Наследие времени. Секунда до - Мери Сейбл

не признать, что ее сын и Лотта правы. Но ей не стало от этого легче, и она не подозревала, что ей еще придется узнать, когда она вернется в свои покои. Зайдя внутрь, она увидела, как трое мужчин спокойно разговаривают о чем-то, сидя на диване, но когда она захлопнула дверь, ее дочь наконец начала просыпаться. Сперва она зашевелила правой рукой, а потом открыла глаз. Побочный эффект от снотворного не позволил ей резко встать с кровати, но Гаррет опередил королеву, подбежав к постели. Маргарита возмущенно посмотрела на него, но он заверил ее, что это только ради того, чтобы Джоан не испугалась. Мужчина взял Джоан за руку, чем вызвал еще большее негодование у королевы, но услышав, как Джоан заговорила, она прикусила язык.

— Гаррет, ты здесь. Я боялась больше никогда тебя не увидеть, — хриплым голосом заговорила Джоан и глянула на него так нежно, что королева сразу поняла происходящее.

Маргарита поморщилась: все ее планы снова могли разрушиться.

Гаррет радостно посмотрел на королеву и заговорил.

— Здесь твоя мама, Джоан. Ты в безопасности. Со мной и Уиллом тоже все в порядке.

— Мы остались вдвоем… — медленно произнесла она.

— Нет, ты что, здесь твоя мама и Уилл, — слегка недоумевая повторил он.

После снотворного Джоан плохо понимала, что происходит. Она не задала вопрос, а пыталась рассказать, как осталась вдвоем с Бастьеном. Но все равно от королевы не утаилось то, что дочь питала чувства к этому крестьянину.

Маргарита сразу занервничала, думая о том, что лучше уж Эрик. Но, глядя на рыжего юношу, она поняла, что тот и сам не ожидал от нее такого; значит, немедленно уводить его из замка не стоит. Если оставить Гаррета, получить доверие Джоан можно гораздо быстрее, тем более что, судя по виду, угрозы он не представлял. Но как только план состоится, первое, что нужно будет сделать, — это ограничить их общение, чтобы девушка быстрее забыла об этом мужчине.

Королева настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как второй подбежал и тоже заговорил с ее дочерью, но здесь сомнений не оставалось: на него она так не смотрит. Конечно, радуется ему, да, но не больше. Чувства к мужчине от матери не скроешь.

Наконец Джоан стала приходить в себя и внимательнее прислушиваться к тому, что ей говорят. Разглядев мать, она протянула к ней руку, и та кинулась со слезами к ней в объятия, забыв обо всем.

— Я всю жизнь ждала тебя, дочка, словно чувствовала, что ты жива, — заговорила она.

— Мама, — с интересом разглядывая ее, шепнула Джоан.

Конечно, поскольку Джоан никогда не видела таких нарядов, у нее вызвал интерес внешний вид матери. В красивые черные волосы были вплетены ленты и интересные камушки. Красное платье было королеве очень к лицу, и Джоан самой захотелось надеть такое.

Маргарита послала Роланда к сыну, чтобы он сообщил о пробуждении его сестры. Она даже не знала, о чем говорить с дочерью. По взгляду все и так было ясно, но королева очень хотела узнать, что помнит дочь после встречи с Ларденом. Джоан явно еще не пришла в себя, и ей нужно было время, чтобы полностью оправиться. Королева была очень удивлена, когда дочь сказала, что хочет поскорее познакомиться с братом, — но противиться не стала. Она решила сама одеть свою уже не маленькую дочь, без помощи слуг. Проводив мужчин за дверь, она достала одно из своих любимых платьев, чтобы его примерила Джоан. Конечно, изначально дочь нуждалась в ванной, но заметив, что ее тело чистое, королева решила, что это может подождать. Мысль о том, что Бастьен обмывал тело, разгневала ее, но, не подав виду, она продолжила одевать дочь.

— Здесь у тебя будут слуги. Весь этот кошмар закончился, Джоан, больше ты никогда не будешь жить в лесу и нуждаться в чем-либо.

— А я смогу навещать своих друзей, когда они уедут? — наивно спросила она.

— Конечно сможешь, — соврала Маргарита, боясь напугать ее раньше времени. Но дочь спокойно говорила об их отъезде, и это уже облегчало королеве задачу.

— Я у них в долгу, мама. За то, что они спасли меня. Я должна помочь найти одного человека и попросить тебя о его освобождении.

— Какого человека? — недоумевая, спросила она.

— Мужчину, его зовут Араксан. Его обманом сдали страже, и теперь он живет здесь как заключенный. Как только его освободят, мои друзья отправятся к себе домой.

Королева тихо вздохнула с облегчением. Это упрощало ей жизнь: чем быстрее освободят обычного преступника, который ничего не стоил, тем быстрее дочь забудет о рыжем крестьянине. Заканчивая завязывать корсет, она развернула Джоан к себе.

— Мы освободим его в ближайшее время, — радостно сказала она, думая, что на одну проблему будет меньше.

Но счастье длилось недолго: когда она впустила в комнату Уилла и Гаррета, Джоан сразу же поделилась новостью о том, что Араксана освободят, как только смогут.

— Мы посоветовались и решили: даже если его вскоре освободят, то мы останемся, пока не убедимся, что тебе ничто не угрожает и ты здесь счастлива, — радовался Уилл.

Королева изменилась в лице, но этого никто не увидел. Они не понимали своей дерзости, и, казалось, более наглых крестьян Маргарита не встречала.

— Это же так здорово, что вы пробудете со мной здесь еще какое-то время.

Джоан захлопала в ладоши, и Маргарита улыбнулась, но не знала, что ей с ними делать. Она поняла, что сильно устала, потому что до сих пор как следует не спала.

Вернулся Роланд и доложил, что король спит, однако Маргарита настояла, чтобы его уже будили. Бедный Луи думал, что все будет сделано по плану, и решил, что его участие больше не нужно, однако мать созывала всех снова, уже на обед. Когда все собрались, он заметил Лотту, которая не выглядела уставшей. Наверняка потому, что новость о Джоан так вдохновила ее.

Мать выглядела перевозбужденной, но под глазами у нее были синяки. Однако взгляд Луи остановился на сестре, которая так внимательно рассматривала его. Вспомнив, что случилось ночью, он сглотнул, но глаз не отвел.

— Я счастлив! Ты вернулась, сестра, — он попытался быть радостным, а Лотта поддержала его: встав из-за стола, она подбежала, чтобы обнять Джоан.

Миловидная жена брата излучала добро, и Джоан, не зная, как себя вести, тоже встала, чтобы обняться. Луи подошел к сестре, раскинув руки, и смотрел на нее как на старого друга. Как же он скучал по своей маленькой сестренке, которая выросла и стала уже настоящей девушкой!

— Мы так счастливы,