NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

в это время уже достаточно длинный, и если светит солнце, то компас мне, собственно, не нужен. Тем не менее он может понадобиться, если будет, например, белая мгла, и надо было попробовать его как-то восстановить.

Приключение это оказалось не последним. Уже под конец дня, взойдя на очередной хребет, я увидел, что долина, которая живописно расстилалась вокруг нас со всех сторон – и на севере, и на юге – насколько хватало глаз, ощетинилась высокими елями. Однако идти на север все-таки было предпочтительнее, потому что в соответствии с картой да и с общегеографическими понятиями лес в этом направлении должен был кончиться раньше.

Мы покатились вдоль склона, не теряя высоты и надежды, но довольно быстро поняли, что дальше катиться бессмысленно. Сверху я разглядел участок, где лес был пореже, и сказал ребятам, что, несмотря на рыхлый снег, попытаюсь найти здесь проход между деревьями. Ну и рванул вниз. Ребята в это время стояли рядом со мной, и собаки Джона понесли – никакие крики на них не действовали.

Все это было бы не так страшно, если бы я до конца понимал, как спускаться дальше. Первый порог был ясен, а дальше все было непонятно, и поэтому нужно было любым способом остановить собак. Я застопорил лыжи и попытался палкой урезонить бегунов, но они подкосили меня, и я полетел с ними. В конце концов мы остановились на краешке террасы, пересекавшей склон. К счастью, ничего особенно опасного по линии прерванного спуска не просматривалось, но решение остановить собак было, безусловно, правильным, так как спускаться с упряжками среди деревьев, не разведав пути, было, конечно, совершенно неразумно.

Оправившись после подлого удара, нанесенного собаками, и убедившись, что все каюры, наконец, контролируют ситуацию, я скатился вниз и нашел спуск, довольно крутой, но прямой и, конечно, изобилующий чрезвычайно рыхлым снегом, который пришлось утрамбовывать снегоходами. Пока Томас утрамбовывал дорогу, я проложил лыжню на озеро, где мы и раскинули наш ночной лагерь.

Сегодня мы с Ульриком записали ответы на вопросы интересующихся школьников, которые, в частности, спрашивали, какое впечатление производит на нас тундра. Я написал, что тундра гораздо лучше, чем лес, потому что по ней можно ездить и влево, и вправо – куда захочешь, в отличие от леса, где можно ехать только между стволов.

К вечеру распогодилось. Мы поставили лагерь у берега озера. Вездесущий Уилл, который всегда старается поставить палатку как можно дальше от остальных, потому что его беспокоят любые шорохи, не говоря уж о лае собак, обнаружил бьющий неизвестно откуда источник. Мы, естественно, наполнили свои чайники, сэкономив при этом большое количество времени и горючего.

На этом изобиловавший приключениями день подошел к концу. Завтра продолжим маршрут, и завтра я опять буду впереди. У Ульрика порвались сапоги, но он сказал, что и Бог с ними – будет носить маклаки, даже несмотря на то что сыро. Действительно, ноги все равно промокают – и так, и так.

1 апреля

Подъемы – лишь полдела,

Без них и нет дороги.

Вот спуски, когда тело

Опережает ноги

И мчится в неизвестность,

По-моему, опасней,

Но… Тундра стоит мессы.

В ее холодной власти

Мы полностью отныне,

Хоть и стремимся страстно

Отспорить половину…

Сегодня день для меня во многом памятный, и он, конечно, был тоже насыщен интересными событиями. Сегодня отцу бы исполнилось всего 69 лет, а его уже более 17 лет нет в живых… Не всегда смерть делает правильный выбор.

С утра был туман, и не просто туман, а какой-то туманище. Когда в половине седьмого я вышел из палатки, туман был такой, что я едва смог разглядеть Мартина, который вылез по естественной надобности из соседней палатки, стоящей на расстоянии двадцати метров от нашей. Туман был настолько густым, что, казалось, его можно было резать ножом. Полная тишина, спокойствие, температура минус семь градусов и, естественно, 100-процентная влажность.

К восьми утра туман рассеялся, и мы, собрав наспех наш нехитрый скарб и свернув лагерь, двинулись в путь. Однако прежде я с ножовкой поехал к тому единственному дереву, которое одиноко стояло на найденном мною вчера вечером подъеме на гору. Спилив не без труда это дерево и освободив ребятам дорогу, я рванул вперед.

Подъем был очень хороший, но затем, буквально через час после начала пути, нам пришлось решать очередную головоломную задачу – совсем как в известной песне Александра Галича: «…а потом начинаешь спускаться, каждый шаг потихонечку взвесив…». Как известно, в реальной жизни подъемы всегда чередуются со спусками, иначе все мы, и прежде всего идущие, давно были бы или на небесах обетованных, или в мрачной преисподней – как кому повезет. Вот и наш замечательный подъем закончился на вершине холма высотой метров семьдесят – восемьдесят, огромной подковой огибающего озеро, на которое нам и предстояло спуститься, чтобы продолжать движение в выбранном направлении.

Я стоял на вершине и тщетно пытался определить, куда двигаться дальше, так как, помимо крутизны, просматривалась еще одна проблема: внутренние склоны холма были утыканы отнюдь не низкорослыми елями, так что даже если предположить, что мы смогли бы как-то сползти по такому склону, то избежать неминуемых столкновений с их могучими стволами не представлялось возможным – по крайней мере, так это выглядело отсюда, сверху.

Я все-таки решил попытать счастья отыскать какое-то подобие безопасного спуска и, оставив ребят на вершине, осторожно скользнул вниз, не забыв при этом упрятать болтающийся на груди компас поглубже, чтобы в очередной раз не размазать его по склону, что неминуемо привело бы меня к необходимости решать грядущие навигационные задачи интуитивным методом.

Мой стремительный поначалу спуск, к счастью, завершился довольно скоро – я попал в зону глубокого рыхлого снега. С этого места мне удалось разглядеть небольшую седловину, откуда, как мне показалось, можно было попытаться подойти к озеру. Я показал ребятам направление, и спуск начался. Томас на снегоступах впереди утаптывал снег, за ним осторожно, на тормозах, шла упряжка Джона, за ней – остальные. Вскоре первая упряжка благополучно достигла седловины, где и остановилась на относительно ровной площадке. Оставшиеся упряжки затормозили повыше, наблюдая за развитием событий. Несмотря на то что отсюда, с седловины, дальнейший спуск к озеру почти полностью просматривался и расстояние между деревьями превышало в основном ширину наших нарт, крутизна этого участка была заметно больше, и этот спуск еще предстояло преодолеть.

Вздохнув поглубже и еще раз проверив, надежно ли