Жаркие оковы - Ширли Уотерс

Вулфхер судорожно сглотнул, но ничего не ответил.

– Я прошу вас. Вам, христианам, так важно спасение вашей души. Для меня не менее важно, чтобы душа моей матери обрела покой. Она ждет возмездия.

– А как же прощение… – начал мужчина и снова замолчал.

Руна видела, как он борется с собой. Вулфхер сглотнул стоявший в горле ком.

– Твоя мать тоже была такой… обаятельной?

Руне пришлось на мгновение закрыть глаза.

– Она была гораздо лучше, чем я, – прошептала девушка.

Вулфхер сжал челюсти и снова зарылся руками в волосы. Когда его губы плотно сомкнулись и Руна уже приготовилась к отказу, мужчина повернул голову и крикнул через плечо:

– Приведите бенедиктинца! Пусть попытается оправдаться перед ней!

– Да, господин.

Охранники у двери пришли в движение; Руна услышала, как они спускаются по ступенькам. Вопросительно приподняв брови, Вулфхер снова повернулся к ней.

– Теперь прекрасная язычница довольна?

– Спасибо, – прошептала девушка.

Ее сердце забилось чаще, и не только от радости. Мысль о том, что ей снова придется увидеть перед собой мрачное лицо монаха, была не слишком приятной.

Вулфхер раскинул руки в стороны, словно пытаясь сбросить сомнения.

– Я желаю мира! – крикнул он. – Нам нужно договориться, прежде чем ваши люди нападут на крепость. Я должен послать им записку о том, что нам больше не из-за чего сражаться.

– Бальдвин будет рад это услышать, – заметил Роуэн. – Но есть один викинг, который непременно захочет использовать это противостояние, чтобы стать новым предводителем йотурцев.

Вулфхер нахмурил лоб.

– Сколько у него людей?

– Дюжина.

– Дюжина? Не больше?

– Возможно, даже меньше. Не все перешли на его сторону.

– Чего же он хочет?

– Освободить Руну, сделать ее своей женой, возглавить род и возродить старые славные времена. – Голос Роуэна звучал глухо и напряженно.

Вулфхер задумчиво потер щетинистый подбородок.

– Звучит так, словно он выжил из ума.

– Ингварр не сумасшедший, – вмешалась Руна. – Он сильный воин, почти такой же, как берсерки, которые могли в одиночку решить исход целой битвы. Ингварр вспыльчив, но не глуп. Вы должны быть готовы к тому, что у него есть серьезный план. Что бы вы ни собирались делать, я не хочу, чтобы наши воины погибли. Я тоже желаю мира!

Хозяин крепости подошел к столу, поднял лежавший на нем сарацинский кинжал и задумчиво повертел его в грубых, шершавых ладонях. Затем он подошел к Руне и протянул ей оружие клинком вперед.

– Думаю, это прекрасное оружие принадлежит тебе, Руна.

Девушка поблагодарила его смущенным кивком.

– По крайней мере мы уже заключили мир. – Улыбка мужчины была вполне искренней. – Могу я сделать для тебя что-нибудь еще?

Прежде чем Руна успела ответить, Роуэн сказал:

– В первую очередь дайте ей другое платье, господин Вулфхер.

– И лук, – добавила девушка. – Немного меньше, чем вон тот.

Хозяин крепости удивленно покачал головой, но прежде чем он успел что-то произнести, охранники, которых он послал за Окснаком, вернулись и доложили, что не нашли монаха ни в его комнате, ни в часовне.

– Крепость не настолько большая, чтобы он мог от вас спрятаться! – раздраженно прорычал Вулфхер. – Сбежать он тоже не мог. Я бы хотел, чтобы ему представилась такая возможность, а затем он увяз в каком-нибудь болоте или сорвался со скалы. – Мужчина тихо выругался, а затем снова повернулся к Руне. – Мы найдем его. Но сейчас… – Глаза Вулфхера опасно сверкнули. – Сейчас нам нужно вооружиться.

Ночь была прохладной, тихой, и казалось, что она никогда не закончится. Вместе с двумя дюжинами других мужчин Роуэн стоял посреди внешнего хода крепостной стены и смотрел в темную даль. Ему вернули кольчугу Ангуса, а также дали меч и новую черную накидку. В своем белом тамплиерском плаще с красным крестом Роуэн чувствовал бы себя привычнее, однако так явно демонстрировать знак своего ордена казалось ему лицемерием. Ведь он нарушил обет целомудрия. Он опозорил отца и память брата. Даже если никто об этом не узнает, от Бога и святых ничего не утаишь…

Роуэн знал нескольких тамплиеров, которые не слишком серьезно относились к обету целомудрия, но гордо и самоотверженно сражались за свой орден и Папу Римского. Именно на такое отношение с лукавой усмешкой намекал смотритель крепости. Роуэн всегда презирал этих притворщиков.

