Сокровища Аттилы - Клайв Касслер

Поляков взял телефон и просмотрел снимки золотых украшений, присланные Бако. Потом перешел к изображениям супругов Фарго. Жена не просто привлекательна, она настоящая красавица, подумал он. По своему опыту в браке с Ириной он знал, что в обычной жизни иметь такую красавицу – наслаждение. Но в борьбе все иначе. Конечно, подобный союз дает человеку нечто драгоценное, но одновременно делает его хрупким и уязвимым; он очень любит свою жену, поэтому не готов рисковать ею в схватке.

Бако, в общем, торговец, алчный, как клещ; борьбу он не любит. Своих недругов он считает конкурентами. И Леклерк в глубине души таков же. Как Бако, он способен нанять несколько безжалостных людей и держать их при себе, но его больше интересуют отчеты бухгалтеров. Это просто нечистые на руку дельцы, а вовсе не крутые мужики, готовые драться за успех. Поляков прожил более трудную жизнь. И только он способен с одного взгляда оценить обстановку. Эта женщина – вот настоящее сокровище.

Глава 20

Аэропорт Ферихедь, Будапешт

Сэм и Реми в аэропорту Будапешта шли по посадочному туннелю к самолету, вылетающему в Москву.

– Астана должна быть сверкающей и новой, – предположила Реми. – Это, пожалуй, интересно. Город полностью выстроен за последние пятнадцать лет.

– Нам, вероятно, придется некоторое время провести в столице Казахстана и встретиться с людьми, в чьем ведении находятся древности, – поделился планом Сэм. – На этот раз я хочу сначала встретиться с ними, а потом начать копать.

– Полагаешь, Бако нас опередит?

– Как знать! – ответил Сэм. – Мне кажется, иногда он нас опережает, ведь уже подумал обо всех местах, где побывал Аттила, и выбирает самые подходящие ему. Но иногда кажется: он доверяется людям, которые не понимают истинных целей.

– Мы возвращаемся к молодости Аттилы и к родным местам гуннов.

Полет от Ферихедь до аэропорта Шереметьево занял один час сорок пять минут. От Москвы до Астаны, новой столицы Казахстана, лету восемь часов пять минут. Когда самолет оказался в конце взлетной полосы, Реми, как всегда, положила свою руку на руку Сэма. Когда самолет выровнялся, она убрала руку и принялась читать купленную ею книгу о Казахстане.

Остаток короткого перелета они просидели почти молча. Поскольку не знали, нет ли в самолете людей Бако и не наблюдают ли за ними, они общались в основном прикосновениями и шепотом. В здании аэровокзала они поискали на электронном табло рейс до Астаны.

Их самолет улетал через три часа. Они решили посидеть в зале ожидания недалеко от своего выхода на посадку; Сэм достал телефон и углубился в изучение маршрута их перелета. Реми, несколько минут понаблюдав за Сэмом, спросила:

– Ты как будто нервничаешь? В чем дело?

– Не знаю. – Он посмотрел на группу мужчин в громадном помещении, негромко разговаривающих друг с другом. – За долгие годы я понял: когда испытываю тревогу, это всегда неспроста.

– Немного похоже на экстрасенсорное восприятие.

– Знаешь, я не верю в беспричинные явления. Просто я думаю, мы постоянно воспринимаем какие-то незначительные указания, а иногда они свидетельствуют о неприятностях, которые ты еще не осознал.

– В это я могу поверить. Но мы сейчас в аэропорту, построенном… скажем так, правительством, оно стремилось все контролировать, да еще в самый разгар холодной войны. Это практически система для слежки за людьми. Ты, вероятно, просто уловил эту особенность конструкции.

– Может быть, – отозвался он. – Но, пожалуйста, сделай одолжение, уступи паранойе.

– Если это поможет, я буду наблюдательнее, – ответила она. – Но никаких подозрительных людей не видела. Схожу-ка я в туалет.

Реми прошла по главному вестибюлю аэропорта к знаку с международным изображением женской фигуры в платье. Она услышала стук каблуков и увидела: к туалету направляются еще несколько женщин. Она незаметно осмотрелась и убедилась, это всего лишь молодые женщины с дорожными сумками. Реми толкнула дверь и вошла, там внутри увидела двух рослых женщин, средних лет, одетых, как уборщицы, в фартуках. Одна из них с кипой полотенец в руках стояла у ряда раковин. Другая, с шваброй и ведром, двигалась к двери. Эта женщина впустила еще несколько женщин, потом повесила на дверь пластиковый знак, повернула ручку, закрывая дверь, и продолжила мыть пол.

Реми прошла в пустую кабинку. А когда вышла, все произошло словно одновременно. Вот она открыла дверь кабинки, уборщицы подошли к ней с двух сторон. Та со шваброй крепко схватила Реми, а вторая вырвала из полотенец руку со шприцем и уколола Реми в плечо.

Реми неглубоко вдохнула и попыталась закричать, но женщина прижала к ее лицу полотенце. К этому времени из-за введенного вещества Реми уже чувствовала себя слабой и беспомощной, а через мгновение потеряла сознание.

Сэм сидел в кресле в зале ожидания. Сначала он наблюдал за проходящими людьми, потом взял книгу, оставленную Реми, и прочел несколько страниц, но не мог сосредоточиться. Он снова стал наблюдать за проходящими. Московский аэропорт открыт всегда, здесь в любое время можно увидеть путешественников из разных стран и континентов. Он опять взял книгу, но вскоре понял, что не читает, а только делает вид. Книга – просто объяснение, как он коротает время, и свидетельство – он не опасен. Где Реми? Прошло довольно много времени. Он достал телефон и позвонил ей, но ее телефон был выключен, вероятно, с тех пор как они сели в самолет в Будапеште.

Сэм знал: в женских общественных туалетах частенько бывают очереди, но почувствовал что-то неладное. Он встал, взял сумки, свою и Реми, и пошел в ту сторону, куда ушла она. В той стороне находились туалеты. Сэм двигался туда, но в поисках Реми постоянно осматривал соседние прилавки и людей.

Он видел, как из туалета вышла рослая крупная женщина, одетая уборщицей; она толкала перед собой тележку с несколькими большими бочками или барабанами, повесила на дверь табличку «Закрыто». Вышла вторая женщина, одетая так же, и помогла ей толкать тележку. Они прошли вдоль зала и свернули в нишу, откуда, как полагал Сэм, можно было попасть в бесчисленные помещения, куда пассажирам вход воспрещен.

То, что уборщицы закрыли туалет, на несколько минут успокоило Сэма, но не до конца. Он стоял у двери и ждал, но продолжал озираться по сторонам – не зашла ли Реми в другой туалет.

Он помнил, в аэропорту О’Хара в Чикаго у туалетов два выхода: один, через который он заходил, и второй в противоположной стене, выходящий в другой вестибюль. А здесь в женском туалете два выхода? Он обратился к женщине, говорившей по телефону: