Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник) - Дарья Лаврова

– Йаздевайся! – командовала она, копируя мамину грозную интонацию. – И бегом кусять.

– Это папа? – спросила из кухни мама.

– Мама, Боись! – кричала в ответ Рита. – Папа еще не пйишел.

– Борис! Где тебя носило? – ругалась мама. – Не знаешь, где отец? Он хотел сегодня раньше вернуться, но его до сих пор нет.

– Не знаю, – зачем-то соврал я и пошел мыть руки.

Теплая вода лилась в ладони, сочилась сквозь онемевшие от холода пальцы, покалывала подушечки. А я думал обо всем, что произошло за день. Мама кипятилась, что ужин стынет. Рита что-то пищала под дверью. Я не ел ничего с самого утра, живот должен был изнывать от боли, но мне почему-то совсем не хотелось садиться за стол. Рассказывать маме, как прошел день. Опять врать. Слушать ругань на папу: он, наверное, беззаботно уплетал сейчас бабушкины пирожки с курагой. Ссориться с Ритой, которая обязательно будет полоскать рукава в моей тарелке, когда захочет что-нибудь взять с дальнего угла стола. Нет, только не сейчас! Я выключил воду, потихоньку открыл дверь, отодвинул Риту в сторону и рванул в свою комнату. Закрылся, включил компьютер, напялил наушники, врубил на полную «Tokio Hotel» и стал писать письмо Инге.

Второе неотправленное письмо

Инга, пишет тебе Борис, парень из раздевалки. Только ты не подумай, что я такой всегда. Увидела меня, бегающего между вешалок с костылями под мышками, да еще в бинтовой повязке на голове, и, наверное, решила – вот больной, надо держаться от него подальше! Пусть так, я не обижен, могу тебя понять. Сам удрал бы от себя на край света. Жаль, у света края нет. Если скажу, что весь этот маскарад ради тебя, не поверишь. И на Бочкина вину не стану перекладывать, хотя он хорош, ничего не попишешь. Но я человек ответственный. Бегал по школе в неподобающем виде – что уж тут отрицать. Все это из-за чувств, они затмили мой разум. А вообще-то я неплохо соображаю. В рамках средней успеваемости, но никто не жалуется. И голова у меня вовсе не так ушиблена, как могло показаться. Всего-то один синяк и пара царапин: на интеллекте это не отразится, будь спокойна. С ногой тоже полный порядок, без костылей передвигаюсь еще лучше, чем с ними, уж поверь. Забудь все, что видела в раздевалке, как страшный сон. Начнем знакомство с чистого листа. Как зима укрыла снегом все газоны, где с весны не пройти было, не заляпавшись. Зато теперь – чистота и красота! Я не хочу сказать, что так же испорчен, как газон собаками, и что под белой пушистой оболочкой скрывается темная сущность. В обычной жизни я не заикаюсь, разговаривая с девчонками, не дерусь со старшеклассниками и за первоклассниками не гоняюсь в образе мумии, как ты могла подумать. На самом деле я хороший человек. Ты это поймешь, когда узнаешь меня поближе…

И тут я впервые подумал. А что поймет Инга, когда узнает меня поближе? И правда ли я так хорош, как о себе думаю? Что, собственно, во мне хорошего, если приглядеться внимательно? Ну не дрался я раньше – так это от трусости. В том моей заслуги нет, только позор. Один лишь раз выбил зуб соседу по парте, да и то по случайности, просто неудачно пытался снять колпачок с ручки. Что-то заело, и он никак не хотел отдираться, я тужился-тужился. А потом колпачок соскочил, и мой локоть по инерции маханул в сторону. Ну и сосед, можно сказать, под руку подвернулся. Выл он страшно, хотя, если бы не глумился надо мной с открытым от счастья ртом, пока я с ручкой сражался, остался бы цел. А так потерял молочный зуб. Вот и все мои боевые заслуги. От того, что в разговоре с другими девчонками не заикаюсь, тоже мало радости. Вот сегодня обругал Фирсову, как песню спел – зычно, гладко. Но лучше бы я словами подавился, честное слово. А того изворотливого первоклашку стоило хоть раз поймать и научить уму-разуму. Выходило, что он меня постоянно обводил вокруг пальца, издевался надо мной. Чем тут гордиться? Получалось, во мне нет ничего хорошего. Я лишь пытаюсь обмануть Ингу и самого себя. А Бочкин, тоже друг называется, хотел из меня мнимого больного героя сварганить. Опять все ненастоящее, фальшивка! Теперь я точно понимал: чтобы заслужить внимание Инги, мне действительно нужно отличиться, сделать что-то хорошее, заметное. Вот если бы я помирился с Фирсовой и подготовил физкультурный зал к новогодней дискотеке – это, наверное, было бы неплохо. Я уже представлял, как приглашу Ингу на танец и невзначай кину: «Здорово я зал украсил, правда? Ты бы видела, что тут раньше было. Пришлось постараться». Тогда Инга посмотрит восторженно, а потом закинет руки мне на плечи, и мы поплывем по залу. Я даже стал раскачиваться из стороны в сторону, так замечтался. И лишь потом понял, что кто-то трясет меня за плечи. Затем оборвалась музыка в моей голове – это слетели наушники.

