Девочка-медведь - Софи Андерсон

Разноцветный глаз Змея уже отыскал меня и теперь вспыхивает ещё ярче, три змеиные башки ныряют с высоты, целясь прямо в меня. Волна жара выбивает воздух из моей груди, и я пячусь всеми четырьмя лапами, сердце тяжело колотится в груди. Я лихорадочно кручу головой, надеясь отыскать себе оружие — хоть какое-нибудь. Ни Ивана, ни Блакистона, ни стрелы нигде не видно.

Я натыкаюсь взглядом на огромный валун, нависающий над самым зевом логовища, и кидаюсь к нему, но крутизна склона не позволяет быстро одолеть его, а рёв Змея за спиной всё ближе. Мышеловчик больно впивается когтями мне в ухо, стараясь удержаться, но я так рада, что он по-прежнему со мной, что тут же забываю о боли.

Едкая вонь горелой кожи лезет мне в ноздри — жар земли уже прожёг обмотки на лапах. Но я не отвожу взгляд от валуна. Краем глаза замечаю, что головы Змея тянутся за мной, их длинные шеи совсем рядом. Пасти изрыгают струи чёрного дыма, он забивает рот, разъедает гортань.

Сердце тяжело бьётся о рёбра, лёгкие съёживаются. Наконец я достигаю валуна, оплетённого толстыми спутанными корнями дерева, юркаю за него и принимаюсь подкапывать удерживающие валун корни когтями, срывая с лап ошмётки горелых кожаных обмоток, разбрасывая по сторонам землю вперемешку с пеплом.

Изрыгаемый Змеем дым окутывает меня, забивается в нос, не даёт вздохнуть. Я задерживаю дыхание и копаю ещё быстрее, ещё глубже. В какой-то миг кажется, что корни сами подаются из земли мне навстречу, но, должно быть, виной тому клубы чёрного дыма или разгулявшееся воображение. Наконец вроде бы удаётся вызволить валун из плена корней, и я со всей силы пихаю его вниз.

Валун даже не шевелится. С громким рыком я всей тушей бросаюсь на него, он мало-помалу сдвигается, наклоняется и от последнего особенно мощного удара со свистом летит вниз прямо в грудь Змею. Тот пытается увернуться, но его туловище слишком неповоротливо и громоздко.

Дрожь сотрясает склоны вулкана, когда валун грохается на Змея, тучи искр взмётываются в воздух, кружат вокруг меня. Я свешиваюсь с края обрыва и заглядываю вниз.

Там, где мгновение назад бушевал огненный дракон, покоится огромный валун, из-под него кое-где пробиваются чахлые оранжевые язычки пламени.

Моя взяла! Я сама изумлена своей победой, и торжествующий рык уже просится наружу — но тут из-под валуна вырываются мощные языки огня и в небе снова свиваются в Змея, пламенеющего ещё ярче и жарче, чем прежде.

Откуда ни возьмись появляется Иван, стрела в его пасти льдисто отблёскивает наконечником, и бросается к Змею. С приближением Ивана Змей вырастает всё больше и больше. Из языков пламени снова свиваются три башки, взмывают в небо, нависают над Иваном разгневанными тучами, разражаются зловещим, как завывания урагана, хохотом.

Иван издаёт леденящий кровь рык и бросается в огненное нутро чудовища.

— Стой! — рявкаю я и кидаюсь вниз к Ивану, но поскальзываюсь и кубарем качусь со склона.

Иван уже в самом пекле — расплывчатое тёмное пятно, объятое языками пламени. У меня обрывается сердце.

Иван исступлённо мотает головой, разя внутренности Змея, наконечник стрелы источает ослепительно-белый свет, пронзает языки пламени, и те расщепляются, а Змей взвывает от боли. Он кружит на месте вихрем багрового пламени, и в этой огненной круговерти я тщетно пытаюсь высмотреть Ивана.

Наконец я замечаю его в самой сердцевине огня, он по-прежнему бьёт стрелой в Змея, хотя уже подпалил себе шерсть.

— Иван! — что есть мочи реву я. — Назад!

Но он не слышит или не хочет слушать меня.

Надо вызволить Ивана из нутра Змея, пока огонь не спалил его дотла. Я делаю глубокий вдох и бросаюсь в пекло.

Пламя обжигает мне морду, глаза, уши, но я стискиваю челюсти и прорываюсь сквозь огонь к Ивану. Он снова взмахивает головой, наконечник стрелы рассекает Змею грудину, оставив глубокий тёмный разрез.

Змей взвизгивает, и я вижу, как между краями разреза пульсирует огненное сердце. Иван делает выпад, чтобы пронзить его, но Змей взрывается вихрями ослепительного света и раскалённого жара, и нас отбрасывает назад.

Иван взвывает и мешком падает на землю. Стрела выпала из его челюстей где-то в недрах Змеева пекла. Перевожу взгляд со стрелы на разверстую грудь Змея. Я готова метнуться к стреле, схватить её и сама пронзить его поганое сердце… Но, оглянувшись на Ивана, замечаю, что он пугающе неподвижен, а его шерсть тлеет.

Забыв про стрелу, я прыгаю к нему, сгребаю передними лапами и, поднявшись на задние, отступаю с ним подальше от Змея. После ослепительного пламени я ничего не вижу в темноте и, шатаясь, бреду к выступу утёса, ориентируясь только на голос зовущей нас Елены. Позади неё белеет куча нерастаявшего снега. Я плюхаюсь в снег, сыплю его на Ивана, а заодно и на себя, пока наша шерсть не перестаёт дымиться.

Иван силится встать на лапы.

— Уничтожил я Змея? — с надеждой вопрошает он. Но, глянув мне за спину, видит, что Змей как ни в чём не бывало полыхает огнём, и сразу сникает. Я поворачиваюсь проследить за его взглядом, и сердце падает. Змей оправился и снова растёт на глазах.

— Я промахнулся, — горестно рычит Иван. В угасающем свете дня его морду почти не видно. Последние лучи солнца потонули в океане, и на нас наползают густые сумерки, прорезаемые лишь бушующим пламенем Змея.

— Ничего ты не промахнулся. — Я решительно мотаю головой, вглядываясь в огонь. — Присмотрись-ка получше.

У Змея что-то явно разладилось: в тёмном провале глубокой раны на груди его сердце еле трепыхается.

— Ты рассёк ему грудь по самое сердце, — шепчу я, — и теперь убить его куда легче…

Я прикусываю язык, потому что не представляю, как без стрелы расправиться со Змеем.

Чуть погодя к нам подлетает Блакистон, выпорхнувший из самой груди Змея. Кончики его крыльев занялись огнём, зато в когтях он несёт стрелу. Надежда снова загорается во мне. Но я замираю от страха, видя, как одна из голов Змея кидается на Блакистона. Тот ловко уклоняется и, подлетев к нам, роняет стрелу на колени Елене. Затем приземляется рядом со мной и окунает крылья в снег, чтобы сбить огонь с перьев.

— На сей раз девочка-яга пронзит сердце Змея, — изрекает Юрий, вскидывает голову и гордо распрямляется.

Я смотрю на Елену и вся напрягаюсь от волнения. Она вкладывает стрелу в лук, натягивает тетиву. Сердце Змея на виду, оно бьётся в каких-то шагах десяти от нас, огромное, величиной с Ивана. Елена целится, но в этот момент Змей закручивается юлой, его сердце пропадает из виду и в следующий миг