Черчилль: Частная жизнь - Дмитрий Медведев

— Из глубины Уэлльса на огромных грузовиках были привезены гигантские горные склоны и скаты. [422]

Для соединения озер Черчиллем будет разработана специальная система небольших водопадов. Задний план Клементина усеет бело-голубым ковром наперстянок и румянок. Водный сад станет любимым местом, сначала для детей, а впоследствии и внуков сэра Уинстона. Дети считали эти озера идеальным местом для игры в шпионов и прятки. В небольшом пруду, расположенном на северо-западной стороне сада, разведут золотых рыбок, ставших на закате жизни великого британца одним из его любимых увлечений. Около пруда будут стоять стул и деревянный ящик с кормом. Сэр Уинстон садился на стул, звал рыбок нежным «Дорогие, плывите сюда» и принимался кормить своих любимцев.

В других чартвеллских прудах будут заселены черные австралийские лебеди и мандариновые утки. Лебеди и утки станут предметом многих черчиллевских картин, посвященных его любимому поместью. Кроме Уинстона, они еще были предметом вожделения для лисиц, обитавших в местных лесах. Несмотря на все меры предосторожности, число лебедей со временем все сокращалось и сокращалось, что доставляло хозяину дома немало беспокойства.

Специально для Клементины, которая в течение долгих лет была страстной поклонницей большого тенниса, в южной стороне сада будет устроена теннисная площадка. За ней Уинстон построит огромную стену из красного кирпича. В течение нескольких десятилетий кирпичная кладка превратится в одно из любимейших черчиллевских хобби. Он очень гордился своим умением строить — 90 кирпичей в час, и это еще не предел. Вскоре увлечение Уинстона станет известно широкой публике. В 1928 году Объединенный союз строительных рабочих пришлет министру финансов приглашение на вступление в свои члены. Черчилль с радостью примет приглашение этой организации.

Летом 1935 года, во время круиза Клементины по Тихому океану, Уинстон вновь примется за расширение озера. Согласно его планам в центре водоема следовало построить небольшой островок, для этого пришлось нанять растонский экскаватор № 4. В своих «Чартвеллских бюллетенях» Уинстон подробно рассказывал Клементине обо всех хлопотах, связанных с этим чудом техники.

Другим крупным проектом станет строительство в начале 1930-х годов плавательного бассейна. Еще учась в Хэрроу, Уинстон восторгался огромным бассейном, расположенным на открытом воздухе. Пройдут годы, и плавание войдет в число любимейших средств релаксации для британского политика. Для поддержания в бассейне постоянной температуры 24,2 градуса по Цельсию Черчилль разместит под бассейном два нагреваемых при помощи кокса бойлера, благодаря которым он и зимой сможет наслаждаться водными процедурами под открытым небом.

Одной из реликвий сегодняшнего Чартвелла является книга посетителей, содержащая имена многих знаменитостей и просто близких друзей Уинстона. С годами число последних станет сокращаться. В 1930 году скончается один из его близких друзей Ф. Е. Смит. Вспоминая его, Уинстон со слезами на глазах говорил:

— Это единственный человек, после беседы с которым начинаешь чувствовать, что вещи выглядят проще, проблемы решаются легче и лишь Британия по-прежнему остается великой и сильной, невзирая на все кризисы и невзгоды. [423]

Через четыре года скончается двоюродный брат Уинстона, девятый герцог Мальборо. Место старых друзей займут новые — Брэкен, Барух, Бивербрук и Линдеманн. К чете Черчиллей также часто станут ездить их родственники — младший брат Джек, сестра Клементины Нелли со своим мужем Бертрамом Ромилем. Кроме друзей и родственников в 1930-х годах Чартвелл будут посещать многие известные люди — Лоуренс Аравийский, Альберт Эйнштейн, Чарли Чаплин и другие.

В 1938 году в жизни Черчилля произойдет очередной финансовый кризис. В результате неудачных инвестиций на американском фондовом рынке Уинстон влезет в долги на сумму в 18 тысяч фунтов стерлингов. [424] Для выхода из финансового тупика ему ничего не останется, как во второй раз выставить свой любимый Чартвелл на продажу. Как и девять лет назад, и на этот раз все обойдется. На помощь к Черчиллю придут его друзья — Брендан Брэкен и банкир сэр Генри Стракош.

Несмотря на скудное финансовое положение, Черчилль и не думал затягивать ремни, сокращая свои гастрономические пристрастия. Последние всегда занимали важное место в его насыщенной жизни. Свой день хозяин Чартвелла начинал с плотного завтрака, проходившего, как правило, в гордом одиночестве.

— Совместные завтраки — это испытание, которые не может выдержать ни один семейный союз, — любил повторять сэр Уинстон.

Дыня, омлет, яичница с беконом, отбивная котлета или ножка цыпленка, тосты с джемом и кофе с молоком — так обычно выглядело его утреннее меню. Далее шел обед, представлявший собой целый ритуал. О главной трапезе дня Черчилль говорил:

— Вот что я думаю о достойном обеде. Во-первых, это хорошо поесть, затем обсудить хорошую еду и после того, как хорошая еда будет тщательно обсуждена, поговорить на приятную тему. Главным условием при этом должно быть следующее — беседу буду вести я! [425]

В последней ремарке нет ничего удивительного. Болтливость всегда была для Черчилля признаком не глупости, а силы. Незадолго до своего восьмидесятилетия он хвастался личному врачу:

— Вчера, во время заседания кабинета, я был в ударе. Я говорил больше всех. Прошло три часа, но я был свежее многих из присутствующих. [426]

На обед Черчилль заказывал суп по-савойски и устрицы. За ними следовали закуски. Потом подавалось филе камбалы, завернутое в копченую лососину, с гарниром из креветок под чесночным соусом. Далее шло жаркое из оленины, фаршированное паштетом из гусиной печенки, под соусом из трюфелей. И наконец, сыр «Стилтон», пирожное или мороженое и кофе с бренди. На десерт сэр Уинстон особенно предпочитал сливки. Осушив очередной кувшинчик жирного лакомства, он воинственно осведомлялся у окружающих:

— Кто-нибудь еще хочет сливок?

Среди напитков Клементина предпочитала красное вино, Уинстон — шампанское. Его любимой маркой была «Pol Roger». Холодильник, подаренный чете Черчиллей их близким другом лордом Бивербруком, позволял охлаждать шампанское до необходимой температуры. Кроме того, на столе всегда имелись портвейн, бренди и конечно же виски. На ужин Уинстон ограничивался консоме — крепким бульоном из мяса или дичи. Перед сном он съедал несколько сэндвичей, запивая их при этом любимым шампанским.

Все разговоры за обедом обычно крутились вокруг какого-нибудь очередного политического кризиса. Председательствовал за столом Черчилль. Однажды Уинстон, прерывая своего сына Рандольфа, закричал: