Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник) - Дарья Лаврова

– Здорово, правда? – я толкнул Катьку плечом. – Стоило постараться.

– Мечты сбываются, – сказала она совсем тихо. – Повезло же ей…

– Кому? – я сделал вид, что не понял, о ком речь.

Катька молчала, она сделала вид, что не слышит меня.

Новогодняя дискотека

Я никогда не забуду этот день! Пусть буду дряхлым стариком, который не помнит, где оставил свою вставную челюсть, но эта дискотека навек сохранится в памяти.

Родители только успели смириться с моей новой стрижкой, как пришлось принять то, что и одеваться я буду так, как хочу. Потому кашемировый джемпер, который мама выдала мне, отправился обратно на полку.

– Боря, это же очень модная кофта! – убеждала мама. – У нее праздничный вид, ты будешь самым красивым мальчиком. Точно говорю!

– Ага, на бабушкином юбилее, – отшучивался я, напяливая джинсы.

– Погоди! А как же брюки? Я тебе их специально прогладила!

– Брюки? Умереть от скуки, – я рифмовал на ходу.

Когда я вышел в коридор при полном параде, мама выпучилась на меня, как рак. Она оттащила папу от компьютера с криками:

– Ты посмотри, как выглядит твой сын! Кроссовки и галстук! Уму непостижимо!

Папа посмотрел на меня внимательно, потом хлопнул по плечу, сунул в руки пуховик и шепнул:

– Беги, друг!

Я выскочил за дверь и побежал. Благо обувь была удобная.

– Стой! А зимние ботинки? – раздавалось из квартиры.

– До школы два шага, на улице ноль, – блокировал дверь папа.

А я знай себе улепетывал, мысленно благодаря отца за помощь.

Бочкин, как всегда, ждал на углу и вид имел безразличный.

– Зря ты уговорил меня идти, – ныл он по дороге. – Все равно танцевать не стану.

– Никитос, если ты сейчас же не прекратишь занудствовать, отведу тебя на набережную и заставлю лезть на дерево! – грозил я.

Бочкин улыбнулся, вспомнив наши посиделки на ветке, и остаток пути вел себя пристойно.

Когда мы вошли в зал, он был уже полон – собрались почти все старшеклассники. Кто бы мог подумать, что еще несколько недель назад это помещение было завалено ненужным хламом. Потрудились мы на славу, нечего сказать. Динамики просто разрывались, а у входа дремала на стуле Эра Филимоновна, которой поручили надзирать за нами. Я же выискивал среди ребят Ингу и никак не мог найти. Вот вздымалась над головами рыжая макушка Сопыгина. Вот отплясывали Генка с Алиной. Даже Фирсова была здесь в каком-то несуразном платье. Она переминалась с ноги на ногу, полагая, что танцует. Только Ингу я нигде не видел.

– Бориска! Ну и стрижка! – ко мне подскочила Алина. – Прикольненько!

Не успел я увернуться, как она уже начала по привычке скоблить мою макушку и гонять волну волос, устраивая на голове бурю. Зато Алина растолкала ребят вокруг меня, и я увидел окно. А у него, положив локти на подоконник, стояла Инга. Клянусь, что в тот же миг, как я заметил ее, свет в зале померк и заиграла медленная песня. Кажется, это была та певица, с мужским именем, которая девчонкам нравится. Я уже не слышал Алину и лишь шел вперед, к своей мечте. Инга была необыкновенна! Распустила свой тугой хвост на макушке, волосы у нее оказались вьющиеся, ей это очень шло. Теперь она выглядела как-то нежно, почти по-женски. К тому же на ней были туфли на каблуках, Инга стала значительно выше. Конечно, увидеть на ней розовое платье в рюшках я и не рассчитывал. Она, как всегда, была в своем репертуаре – одевалась необычно. Поверх обтягивающих джинсов напялила короткую пышную юбку. Клянусь, ей это очень шло! Инга уже заметила меня, она не пыталась сбежать куда подальше, стояла на месте. Даже приветливо улыбнулась.

– Потанцуем? – еле выговорил я.

Инга кивнула и запросто положила руки мне на плечи. Мы танцевали – я не мог поверить, что сделал это! По залу понеслись снежинки от моего шара. Они плясали у Инги на носу, на волосах, скользили по шее. И мне казалось, нет девчонки красивее. Запах от нее исходил сумасшедший, какой-то ореховый или мятный – я плохо в этом понимаю, но мне хотелось вдыхать и вдыхать воздух возле ее макушки, которая как раз упиралась мне в нос. И тут я решил рассказать Инге про то, как повесил для нее шар, как хотел исполнить хоть одно ее желание. Но язык ни в какую не желал поворачиваться.

– Ты представляешь, даже шар повесили, я об этом только мечтала, – заговорила Инга. – Неужели директор расщедрился?

А я так и не мог слова вымолвить в ответ.

– У тебя до сих пор с голосом проблемы?

– Все нормально, – сипло сказал я.

– Странный ты какой-то, – Инга посмотрела на меня очень внимательно.

