Мой брат Сэм: Дневник американского мальчика - Кольер Джеймс Линкольн

Джеймс Линкольн Кольер, Кристофер Кольер

Мой брат Сэм

Дневник американского мальчика

Салли и Неду, живущим там

Глава 1

Стоял апрель, дождь с шумом хлестал по окнам нашей таверны. Капли глухо барабанили по ставням. Мы как раз обедали, когда дверь с шумом распахнулась и ударила по стене, отчего на полках задребезжали тарелки. Все вскочили: на пороге стоял мой брат Сэм. До чего здорово он смотрелся в военном мундире!

— Вот и Сэм, — сказала мама.

Мы не видели его с самого Рождества.

— Закрой-ка дверь, — сказал отец. — Не видишь, дождь в дом задувает.

Такой уж он, наш отец: сначала сделай все, как положено, а потом можно радоваться.

Но Сэм был слишком взволнован, чтобы обратить внимание на его слова.

— Мы побили британцев в Массачусетсе! — воскликнул он.

— Кто это побил британцев? — спросил отец.

Сэм затворил дверь.

— Мы, — ответил он, повернувшись к нам спиной, чтобы закрыть дверь на задвижку, — минитмены[1]. Вчера проклятые красные мундиры вышли из Бостона. Они искали мистера Адамса[2] и мистера Хэнкока[3] и дошли до самого Лексингтона[4]. Массачусетские минитмены попытались остановить их на площади, но британцев было слишком много — они прорвались и в поисках склада боеприпасов дошли до Конкорда[5]. Правда, нашли-то они немного, потому что большинство складов патриоты хорошо замаскировали. А когда англичане возвращались, минитмены, которые затаились в полях вдоль дороги, перебили их всех на пути в Бостон.

Никто не вымолвил ни слова. Все потрясенно молчали. Я не мог отвести глаз от Сэма. Он выглядел таким храбрым. На нем были ярко-красный мундир с серебряными пуговицами, белый камзол и черные гетры. Как же я ему завидовал! Сэм знал, что все на него смотрят, но он любил находиться в центре внимания и притворился, что давно к этому привык.

— Я проголодался, — сказал он и сел за стол. — Вышел из Йеля[6] в шесть часов утра и ни разу не остановился, чтобы поесть.

Теперь нас в пивном зале стало семеро. Кроме меня, матери и отца за столом сидели мистер Бич — священник из Ньютауна, который по субботам приезжал в Реддинг[7], чтобы рано утром в воскресенье читать проповедь в нашей церкви, — двое фермеров из Реддинга, которых я не знал, и, естественно, Сэм. Все по-прежнему сидели молча. Мне кажется, они считали, что первым должен говорить отец — ведь Сэм был его сыном.

Мама встала, достала с полки тарелку и положила в нее тушеное мясо с овощами из чугунного горшка, стоявшего на огне. Потом нацедила кружку пива и все это поставила перед Сэмом. Судя по всему, он был жутко голоден — наклонившись над тарелкой, он принялся уписывать еду за обе щеки.

— Не ешь так быстро! — рявкнул отец.

Сэм смущенно посмотрел на него и сел прямо.

— Так-то лучше, — сказал отец. — А теперь расскажи нам все по порядку.

Отец сохранял спокойствие, но я видел, что он едва-едва себя сдерживал. Сэм начал было набивать рот, но тут понял, что, если заговорит с полным ртом, отец снова на него закричит, а потому положил ложку на тарелку.

— По порядку рассказывать трудно, отец. Вчера вечером по Нью-Хейвену ходило так много слухов, что…

— Я так и думал, — заметил отец.

— Нет, нет, бой действительно был! — возразил Сэм. — Капитан Арнольд сам нам рассказал.

— Капитан Арнольд?

— Бенедикт Арнольд[8], капитан гвардейской пехоты. — Сэм опустил глаза в тарелку. — Капитан Арнольд командует моим батальоном. — Он поднял испуганные глаза на отца.

— Думаю, это объясняет твой маскарад, — сказал отец.

