Жизнеописание Петра Степановича К. - Анатолий Вишневский

После этого Петр Степанович с помощью специального ковшика налил в ведро горячей воды из выварки, разбавил ее холодной из другого ведра, отнес воду в огород, и велел сыну раздеться донага, что было несложно, потому что, как выяснилось, промасленная ватная одежда среднего сына Петра Степановича была надета прямо на голое тело. Эту одежду Петр Степанович тут же бросил в костер, куда до этого попали и все состриженные волосы. Сунув палец в ведро с водой, Петр Степанович убедился, что вода горячая, но терпимая, вручил сыну кусок хозяйственного мыла и стал поливать его из ковшика, следя за тем, чтобы сын везде хорошо намыливался, особенно в тех местах, где у него еще остались волосы, чтобы не пришлось состригать и их.

Сын делал все, что велел отец, но как-то вяло, пассивно, как бы перемогая себя. Уже когда он вытирался большим вафельным полотенцем, Петр Степанович заметил, что сын весь дрожит, несмотря на прилично гревшее солнце и полыхавший рядом костер. Он дал ему свои рубаху и кальсоны и предложил лечь в постель, на что сын охотно согласился, отказавшись от еды. Попросил только попить.

Разумеется, все происходившее не укрылось от глаз младшего брата, который уже все понял.

– Это мой средний брат? – спросил он Петра Степановича, когда тот вышел на кухню, чтобы заварить чай.

– А разве ты его не помнишь?

– Помню, только я его не узнал.

Петру Степановичу в тот день нужно было закончить срочный отчет, пришлось вернуться на службу поручив младшему сыну присматривать за братом до прихода мамы Любы. Она же, вернувшись с работы, застала среднего сына в бреду и, как медицинский работник, сразу заподозрила сыпной тиф. Как в воду глядела. Его срочно отвезли в больницу.

Когда через несколько дней средний сын Петра Степановича, наконец, пришел в себя, дежурная сестра обрадовалась, это был хороший признак. Больные тифом часто умирали в бреду, так и не приходя в сознание. Он же, очнувшись, чувствовал большую слабость, к которой добавилась неловкость: он с удивлением осознал, что лежит совсем голый, и страшно смутился. А в больнице просто были трудности с бельем.

В сентябре 1944 года младший сын Петра Степановича пошел в первый класс. Разумеется, Петр Степанович хотел, чтобы и средний сын возобновил учебу, прерванную войной. Сам средний сын хотел того же. Но как это сделать? Пока он добирался до дому, пока болел тифом, время текло, не останавливаясь, шел к концу ноябрь, учебный год давно начался, поступить куда-нибудь было уже невозможно. Пропадал еще один год, четвертый. Петр Степанович ужасно переживал из-за этого, пытался что-то сделать, но не смог. Ему было очень обидно, мы знаем об этом из его письма сестре.

Ты помнишь, как наши малограмотные родители лезли из кожи, чтобы мы все получили высшее образование? А мой сын, отличник, никак не может подняться выше семилетки. Директор школы у нас новый, никого из нас не знает. Я ходил к нему, просил взять сына в восьмой класс, а он заладил: в середине учебного года не имею права. «Если бы он в прошлом году закончил седьмой класс, тогда можно было бы еще подумать. А после такого перерыва – он будет тянуть класс назад». Говорить с ним было беcполезно, он смотрел на меня спесиво, как на замшелый пень.

Обиделся Петр Степанович, обиделся и даже не сумел этого скрыть. Но, может, это и к лучшему? Он излил свою обиду сестре, а она ему вот что ответила, телеграммой, заметьте.

Петру Степановичу в тот день нужно было закончить срочный отчет, пришлось вернуться на службу, поручив младшему сыну присматривать за братом до прихода мамы Любы. Она же, вернувшись с работы, застала среднего сына в бреду и, как медицинский работник, сразу заподозрила сыпной тиф. Как в воду глядела. Его срочно отвезли в больницу.

Когда через несколько дней средний сын Петра Степановича, наконец, пришел в себя, дежурная сестра обрадовалась, это был хороший признак. Больные тифом часто умирали в бреду, так и не приходя в сознание. Он же, очнувшись, чувствовал большую слабость, к которой добавилась неловкость: он с удивлением осознал, что лежит совсем голый, и страшно смутился. А в больнице просто были трудности с бельем.

В сентябре 1944 года младший сын Петра Степановича пошел в первый класс. Разумеется, Петр Степанович хотел, чтобы и средний сын возобновил учебу, прерванную войной. Сам средний сын хотел того же. Но как это сделать? Пока он добирался до дому, пока болел тифом, время текло, не останавливаясь, шел к концу ноябрь, учебный год давно начался, поступить куда-нибудь было уже невозможно. Пропадал еще один год, четвертый. Петр Степанович ужасно переживал из-за этого, пытался что-то сделать, но не смог. Ему было очень обидно, мы знаем об этом из его письма сестре.

Ты помнишь, как наши малограмотные родители лезли из кожи, чтобы мы все получили высшее образование? А мой сын, отличник, никак не может подняться выше семилетки. Директор школы у нас новый, никого из нас не знает. Я ходил к нему, просил взять сына в восьмой класс, а он заладил: в середине учебного года не имею права. «Если бы он в прошлом году закончил седьмой класс, тогда можно было бы еще подумать. А после такого перерыва – он будет тянуть класс назад». Говорить с ним было бесполезно, он смотрел на меня спесиво, как на замшелый пень.

Обиделся Петр Степанович, обиделся и даже не сумел этого скрыть. Но, может, это и к лучшему? Он излил свою обиду сестре, а она ему вот что ответила, телеграммой, заметьте.

СОГЛАСИШЬСЯ ОТПУСТИТЬ СРЕДНЕГО СЫНА ПОЛТАВУ ГРИЩЕНКО УСТРОИТ МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ТЕХНИКУМ ЭТОМ ГОДУ ПОЛУЧИТ СПЕЦИАЛЬНОСТЬ ДИПЛОМОМ ТЕХНИКУМА СМОЖЕТ ПОСТУПИТЬ ЛЮБОЙ ВУЗ ЖИТЬ У НАС РЕШАЙ СРОЧНО

Вот так Грищенки! Петр Степанович показал телеграмму среднему сыну, у того глаза загорелись. Решение приняли в тот же день, а через две недели средний сын Петра Степановича уже был студентом техникума и жилу Грищенок. Их сын Тарас, погодок старшего сына Петра Степановича, был на фронте, так что место у них было. Материально из дому помогали. Стипендии, конечно, не хватало, а Петр Степанович не хотел, чтобы его сын околачивался у сестры нахлебником, хотя Грищенки, по тем временам, и неплохо зарабатывали.

Когда Петр Степанович расписывался с Любовью Петровной, средний сын из-за учебы не мог приехать, да Петр Степанович и не настаивал, потому что средний сын был очень привязан к Кате, и ему, как посчитал Петр Степанович, его новый брак мог быть неприятен.

V

С Иваном Бутенко все было в порядке, на него пришла похоронка. А старший сын Петра Степановича как в воду канул. Как ушел в тот день, попрощавшись с матерью, так от него ничего и не слышали. Говорили – пропал без вести, так Петр Степанович считал, что большой разницы нет, – сколько убитых осталось не подобранными и не зачисленными в погибшие в первые годы войны. Немножко надеялся, конечно, но не так чтобы очень: война уже кончилась, а от него – ни слуху, ни духу.