Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - Сергей Кузьмин

9 сентября 1951 г. верховный комиссар Канады в Индии послал секретное письмо заместителю государственного секретаря по иностранным делам Канады. Он отмечал, что тибетские делегаты, вернувшись после подписания Соглашения, говорили, что они не хотели его подписывать без предварительного одобрения Далай-ламы.{722} По мнению комиссара, в будущем это может сделать Соглашение юридически недействительным, так как оно подписано под давлением. Сходный вывод сделал канадский правительственный торговый комиссар в Гонконге в послании от 23 июня 1959 г. в департамент иностранных дел своей страны: Соглашение из 17 пунктов — это такой же тип неравного договора, как те, которые западные страны навязывали Цинской империи. Правда, Нгапо заявлял позже, что это «внутреннее» соглашение КНР, оно легитимно, подписано добровольно и в дружественной атмосфере.{723} Но мог ли он сказать обратное, занимая ответственные посты в КНР?

8 августа 1951 г. в Лхасу прибыл представитель китайского правительства генерал Чжан Цзиньу, до того тщетно пытавшийся уговорить тибетских министров и Далай-ламу послать телеграмму в Пекин с одобрением Соглашения.{724} Теперь он ожидал двух первых министров на прием. Но вместо них Кашаг прислал двух младших чиновников, чтобы он увез домой послание, что Тибет не считает себя частью Китая. Генерал посетил первых министров, но своего не добился.

17 августа Далай-лама вернулся в Лхасу, а 9 сентября туда вошли передовые части НОАК численностью 3 тыс. чел. Войска шли длинной колонной, под фанфары и барабаны, над ними колыхалось море красных знамен и плакатов с Мао Цзэдуном и Чжу Дэ.{725} С ними были Нгапо Нгаванг Джигме и Пунцог Вангьял. На подходе были главные силы китайцев. Теперь уже тибетцы не могли, а китайцы не хотели обсуждать какие-либо дополнительные условия. Тибетское руководство потеряло власть. Оно могло только соглашаться с тем, что диктовала другая сторона, и надеяться избежать худшего, следуя Соглашению.

Выслушав тибетских делегатов, Национальная ассамблея предложила Кашагу принять Соглашение на следующих условиях:{726} «Должно быть предельное число войск НОАК, расквартированных в Тибете; солдаты не должны собираться в Лхасе, но должны проходить прямо к границам; Тибетское правительство должно иметь право поднимать перед китайскими чиновниками вопросы, которые сочтет неприемлемыми в ходе выполнения Соглашения; власть Военно-административной комиссии будет ограничена поддержанием дисциплины в НОАК; вопросы, относящиеся к развитию (например, горные работы), и безопасность границы должны решаться в соответствии с положением в Тибете; в случае нарушения любого положения Соглашения китайским правительством тибетское правительство должно иметь право вмешаться».

На основе этих рекомендаций Кашаг заявил Чжан Цзиньу, что можно сообщить по радио о принятии Соглашения при условии согласия Китая с тремя положениями: «Власть и функции Военно-административной комиссии должны быть разграничены с властью и функциями Далай-ламы; только ограниченное число солдат НОАК может быть размещено в Тибете; ответственность за оборону важных границ должна быть доверена тибетской армии; все области, населенные тибетцами, должны быть объединены под властью тибетского правительства, Чамдо и другие области Кама должны быть возвращены тибетскому правительству».{727}

Чжан Цзиньу проигнорировал два первых пункта, а о третьем сказал, что это должно быть решено потом, посредством референдума тибетцев Сычуани, Ганьсу, Юньнани и Цинхая.{728} Разумеется, «потом» никакого референдума не было.

24 октября Чжан Цзиньу от имени Далай-ламы послал телеграмму Мао Цзэдуну с поддержкой Соглашения.{729} Есть сведения, что Нгапо Нгаванг Джигме просто пришел к Чжан Цзиньу и сказал, что тибетское правительство согласилось послать телеграмму 24 октября.{730} Этот документ в рукописном виде и его китайский перевод есть в Интернете.{731} Оба не заверены печатью Далай-ламы, — а ведь в те времена в Тибете ни один документ, даже в захолустье, не обходился без печати! Черновик этой телеграммы бьш написан по-тибетски и переведен одним из пекинских переговорщиков.{732}Но Чжан Цзиньу отказался использовать некоторые термины (например, «Китай и Тибет», так как это «одна страна»). По-видимому, он активно участвовал в формулировании телеграммы перед отправкой.

Все это нельзя признать легитимным актом ратификации. Тем более что Далай-лама, получив возможность свободно выразить свою волю, отказался признать Соглашение (подробнее см. в главе 11).