— Капитан Арнольд сам придумал мундир.

— Ладно, расскажи лучше, что произошло.

— В общем, все началось, когда красные мундиры…

— Так, я полагаю, ты называешь солдат твоего короля. — Отец все еще сдерживался.

Сэм покраснел.

— Хорошо, британские войска. Из гарнизона в Бостоне. Они дошли до Лексингтона, искали мистера Адамса и остальных, но им пришлось уйти. Кто-то подал знак об их приближении с одной из колоколен в Бостоне, и, когда красные мун… британцы добрались до Лексингтона, там никого не было, кроме минитменов. Затем началась перестрелка…

Мистер Бич поднял руку, останавливая Сэма:

— Кто выстрелил первым, Сэм?

Сэм смутился:

— Наверное, британцы. По крайней мере, так говорили в Нью-Хейвене.

— Кто говорил?

— Ну, точно не знаю, — сказал Сэм. — Трудно понять во время боя, но в любом случае…

— Сэм, — спросил отец, — ты-то как думаешь, кто выстрелил первым?

— Я не знаю, отец, не знаю. Но в любом случае…

— Это нужно знать, Сэм.

— Да какая разница?! — Сэм, как обычно, начинал терять терпение. — В любом случае, какое право имеют красные мундиры здесь находиться?

Мне казалось смешным, что он называет британцев красными мундирами, когда сам одет в красное.

— Хорошо, хорошо, — вмешался мистер Бич. — Не будем спорить. Что случилось потом?

— Да, сэр, — ответил Сэм, — я не знаю точно, сколько людей убили, но несколько человек погибли, а затем британцы двинулись дальше в Конкорд — они там искали склады боеприпасов, но почти ничего не нашли и повернули назад в Бостон. Тогда-то минитмены и задали им жару — преследовали их до самого дома.

Сэм принялся за мясо, пока они не успели задать ему другие вопросы.

— Черт побери, это же мятеж! — сказал один из фермеров. — Они еще втянут нас в войну.

Мистер Бич покачал головой:

— Я думаю, здравомыслие победит. Никто не хочет бунтовать — только глупцы и психи.

— Сэр, в Нью-Хейвене так не считают, — заметил Сэм. — Там говорят, что весь Массачусетс станет сражаться, а если сражается Массачусетс, то и Коннектикут в стороне не останется.

В конце концов отец потерял терпение и ударил кулаком по столу, отчего подпрыгнули тарелки.

— Я не допущу, чтобы в моем доме говорили об измене, Сэм.

— Отец, это не измена…

Отец поднял руку, и в какой-то момент я подумал, что он собирается дотянуться до Сэма, но вместо этого он снова с силой ударил по столу.

— В своем доме я буду решать, что считать изменой, а что нет. Чему учили тебя в колледже?

Мистер Бич не терпел ссор.

— Не думаю, что жители Реддинга хотят сражаться, Сэм, — сказал он.

Сэм нервничал, но он бы не был Сэмом, если бы решительно не вступил в спор.

— Вас ввели в заблуждение относительно Реддинга, сэр. В этой части Коннектикута гораздо больше тори, чем в остальных колониях. В Нью-Хейвене не так уж много лоялистов[9], а в других городах их вообще нет.

— Ах, Сэм, — сказал мистер Бич, — я думаю, когда-нибудь ты поймешь, что верность везде считается добродетелью. Мы уже сталкивались с подобным — безумцы, переодетые индейцами, бросали чай в Бостонскую гавань[10], как будто несколько центнеров мокрого чая способны остановить самую могущественную армию на земле. Провокаторам всегда удается взбудоражить людей на неделю-другую, но потом страсти утихают, а месяц спустя об этом уже никто не помнит — кроме вдов и детей тех мужчин, которые сложили свои головы за чужих людей.

— Сэр, за свободу стоит погибнуть!

Это вывело отца из себя, и он закричал:

— За свободу?! Свободу насмехаться над своим королем? Свободу застрелить своего соседа? Испоганить тысячи жизней? Где ты набрался таких мыслей?