Рюриковичи. Собиратели Земли Русской - Андрей Буровский

Роман кинулся к боярам: пусть собирают ополчение! Но как раз большой войны Галич очень боялся и всеми силами ее избегал. И войны из-за Олега он не хотел и теперь войны из-за Романа не хотел. Бояре уже опять хотели своим князем Владимира…

Роман понимал, что у него нет времени собрать войско в других княжествах. Его дружина была невелика для большой войны, а горожане в случае штурма почти наверняка ударили бы в спину Роману. В результате князь Роман, истинный рыцарь, захватил остатки казны Владимира и бежал.

Через несколько дней венгерское войско подступило к Галичу, и бояре вышли из ворот, поднесли ключи от города Владимиру. Они долго объясняли, что только какое-то недоразумение помешало Владимиру так и оставаться их князем. Владимир слушал бояр, одетый еще по-походному. Чтобы войти в город, он решил переодеться и, отпустив бояр, пошел в наскоро разбитый шатер…

Тут-то в шатер и вошли венгерские вельможи во главе с принцем Андреем, сыном короля Белы. Принц очень вежливо сказал Владимиру, что ни в коем случае не хочет его обидеть. Это по указанию короля Белы решено поставить во главе Галича принца Андрея, а Галич и Галицкую землю включить в состав Венгерского королевства. Андрей выразил Владимиру свое самое большое сожаление и вышел. Венгерские вельможи отняли у Владимира меч (наверное, тоже очень вежливо) и вывели из шатра. Пока принц Андрей вел свои вежливые речи, дружину Владимира уже разоружали.

Свергнутого князя с конвоем отправили в Венгрию. Там его заточили очень своеобразно: поставили кожаный походный шатер на вершине башни. Два раза в день на вершину поднимались молчаливые стражи: им велено было не разговаривать с князем. Стражи приносили еду, делали все необходимое для жизни князя. В своем роде это было гуманно: свежий ветер, дождь, птицы чертят небо, сиреневая полоска Карпат на горизонте… Вершина башни — все-таки не подземелье!

Семью Владимира держали в другом замке, и не на вершине башни; его жене и детям было даже хуже, чем Владимиру.

Яблоко раздора — Галич

Пока Владимир сидит на вершине башни, князь Роман едет обратно, во Владимир-Волынский! Но ведь он уже подарил Волынь младшему брату, Всеволоду… Братец так сильно проникся родственными чувствами к Роману, что даже не открыл ему ворот, только крикнул с крепостной стены: мол, возвращайся к себе в свой прекрасный Галич, оставь нас в нашем богом забытом городишке…

Роман кинулся в Смоленск, к тестю, князю Рюрику. Тот согласился помочь, но при условии: пусть Роман поделится властью в Галиче с кровным сыном Рюрика. Все хорошо, но на границе Галицкой земли венгры наголову разбили Романа и его войско.

Но и венграм не позавидуешь. Принц Андрей хорошо говорил по-русски — его бабушка была русская, Ефросинья Мстиславовна. Невероятно властная старуха, она не допустила бы, чтобы внук не знал по-русски. Русь вовсе не была для венгров такой уж чужой и непонятной землей — нравы были примерно такими же. Но все испортили различия в вере: вместе с Андреем в Галич зачастили католические миссионеры.

Глупо приписывать галичанам неприязнь к католицизму, так сказать, «иной стереотип поведения». Католиков в Галиче видели постоянно, часть подданных галичанского князя были католики; со многими из них у православных возникали личные и деловые отношения.

Но с другой стороны, ни бояре, ни горожане переходить в католицизм не собирались. А тут князем Галича оказался католик князь Андрей, окатоличивание города стало вполне вероятным.

Поэтому в городе оказалось много сторонников новой смены власти — стоило замаячить на границе новому войску из Руси… На этот раз войско было уж вовсе фантастическое: в нем было сразу два претендента на престол. Дело в том, что старый, хитрый король Бела начал чувствовать: не удержит он Галича. И вступил в переговоры с киевским князем Святославом, говоря: отдам тебе или твоему сыну Галич! Если вспомнить, что в Галиче все еще княжит сын Белы, Андрей… то вообще становится непонятно, что происходит на русском Юго-Западе.

Киевский князь соблазнился короной Галича, стал готовить войско — сажать своего сына на престол. Об этом прознал Рюрик Смоленский — он тоже хотел посадить на престол Галича своего сына. Оба князя ругались и бранились самыми безобразными словами, выясняли — кому из них сажать сына князем в еще не взятый ими Галич. Обоих князей усовещивал митрополит: что вы творите! В Галиче сидят католики, страшные враги православной веры; надо их любой ценой выбить из города.

Князья вроде бы усовестились, даже смогли выйти в общий поход, но и в походе продолжали ругаться и свариться. В конце концов, несмотря на увещевания митрополита, князья так и не поделили еще не завоеванные земли, и войско повернуло назад.

Но князь Андрей прослышал, что такое войско движется. Откуда же ему знать, что ничего путного не получится у князей смоленского и киевского? Он не доверял галичанам, чувствовал их напряжение. Князь Андрей понимал, что многие в городе ждут подхода православного войска, могут ударить с тыла, поднять восстание. И он принял свои меры, достаточно жесткие: взял в заложники и вывез из города детей самых знатных и богатых горожан.

Ситуация, конечно, нереальная: на престол Галича претендует шесть человек! Мало сыновей Рюрика Смоленского и Святослава Киевского, ведь в Галиче все сидит князь Андрей, католик и венгр с сильной примесью русской крови; по Руси бродит ставший изгоем князь Роман; на вершине башни в Венгрии, в кожаном шатре, сидит еще один князь Галича, Владимир. А есть ведь еще и Олег «Настасьич»…

Но Андрей не устраивает, Олег то ли пропал, то ли не нужен; князья смоленский и киевский не договорились и ушли, Роман и Андрей неведомо где. И тогда находят еще одного претендента, седьмого.

Прообраз Запорожской Сечи

Запорожскую Сечь часто пытаются представить как эдакое «сугубо русское» явление. Якобы нигде и ни у кого такого не было! Но это очередная ошибка. Сечь — явление сугубо и только европейское. Ни в одной стране Востока такого никогда не было и быть не могло, а вот в Европе «сечей» было много. Почитай что в устье каждой реки возникала своя сечь — примерно с такими же нравами.

В Европе был обычай — снаряжать «корабль дураков». Если город стоял на достаточно большой реке, горожане снаряжали корабль и сажали на него всех, кого видеть в городе не хотели: уголовников, нищих, попрошаек, сумасшедших, нарушителей спокойствия. И отправляли корабль прочь, вниз по течению.

«Дураки» могли попроситься жить в другой город; иногда их пускали. Они могли найти безлюдное место, причалить там и разбежаться. Но довольно большой процент «дураков», естественно, доплывал до самого устья. Плыть по морю никому не хотелось, а как-то прокормиться на овеваемых морским бризом пляжах все-таки было можно. Возникала своего рода республика изгоев, свалка человеческих судеб, соединение всевозможного сброда. Время от времени к границам этой «сечи» приставал новый «корабль дураков»…