Русская фэнтези-2008 - Юлия Остапенко

— Ну… — с явной натугой промычал бедный Санчес, начавший краснеть под этими пристальными взорами.

— Что мычишь? Давай телись! — хлопнул его по плечу сидевший рядом Мигель. От этого дружеского удара Санчес согнулся, почти достав лбом колено, и закашлял.

— Ну, с поленом… Это же я был. То есть не я, а Сонк, то есть мы с ним… Ну, он по сюжету должен был это сделать…

— Так-так… — многозначительно произнес Мигель, щуря глаза и потирая рукой голову в том месте, по которому когда-то пришелся удар гаечным ключом.

— Нет! Бил не я! Это же Енси! А я только по полену вам дал, чтобы могли отбиться! — поспешил объясниться Санчес, предчувствуя назревающую разборку, и умоляюще посмотрел на Виктора как самого авторитетного из присутствующих: — Триада! Объясни же им, я не нарочно!

— Ага! И не нарочно мне в глаза плюнул! — прорычал Виктор, сжимая кулаки.

— Так по сюжету же положено, — простонал Санчес, уже проклиная себя за то, что вообще вылез с этим.

— Стойте! — вдруг вскричала Виола, которой никто в глаза не плевал и по голове не бил, и потому она спокойнее других отнеслась к неприятному разоблачению. — Ты хочешь сказать, что видел всех нас… когда твой Сонк размножился… Да?

— Ну да, — торопливо ответил Санчес, с благодарностью глядя на неожиданную защитницу. — Именно это я и пытаюсь вам сказать. Сонк… он… ну… он по рассказу Каттнера видел всех людей, которые только были на Земле тогда. А я почему-то видел литературных персонажей — Сварога, Макса Фрая, пиррян, Вини-Пуха… ну и других.

— Так, — Виктор разжал кулаки, — это интересно. Значит, действительно возникла связь между разными литературными мирами. И это — увы! — подтверждает, что мы находимся именно в Межреальности…

— О Ланделема! — воскликнула вдруг Ланка. — Да откуда она может взяться? Ведь литературные произведения — самостоятельные миры!

— Ну, — ответил Виктор, потирая лоб, — я думаю, тут есть целый ряд возможностей. Во-первых, должна быть связь между разными произведениями одного автора. Это ведь проекции одной и той же души…

— Вообще-то так… — кивнула Ланка.

— Значит, — продолжил Виктор, — все романы одного автора… ну, это нечто вроде разных планет в одной звездной системе. А миры близких по духу писателей образуют нечто вроде галактики… А каждый жанр — метагалактику. И только они все вместе есть Вселенная литературы. Как вам эта модель? Согласны?

Никто не возразил. И только Мигель пробурчал:

— Мало было физики литературы, а теперь еще и астрономия…

Видя, что никто больше высказываться не собирается, Виктор продолжил:

— Еще важнее: иногда в одном романе есть упоминания о другом. Вот, например, помните, у Стругацких в «Понедельнике» в Изнакурнож живет кот Василий, который ходит по цепи на дубе и пытается рассказывать сказки и петь песни… Откуда он взялся?

— Из «Руслана и Людмилы» Пушкина… — пожала плечами Ланка. — Это же очевидно.

— Ага! Или у того же Лукьяненко в его «Геноме» есть такая сцена: герои ждут в приемной какого-то бюрократического учреждения. И там с ними вместе сидят двое: горбатый карлик — в ошейнике с цепочкой — и высокий красивый мужчина, который держит конец этой цепочки. И карлик называет его «Айвен», а тот зовет карлика — «Майлз».

— Ну и? — мурлыкнула Виола.

— Ого! — вдруг влез Мигель. — Да это же Майлз Форкосиган и его кузен из романов Л. М. Буджолт. Надо же, а я, когда читал, и внимания не обратил! Только и заметил, что там есть п-в-туннели, как у Буджолт!

— Да! — подхватил мысль Санчес. — В «Фальшивых зеркалах» того же Лукьяненко упоминается сэр Макс из романов Макса Фрая!

— Угу! — задумчиво добавила Ланка. — А сам сэр Макс не только читал земную литературу, но и таскал ее из щели между миров для сэра Лонли-Локли. Стивена Кинга, например… А еще они там смотрят фильмы по земным романам…

— Точно! — подвел итоги Виктор. — Именно это я и имею в виду! А значит, из звездной системы Лукьяненко есть проходы… что-то типа п-в-туннелей… в другие звездные системы и галактики. И даже если прямых упоминаний нет… Ну, писатели… они же читают романы друг друга. И какие-то сцены, характеры, ситуации откладываются в памяти и могут использоваться, иногда даже незаметно для самих писателей.

— Так-так! — пробормотала Ланка. — А знаете, это неплохо! Пожалуй, потянет на курсовую по теории литературы, ее нам в следующем семестре делать надо. И если удастся еще какие-нибудь законы этой самой Межреальности выявить…

— Курсовую? Бери выше! — перебил ее Мигель. — Ведь в Межреальности никто не бывал! Мы — Колумбы и Магелланы! Так что, если удастся какие-то ее законы выявить, это готовая работа на бакалавра…

— Ты сначала их открой, Магеллан! — возразила Ланка, но сама с надеждой уставилась на Санчеса, который, судя по его виду, впал в состояние транса. Но он так ничего и не сказал.

Тут Виола, которая тоже за ним пристально следила, окончательно испортила всем настроение.

— Курсовая, бакалаврская… — скривив губы, прошипела она. — Размечтались! Сначала надо отсюда выбраться! И не в теории, а на практике. Санчес, — вдруг неожиданно повернула она разговор на более актуальную тему, — а кого ты, собственно, из нас видел? И как с остальными?

— А? — вздрогнул тот. Но тут же врубившись, о чем его спрашивают, глухо ответил: — Вот поэтому я и заговорил. Я тут сидел и все вспоминал: кого именно видел. Вас всех — точно. Даже тебя в виде собачонки… рядом с Элли, — посмотрел он на Виолу. — Я вас всех узнал, хотя вы не очень-то на себя и похожи были.

— Так, — задумчиво произнесла Ланка, она уже успокоилась, но при этом напоминании опять машинально потерла глаза. — А остальных?

— Не видел!

— Может, они успели сдать? — встрепенулся Мигель.

— Это Вовик-то? — иронически хмыкнула Виола. — Скорее уж успел в осадок выпасть!

— А эту? — поинтересовался Виктор, кивая на Белоснежку, сидевшую в кресле с невозмутимым видом.

— Видел!

— И?

— Именно такую. И не узнал в ней никого знакомого!

— Значит, точно, с младших курсов, — констатировал Виктор и попытался подвести итоги. — Итак, задача-минимум — выбрать отсюда. Задача-максимум — по дороге попытаться определить какие-то законы Межреальности… Если мы, конечно, в ней, что пока еще остается гипотезой… хотя и весьма правдоподобной. — И, немного помолчав, добавил: — Будем дожидаться или начнем выбираться?

— А ты уже знаешь как? — умеренно язвительно поинтересовалась Виола. И немного подумав, она вылезла из кресла и уселась на диван рядом с Ланкой: что-то ее вид ей не нравился. Санчес открыл глаза, вскочил и немедленно занял освободившееся кресло, ибо по полу периодически перемещались воздушные потоки непонятного происхождения и назначения. И ему надоело находиться на пути их следования.