Операция «Пилот» - Ирина Владимировна Дегтярева

Игоря Стремнина взял в оборот Горюнов на Украине. Стремнин работает с Пелеховым. Так что теперь тот постарается слить (вполне легально) побольше информации под видом переговоров с русским пилотом. Хотя слишком многого ожидать не приходится. Во-первых, желание излишне поделиться сведениями бросит на него же тень, во-вторых, скорее всего, инструкции для пилота выверены и контролируются английской разведкой и ее представителем Гинчевым.

Зоров говорил, что Горюнов вот-вот будет в Москве, но из-за открывшейся раны на плече сначала отправится в госпиталь. Ермилов, зная Петра Горюнова, понимал, что тот долго в госпитале не задержится. Лечиться не любит, курить в палате врачи запретят, тогда зачем ему вдыхать запах больничной кухни? Он без сигарет долго не протянет.

Ермилов подумал, что необходимо очень жестко проинструктировать Титову перед ее выездом с женой и детьми пилота. Планируя довести операцию до абсолюта, как максималист и педант, он чувствовал, что играет в контрразведывательные шахматы уже практически на грани того, чтобы начать играть шахматными фигурами, словно в шашки, в Чапаева, когда щелчком бьют по своей шашке, дабы сбить одну или несколько, принадлежащих сопернику. Не игра без правил, но по своим правилам. Тут или пан, или пропал. Причем в данном случае паном можно стать в прямом смысле слова. Летчику ведь обещают панскую жизнь в Европе.

Все участвовавшие в операции пилоты относились с брезгливостью к таким обещаниям. С одной стороны, понимали, что все это вранье, а с другой — не нуждались в таких подачках от натовских прихвостней. Как бывает в примитивных детективных фильмах, тот, кого вербуют, требует встречи с главным шефом, не желая разговаривать с мелкой сошкой. В данном случае хотелось бы, как в том детективе, пообщаться напрямую с хозяевами положения — разведчиками МИ6. Они как начали авантюры нового времени с «отравления» в Англии, так и остановиться никак не могут. И действуют по накатанной, сразу выявляя свой почерк, привлекая активно прессу, чтобы разогнать газетно-интернетную волну до размаха цунами.

Егорова в кабинете Ермилова сменила Титова, одетая в легкий льняной костюм, но все равно с влажным лбом, поверх которого колечками завивались волосы. Вид у нее был решительный и собранный. В таком напряженном состоянии можно и дров наломать.

— Ты, Инна, не надувай щеки от ответственности, возложенной на тебя, и не пытайся своротить горы. Твоя единственная задача — мониторить обстановку, чтобы не вышла из-под контроля. Тянуть до последнего, выведывая все планы гуровцев на дальнейший маршрут жены летчика. Чтобы получить этот дальнейший маршрут, она идет на риск. В первую очередь она. А твоя задача риск свести к минимуму, ориентируясь на знание армянскими товарищами тамошней обстановки и на свое чутье. А главное, держи меня в курсе малейших изменений.

Он скосил глаза на звякнувший телефон внутренней связи и снял трубку. Звонил Зоров.

— Приветствую, — сказал он голосом человека, сдерживающего смех. — Сбежал!

— Ха! — отреагировал Ермилов и махнул рукой Титовой, чтобы шла выполнять задание. — Этого следовало ожидать. Я и не сомневался. И где он теперь?

— Скрылся в неизвестном направлении. Пропал с радаров, — продолжал веселиться Зоров. — Но тебе просил передать, чтобы ты брал ноги в руки и несся к нему на дачу.

Ермилов поехал за город на маленькой красной машинке жены — Люськи Коротковой, едва втиснув туда свою значительную персону. Плотникову доложил, что едет получить сведения из первоисточника по работе с пилотами. Руководитель Департамента, как показалось Ермилову, не понял, о чем речь, но согласно кивнул, отпуская полковника на все четыре стороны, доверяя ему. Однако, когда Ермилов взялся за ручку двери в конце большого кабинета, Плотников бросил ему в спину: «Только не пейте там с Горюновым много. Он кого хочешь перепьет, и ни в одном глазу. Даром что мусульманин. Впрочем, у него десятки личин, и какой он на самом деле…»

Не согласился Ермилов, что Горюнов перенес в жизнь на родине свою манеру прятаться за масками. Он мог лукавить, недоговаривать, но в целом перед Олегом во время их дружеских встреч и посиделок Горюнов представал вполне открытым и почти всегда ироничным при угрюмой внешности. Он умел быть щедрым и гостеприимным, умел дружить.

Проехав сорок километров, Ермилов припарковался под березой, росшей перед металлическим коричневым забором. Вышел из машины и с удовольствием расправил плечи, слушая деревенские звуки: где-то лаяла собака, прокричал петух, вяло от дневной жары, а помимо этого стояла тишина, оглушившая после гула центра Москвы, непрерывного и выматывающего. Полковник услышал плеск воды за забором.

Он хотел было позвонить в звонок, прикрепленный на столбе около калитки, но вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Шагнул внутрь, увидев мощенную плиткой площадку для машины, где накалялся на солнце огромный горюновский джип. Петр купил его, вернувшись из иракской командировки, когда еще был нелегалом.

Слева стоял большой каркасный голубой бассейн. Внутри виднелась светловолосая макушка Саши — жены Горюнова. Хохолок высоко заколотых волос чуть шевелил слабый ветерок. Жара стояла крепкая.

— Ой, — сказала Александра, заметив Ермилова. — Ну, молодец, Петя! Не предупредил, что ты приедешь, а я тут сижу отмокаю. Как неловко вышло! Ты проходи в дом, а я вылезу и приду вас кормить.

— Да ты купайся, — смутился полковник. — Я просто с Петром пообщаюсь. Не хлопочи.

— Еще чего! У меня никто голодным не уходил. Тем более, мелкие сейчас у бабушки. Мансур в отъезде. Только сам Петр озорничает. Сбежал из госпиталя. Пойди полюбуйся на него и отругай как следует, на меня он не реагирует. Посмеивается только и уже лыжи намыливает опять в командировку.

Дверь в дом тоже была открыта. Внутри, в прохладе небольшого предбанника, на кафельном полу валялись шлепки, надувные яркие круги — ощущение, словно на море. Видимо, до отъезда к бабушке дети резвились в бассейне. Длинный полутемный коридор с лестницей, ведущей на второй этаж, показался еще более прохладным. Ермилов прошел коридором, миновав три двери в комнаты и одну в туалет и вышел в большую гостиную, совмещенную с кухней. Справа на диване сидел Горюнов, курил и сосредоточенно играл сам с собою в шахматы.

Из одежды на нем были лишь легкие спортивные штаны, и не только по причине жары. На смуглых плече и спине у Горюнова висели дренажные пакеты, прикрепленные лейкопластырем. Там, откуда шли трубки к пакетам, наклеены квадраты пластыря. Не слишком удобно что-то надевать поверх этой сложной системы.

— Петя! Здорово! — нарочито бодро сказал Ермилов, хотя у него защемило сердце от увиденного. Он сразу же поставил себя на место друга. Как бы он смог действовать в тылу врага, да еще с такими проблемами