Движение войск продолжалось. 26 октября подошли главные силы.{733} 29 октября в Лхасу вошли отряды генералов Чжана Гохуа и Тань Гуаньсэня.{734}Тибетцы толпами выходили смотреть на китайские войска. Корреспонденты запечатлели это как «ликование народа». 1 ноября 1951 г. Всекитайский комитет Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК) избрал своими членами Далай-ламу, Панчен-ламу и Нгапо Нгаванга Джигме. 15 ноября НОАК вступила в Гьянцзе и Шигацзе. Китайские войска заняли также важные города Руток и Гарток. Теперь отряды из Сычуани, Юньнани и Синьцзяна полностью контролировали тибетскую территорию. Командиры войск, вступивших в Лхасу, реквизировали нужные им дома, взяли себе большую площадь для военного лагеря рядом с летней резиденцией Далай-лам — Норбулингкой, потребовали продовольствия и снаряжения.{735} По рассказу очевидца, китайские солдаты были очень бедными. Из-за отсутствия дорог возникли трудности со снабжением. Еды не хватало. Но дисциплина была хорошей. Солдатам запрещалось самовольно брать что-либо у тибетцев.

Население Лхасы в то время составляло около 30 тыс. чел. Приток более 8 тыс. солдат за три месяца (сентябрь — начало декабря) создал трудности, хотя войска были расквартированы в палатках.{736} Войска ввели в разные города. При отсутствии хороших дорог из Китая было невозможно доставлять достаточно провизии. Ее пришлось искать на месте.

Начались перебои, солдат посадили на голодный паек. Хотя китайцы за все платили, снабжение было нерегулярным. Тибетцы не брали китайские деньги: их нельзя было обменять в Индии, с которой они торговали.{737} Тогда китайцы стали расплачиваться серебряными гоминьдановскими долларами. Их не хватало. Тогда в Китае стали собирать и переплавлять серебряные украшения и религиозные предметы и чеканить из них монету. Для этого бьш создан специальный центр в г. Чэньду. Эти монеты делали исключительно для Тибета.

Подсчеты показали, что в будущем ТАР зерна хватило бы на содержание китайских войск короткое время и его нехватка была вызвана искусственно.{738} Причиной было не только нежелание кормить оккупантов (многие аристократы хорошо заработали на продаже зерна). Сельское хозяйство Тибета было низко продуктивным (см. главу 6). Запасы зерна были необходимы на случай неурожайных лет, стихийных бедствий и т.п. Правительство не могло разрешить их растрату.

Командование потребовало в долг 2 тыс. т ячменя, другие виды провизии. Прилив серебра в сочетании с нехваткой продовольствия привел к инфляции. Цены на зерно взлетели в 10 раз, на масло — в 9, на другие товары — в 2–3 раза. Между тибетцами и китайцами нарастала напряженность. Появились тибетские листовки с требованием убрать войска. Китайские чиновники и командиры объявили это «реакционной деятельностью». Они стали посещать монастыри для проведения митингов с настоятелями и старшими ламами.{739} В то же время, чтобы завоевать расположение народа, они иногда раздавали подношения монастырям.

Проблемы со снабжением войск показали неустойчивость положения китайцев в Тибете. Чтобы частично покрыть свою потребность в зерне, в 1952 г. они распахали поле около Лхасы. Была организована доставка риса из Индии. Этот рис был очень дорогим. Так что основным был путь из Сычуани. С 1951по 1954 г. через Чамдо в будущий ТАР доставили71 млн. фунтов товаров.{740} Для этого задействовали 69900 животных и 15600 работников. Скот и погонщики требовались и для перевозки грузов из других мест, в том числе из Индии и Амдо. Китайцы сначала платили, потом стали снижать плату. Бывало, тибетцам приходилось перевозить грузы за свой счет. Из-за этого многие обеднели. Так китайцы выполняли п. 16 Соглашения.

В январе 1952 г. был образован Народно-освободительный комитет района Чамдо. Он стал выполнять функции местного правительства, подчиненного пекинскому. 10 февраля 1952 г. был образован Тибетский военный округ НОАК. Тибетские части стали вводить в состав китайской армии. С 1952 до 1958 г. тибетская армия имела два знамени: Тибета (со снежным львом) и КНР.{741} Командующим округом назначили ханьского генерала Чжана Гохуа, его заместителями — двух тибетцев и одного ханьца. Политкомиссаром тоже стал ханец. 23 февраля в Пекине открылось представительство Далай-ламы, а в Лхасе — представительство центрального правительства КНР. 23 июня 1952 г. в монастырь Ташилунпо вернулся Панчен-лама. При нем был организован Совет каньбу, под управление которого отошли земли Цанга с населением около 100 тыс. чел.{742} Этот Совет, фактически, подчинялся непосредственно Пекину. Так нарушался п. 5 Соглашения.