«А теперь я и сам один из них», – подумал англичанин.

И все же он ни о чем не жалел. Все эти размышления отступали в сторону перед счастьем, которое он познал. Которое было рядом с ним. Руна получила от одного из слуг тунику и кожаные штаны, от служанки – обувь, а от хозяина крепости – короткий меч и свой любимый сарацинский кинжал. Сначала ей хотели дать простое платье из хорошей плотной шерсти. Однако Руна настояла на более удобной одежде, которая бы не сковывала движений, если дело дойдет до боя. Мужчины открыли рты, когда девушка появилась во дворе в таком облачении, однако ее ядовитый взгляд и строгий вид Роуэна пресекли насмешки в зародыше.

Он гордился ею, своей воительницей. Тем, что она сейчас была рядом с ним и тоже вглядывалась в ночную тьму. Мысли Роуэна снова устремились к последним часам, к тому чудесному моменту, когда они соединились в единое целое. Ее разгоряченное тело, ее губы… Он сжимал в объятиях огонь, живое пламя. Оно сожгло его, убило и возродило в неведомых сферах.

– Когда эти язычники наконец покажутся? Господин Роуэн? Господин Роуэн!

Роуэн заморгал.

Вулфхер, стоявший по другую сторону от тамплиера, смотрел на него, удивленно подняв брови. Вероятно, он уже не первый раз обращался к нему.

Быть этого не может! Он, обученный и закаленный в боях тамплиер, мечтал на посту! Роуэн выпрямился и прочистил горло.

– Я тоже не знаю, где они, господин Вулфхер.

Если викинги перейдут через окружавшие крепость скалы, они не смогут остаться незамеченными – за зубцами башни замерли в ожидании еще десяток вооруженных мужчин. Небольшое войско смогло бы взять крепость Дэнстон. Но не дюжина человек. Какими бы опасными воинами они ни были.

– Ты знаешь Ингварра лучше всех, – обратился Роуэн к Руне. – Что он сделает? Нападет исподтишка? Или словно берсерк помчится навстречу смерти? И последуют ли за ним остальные?

– Мне известно лишь то, что он привык идти напролом. – Голос девушки дрожал от гнева. – Что же касается остальных… Они знают, что после хорошей битвы попадут в Вальхаллу. Смерть настоящему викингу не страшна. Безусловно, они будут беспокоиться обо мне, но Ингварр убедит всех в том, что, пока Ательна у нас в плену, со мной ничего не случится. Я же больше волнуюсь за отца и за Ариена.

– Я тоже, – пробормотал Роуэн.

Несмотря на ночную тьму, он мог видеть глаза девушки, с благодарностью смотревшей на него.

Тамплиер обнял ее за плечи и притянул к себе. Запах страсти остался в ее волосах и напомнил ему о том, что произошло несколько часов назад. А может, ему это просто почудилось…

– Несмотря на опасность, я рада, что мы с тобой можем стоять плечом к плечу с оружием в руках, – прошептала Руна. – Я очень надеюсь на то, что Окснака скоро вытащат из дыры, в которую он забился. На этот раз ему не удастся уйти от возмездия. Я искупаю свой клинок в крови проклятого труса! Но если норны решили, что мне суждено умереть раньше, тогда… тогда перед смертью я схвачу тебя за руку и унесу с собой в Вальхаллу.

– Мы… мы не умрем, любовь моя, – запинаясь, произнес тронутый словами девушки Роуэн. – Ты будешь жить, потому что никто, кроме Окснака, здесь не желает тебе зла. А если этому несчастью и суждено случиться, то я буду молить Господа, чтобы он пропустил нас – и тебя, и меня – сквозь врата рая.

Руна не смогла удержаться от смеха.

– Это не смешно, Руна Вихрь!

– Нет, не смешно.

Она потянулась к Роуэну, положила ладонь ему на щеку и повернула его голову для поцелуя. Он несколько мгновений наслаждался прикосновением ее нежных губ, а затем отстранился и продолжил наблюдение за близлежащими территориями. Кроме шелестевшего травами ветра, не было слышно ни звука. Звезды тускло блестели в небе, восточный край которого понемногу начинал светлеть… Когда петушиный крик возвестил о начале нового дня, Роуэн понял, что нападение на крепость не состоится.

Руна сидела спиной к крепостной стене. Она подтянула колени к груди и положила на них голову. Мужчины тоже клевали носом, кроме тех, которые стояли на вахте. Спать девушка не могла; ее мучило беспокойство о близких. Она устало посмотрела на Роуэна, который стоял у колодца во дворе. Он только что вытащил наверх ведро чистой воды и, фыркая, умывался. Перед этим он постарался немного поспать, однако выглядел утомленным.