему можно позавидовать.

— Онъ не только не противникъ короля, но даже еще недавно проливалъ за него свою кровь, — сказала Сесиль, невольнымъ движеніемъ набрасывая опять на себя капюшонъ.

— Кто же онъ такой?

Сесиль назвала фамилію своего мужа. Гоу даже вздрогнулъ отъ удивленія, но повторилъ съ улыбкой:

— Майоръ Линкольнъ? Теперь я понимаю, почему онъ не пожелалъ вернуться въ Европу для поправленія своего здоровья. Вы говорите, онъ ушелъ изъ города? Мнѣ кажется, вы ошибаетесь.

— Боюсь, что нѣтъ, и что это правда.

Лицо генерала нахмурилось. Новость была ему, видимо, непріятна.

— Слишкомъ ужъ онъ злоупотребляетъ своимъ привилегированнымъ положеніемъ, — пробормоталъ онъ вполголоса. — Онъ ушелъ, молодая леди, вы говорите? Безъ моего спроса? Безъ моего вѣдома?

— Причины были вполнѣ уважительныя, — поспѣшила воскликнуть Сесиль, совершенно забывая о себѣ самой въ тревогѣ за Линкольна. — Онъ дѣйствовалъ подъ вліяніемъ личнаго горя: иначе, какъ военный, онъ никогда бы себѣ этого не позволилъ.

Гоу молчалъ холодно и угрожающе. Для Сесили это казалось страшнѣе, чѣмъ если бы онъ разсердился. Взглянувъ на его нахмуренный лобъ, она въ тревогѣ воскликнула:

— Я увѣрена, что вы не воспользуетесь моей откровенностью ему во вредъ. Развѣ онъ не пролилъ полгода тому назадъ свою кровь за ваше дѣло? Хотя онъ временно и находится у васъ въ подчиненіи, но онъ вамъ во всѣхъ отношеніяхъ равный и самъ дастъ своему государю отчетъ въ своихъ дѣйствіяхъ.

— Это ему придется сдѣлать непремѣнно, — холодно отвѣтилъ генералъ.

— Не слушайте, пожалуйста, того, что я говорю въ отчаяніи! — воскликнула Сесиль, складывая руки. — Я сама не знаю, что говорю. Вѣдь вы же сами позволили ему сноситься съ городскими окрестностями.

— Да, для полученія съѣстныхъ припасовъ, необходимыхъ для него, какъ для выздоравливающаго.

— Развѣ онъ не могъ выйти изъ города съ этой цѣлью подъ нарламентскимъ флагомъ, который вы ему сами же разрѣшили?