– …ты у меня попляшешь!

Услышал я окончание маминой фразы. И мне сразу стало понятно, что речь не о школьной дискотеке. Я вернулся в реальность, а «хороший человек» так и остался в несбыточных мечтах.

Хорошие люди, или Как мы с Бочкиным прогуляли уроки

С тех пор как я твердо решил стать хорошим человеком, мне понадобилась моральная поддержка и время для размышлений. И школа совсем не вписывалась в эти планы. Как ни крути, на пороге новой жизни ее требовалось прогулять.

– Бочкин, мы сегодня не идем в школу! – так я и сказал однажды на углу.

Хорошо еще, мы с Бочкиным были отходчивыми, тему костылей после того случая даже не трогали. Да и что такое две деревянные палки против крепкой мужской дружбы.

– Ты чего придумал, старик? – Бочкин без великой охоты воспринял мое предложение. – Холодно как-то гулять. Ты не можешь подождать до весны?

Ха! До весны целая жизнь пройдет, на которую у меня были великие планы. Вечно Бочкин канючил, как девчонка. То ему холодно, то голодно, то ботинки жмут.

– Тебе сегодня будет жарко, обещаю! – сказал я, хотя сам еще не очень хорошо понимал, что мы будем делать, но интерес друга уже подогрел. – У тебя, кстати, есть карманные деньги? А то мне родители ничего не дали из-за того вызова к директору.

Бочкин обреченно кивнул – мол, деньги есть. Этот парень сам не осознавал своего счастья, когда мне приходилось за какие-то копейки изображать из себя примерного сына, Бочкину родители выдавали на неделю целое состояние. И главное, состояние у него было, а мыслей, как его растранжирить, – нет! Бочкин мог просадить все в школьном буфете, отчего толстел от недели к неделе, лопая шоколад, булки и пирожные в промышленных масштабах.

– И что, много дали? – спросил я.

– Нормально. Мамаша, как обычно, расщедрилась. Еще отец откупился, чтобы я его не трогал со своими просьбами, у него сейчас плотный график. К тому же у меня с той недели осталось…

Бочкин рассказывал о своем богатстве, будто это и не деньги были вовсе, а фантики от конфет. Не понимает, насколько круто иметь богатых родителей, которые к тому же работают с утра до вечера. У них и времени нет сына прорабатывать за каждую пару в дневнике. А на вызов к директору, уверен, они бы наплевали. Послали к нему свою уборщицу тетю Любу, она бы директору задала! И уж точно родители не стали бы выпытывать у Бочкина, в какую девчонку он влюблен. Не жизнь, а малина! Как при этом Бочкин умудрялся быть все время подавленным – ума не приложу. Запихнуть бы его на денек ко мне домой, где мамаша с утра до вечера сидит дома перед телевизором, а вокруг нее Ритка скачет сайгаком, сладкое выпрашивает. В сад ей, видите ли, нельзя – болезненный ребенок. А папаша мой чего стоит со своими вечными шуточками, над которыми никто, кроме него, не смеется. Еще бабушка названивает постоянно, ругается с мамой из-за того, что она нас с папой не так воспитывает. Бочкин бы повесился, проведи хоть день с моими родственниками.

– А зачем тебе деньги? – Бочкин смотрел на меня все с тем же безразличным выражением.

– Будем делать из меня хорошего человека, – я взглянул на друга. – Хочешь, из тебя тоже сварганим. Оптом обычно дешевле.

– Шутишь? – без улыбки спросил Бочкин.

Но я не шутил. В моей голове уже зрел план, как инвертировать количество карманных денег Бочкина в качественное улучшение моей личности. Первым делом мы отправились в парикмахерскую. Вы не поверите, но я впервые оказался там без мамы, которая всегда контролировала, как мне подравнивают виски. Бочкин же стригся раз в полгода, пока не обрастал так, что походил на неандертальца.

– И долго тебя ждать? – он плюхнулся в кресло.

– Не надейся, тебя тоже пустим под ножницы. Это не обсуждается!

Упираться Бочкин не стал, неловко ему было прямо в салоне устраивать разборки.

– Ладно, все равно пора уже стричься, – вздохнул он.

– Давно пора, – я затащил его в зал и, пока Бочкин не успел опомниться, заявил: – Нам, пожалуйста, креативные стрижки! Сделаете?

К нам тут же подскочили две молодые девушки, казалось, они только что закончили школу. Девушки оценивающе воззрились на нас, а потом весело переглянулись, от чего мне сразу стало понятно – креативить эти красотки умеют.