Мне казалось, что она сейчас же считает все мои мысли и желания. Будто у меня на лбу горела надпись: «Я влюблен в тебя по уши!»

– Нога болит после вывиха? – спросила Инга.

– Какая нога? А, нога… Нет, не болит. Почему ты спросила?

– У тебя такой вид, будто тебя что-то мучает.

«Еще бы! – готов был кричать я. – Уже почти месяц, как я страдаю от любви! Неужели это не очевидно?» Но я опять промолчал. Инга смотрела на меня, ее лицо было совсем близко. Я наклонил голову, вытянул губы и закрыл от страха глаза – первый поцелуй с любимой девушкой – это вам не шутки. Момент был идеальный! Музыка лилась под ноги, руки лежали на узенькой талии Инги, и она глядела на меня так ласково и нежно…

– Эй, Борис, что с тобой? – Инга слегка тряхнула меня за плечи. – Тебе плохо? Воздуха не хватает? У тебя глаза закатываются и рот открыт… – Она уже отскочила в сторону и кричала: – Народ, расступись! Человеку плохо! Откройте окно! Нужен воздух!

– Все нормально! – пытался успокоить общественность я.

Но проснулась даже Эра Филимоновна. Она уже спешила мне на подмогу. Я готов был провалиться сквозь землю или тотчас сигануть в окошко. Как назло, рядом оказалась вездесущая Фирсова. Кажется, она нацелилась сделать мне искусственное дыхание. Тут уж лучше смерть, чем спасение задыхающегося на глазах у Инги. Не раздумывая долго, я заскочил на подоконник, окно уже было распахнуто.

– Стой! Ты куда-а-а-а! – вопила Фирсова.

Она вцепилась в мою кроссовку и тянула ее на себя. Я брыкал ногой – зрелище на грани позора. Эра Филимоновна всем своим телом пыталась сдержать прущую на меня толпу ротозеев. Но ее объемов явно не хватало. Я глянул вниз – расстояние порядочное, даже если угожу в сугроб, вывихом может не обойтись. К тому же Фирсова все еще держалась за мою ногу, увлечь ее за собою мне совсем не хотелось. Я начал искать среди столпившихся вокруг ребят лицо друга.

– Бочкин! – крикнул я.

Но его было не разглядеть, все напирали друг на друга, сливаясь в безликую толпу. И вдруг над головами метнулось что-то рыжее, знакомое – это была шевелюра Сопыгина.

– Сопыгин! Помоги! – крикнул я.

И выбрал верную цель, Сопыгин раздвинул всех в стороны, ученики расступались перед ним, как воды под ногами Христа, вот точно! В каких-то пару шагов он оказался рядом, а ревущая толпа, еле сдерживаемая Эрой Филимоновной, осталась где-то за его широкой спиной.

– Святые сосиски! – как никогда метко оценил ситуацию Сопыгин. – Все так плохо?

– Отдери от меня Фирсову, – просил я.

– Не пойдет, – отказался Сопыгин. – Я тебя, конечно, понимаю, от нее хоть в окошко, – он кивнул на Катьку, – но допустить твою смерть не могу.

– Я не стану прыгать, – шепнул я. – Прошу, отцепи Фирсову и придержи народ. Мне бы только смотаться отсюда по-быстрому…

Повторять просьбу мне не пришлось. Сопыгин кивнул, а затем рывком отодрал от меня не успевшую сообразить что к чему Фирсову. Затем он развернулся и буквально бросил ее в толпу. Народ попятился, все на миг забыли обо мне. И тут уж я был не промах. Соскочил с подоконника – и был таков. Улепетывал по лестнице я быстрее гепарда, которому и не снился «Найк». Сопыгин знал свое дело, кажется, за мною не было хвоста. Только на улице я смог отдышаться. Глянул наверх. Окно зала уже закрыли. Кажется, там продолжилось веселье. А я стоял на школьном крыльце и все никак не мог понять, почему самый романтичный момент в моей жизни обернулся таким ужасным кошмаром. Где-то наверху сейчас вовсю обнимались влюбленные парочки под светом моего шара. Только мне не было места среди этого праздника жизни. Таким неудачникам, как я, нужно заморозить сердце, чтобы оно никогда не любило. Я все пытался примерить на себя любовь, как сестра Золушки хрустальную туфельку, отрезая живую пятку. Куда такое годится? Пришлось топать домой. Мне даже Бочкина сейчас не хотелось видеть, чего доброго начнет жалеть, а это хуже некуда.

– Борис! – окликнули меня сзади.

Я ушам не поверил. Обернулся. Меня догоняла Инга.

– С тобой все в порядке? Я между лап Сопыгина прошмыгнула. Не поняла, что с тобой произошло?

Я смотрел на нее и осознавал: если и сейчас промолчу, ничего не сделаю, то навек останусь в ее памяти парнем, который начал задыхаться во время медляка, а потом пытался выкинуться из окошка. Тогда я обнял Ингу, притянул к себе и поцеловал. Она даже не успела опомниться, как я прилепил свои губы к ее рту и почувствовал частое дыхание.