И гаснет свет - Влада Ольховская

творится нечто странное! Чтобы разобраться в этом, нужен доступ к медицинским файлам, и ты…

– Нет, – прервал ее Джона. – Не нужно разбираться в этом – не тебе так точно.

Она была права в том, что ситуация в клинике рисковала выйти из-под контроля. Но больше ни в чем, и Джону безумно раздражало то, что она и китаец вообще в это полезли. Они не так уж важны для больницы, они вообще чужие в этой стране… Разве они не понимают, что могут сделать только хуже?

Очевидно, не понимают. Ольга не только не прислушалась к голосу разума, она еще и позволила себе возмущение.

– Ты ведь знаешь, что Макса еще не нашли? Значит, усилий, которые уже предпринимаются, недостаточно!

– Завязывай, Ольга, – велел Джона. – Я терпеть не могу подавать жалобы на сотрудников, но ты знаешь – я могу.

– И тебе все равно, что люди пострадают? Из-за тебя!

– Это что, угроза?

– Да пошел ты…

Но ушла как раз она, развернулась и направилась прочь. Вот и связывайся с этими русскими… В ее тоне определенно было что-то угрожающее, то, чего Джона раньше не замечал. Но, поразмыслив, хирург решил, что Ольга при всем желании ничего не сумеет ему сделать.

Жаловаться на нее он тоже не спешил, ведь жалобы – ресурс, с которым нужно обращаться осторожно. Будешь слишком часто бегать к начальству – сам с работой попрощаешься. Поэтому Джона позволил себе на время отпустить ситуацию, выжидая, что будет дальше.

Ничего особенного не произошло. Ольга не стала опускаться даже до мелких гадостей вроде распускания сплетен о нем в больнице. Она больше не путалась у него под ногами, ну а утром Джона и вовсе приступил к работе намного раньше, чем переводчики.

Самые сложные операции он всегда назначал на ранний час. Джона давно уже заметил, что так ему работается лучше: мысли ясные, движения четкие. Это по выходным он просыпался медленно и жаловался, что не выспался. Когда предстояла операция, в нем будто новый источник энергии открывался. Пока все шло как надо, он был уверен, что проблем не будет.

Он вошел в операционную после того, как анестезиолог ввел Эмми в наркоз. Сама пациентка не раз просила его ограничиться местным обезболиванием, общий наркоз она не любила – побаивалась. Однако Джона, при всей симпатии к Эмми, удовлетворить ее просьбу никак не мог.

Дело было даже не в том, что местного обезболивающего могло оказаться недостаточно. Просто сама операция, которую проводил Джона, была пусть и малоинвазивной, но требующей максимальной, ювелирной даже точности. Одно резкое движение со стороны пациентки – и последствия могли оказаться чудовищными. Поэтому Эмми и сегодня предстояло несколько часов провести неподвижно.

Надрезы как таковые Джона не делал, это свело бы на нет всю суть эксперимента. Он вводил под кожу тонкие инструменты, наблюдал за процессом через камеру. Он наращивал протез по миллиметру, прижигал, следил за тем, чтобы общая картина, спроектированная им на компьютере, оставалась верной.

Он очень волновался при первой процедуре. Он ведь не знал, как организм Эмми отреагирует на лечение! Но тогда все прошло нормально. На второй операции волнение вернулось, пусть и заметно ослабевшее. В тот день тоже все закончилось хорошо. Сегодняшняя операция была одной из многих, движения стали отработанными, картинка на экране – привычной. Не было никаких оснований для проблем…

Но проблемы, как известно, и не требуют оснований.

Вместо аккуратного разреза, на который рассчитывал Джона – и который всегда получал! – лазер создал кровавую рану с обожженными краями. Так не должно было случиться, но опытный хирург отреагировал мгновенно: прекратил работу.

Точнее, попытался прекратить. Лазер отключился, но из трубки, уже введенной под кожу, полился полимер. И не той ничтожной дозой, которую всегда задавал Джона, а совершенно не подходящим для такой ситуации потоком. Туда, где ткани уже были травмированы. Все это грозило катастрофой, о которой хирург пока боялся даже думать.

– Аварийное отключение, быстро! – скомандовал он.

Джона знал, что не исправит случившееся мгновенно. Сейчас он был сосредоточен лишь на одном: уменьшить ущерб, сохранить Эмми здоровье… Да, ничего подобного на операциях раньше не случалось. Но ведь готовилась команда ко всякому! Джона лично организовывал обучение, объяснял, что нужно делать в экстремальных ситуациях.

На подготовке все шло хорошо, а теперь его ассистенты будто окаменели. Они ни с чем не справлялись, и Джоне пришлось действовать самому. Он вывел инструменты, повредив кожу куда сильнее, чем хотел бы, бросился к компьютеру – и все-таки отключил систему.

Но было уже поздно. Из разорванной кожи струилась кровь, на том месте, где предполагался аккуратный, тончайший протез, бугрилось нечто непонятное. Полимер сам не рассосется, придется вырезать, однако это будет потом. Пока Джоне нужно было остановить кровь и убедиться, что жизнь пациентки вне опасности.

Все вокруг закрутилось, время будто перестало существовать. Сначала Джона действовал сам. Потом рядом откуда-то появилась Танг Сун-Ми – ее, должно быть, позвали ассистенты. Самое нужное они сделать не смогли, а пожаловаться успели! Сейчас даже это было не важно, Джона готов был принять любую помощь, он действительно не хотел вредить Эмми.

Потом ее увезли, а он остался в операционной один. Джона устало опустился на забрызганный кровью пол. Он понятия не имел, сколько времени прошло, что будет дальше, чем эта катастрофа обернется для него и Эмми.

Зато он начал понимать кое-что другое: это не могло быть несчастным случаем. Даже если оборудование забыли проверить перед операцией, что само по себе недопустимо, никакая случайная поломка не привела бы к таким результатам. Джона был единственным, кто пользовался этими устройствами, на прошлой операции все прошло замечательно. А теперь…

Кто-то изменил настройки и сломал оборудование. Кто-то, кто хотел навредить Эмми – или ее хирургу. Но у девушки врагов не было, тогда как Джоне совсем недавно угрожали двое: Монтгомери и та русская девица.

Один из них сломал оборудование, иначе и быть не может. И виновный должен ответить.

Глава 14

Джиа Бергер

О причинах побега Макса почти не говорили, это оказалось и не нужно. Вскоре после его исчезновения обнаружилась недостача на складе: кто-то добрался до наркотиков. Хотя понятно кто! Бывших наркоманов не бывает…

Но даже при таком раскладе события развивались слишком уж странно. Макс даже трезвым был не совсем адекватен. Теперь же предполагалось, что он под кайфом сумел удрать из клиники, не оставив следов. Разве не должны были они найти в лесу его замерзший труп, как это произошло с Дереком? Именно такого исхода и ожидала Оля.

Однако