Наследие времени. Секунда до - Мери Сейбл

удалились в свою спальню вместе, и Луи надеялся наконец-то поспать. Закрыв за собой комнату, он не мог не обсудить с Шарлоттой услышанное.

— Мне кажется, будет весьма сложно договориться с Джоан о свадьбе. Ты слышала об амазонках? Они презирают мужчин. Она ничему не обучена, кроме как драться. Я уверен, что вести себя она будет как дикарка. Даже твой отец будет против этого.

— У нас есть время, Луи, я буду ее обучать. Даже найдем того, кто будет заниматься с нами вместе. Я стану ей родной сестрой, и она будет мне доверять. Перед моим братом еще никто не устоял. Ее сердце растает, уверяю тебя.

— Эрик тоже еще ни перед кем не устоял. Она станет первой, от кого он отвернется. Тебе не жалко их?

— Ты слишком предвзято к нему относишься, он выполнит свой долг. Либо придется отказаться от престола, а это ему дороже всего. Когда Джоан проснется, надо вызвать доверие к себе. Аккуратно подведем ее к этому. Она должна сделать это ради семьи, иначе зачем ей было бы возвращаться? Этого захотели сами Боги.

Проходя по коридорам замка, Уилл очарованно смотрел по сторонам. Он никогда не видел столь высоких потолков, а еще стен, увешанных картинами в золотых рамах. Оглянувшись, он заметил Роланда, шагающего за ними. Он с довольным видом улыбнулся рыцарю, на что тот в удивлении поднял брови и едва сдержал смех, наблюдая за чудным мужчиной. Уилл будто позабыл обо всем случившемся, радовался жизни и тому, что теперь сможет пожить как настоящий лорд в замке. Все, что его окружало, затмило произошедшее, тем более они шли к Джоан, с которой было все в порядке. Гаррет, конечно же, был серьезнее жизнерадостного Уилла и ступал очень быстро, не отставая от королевы. Окружающее его вовсе не интересовало. Он был все еще потрясен от того, что чуть не оказался на виселице и не смог защитить Джоан от опасности. Пройдя в покои королевы, он ахнул, увидев, что с ней все в порядке и девушка просто забылась сладким сном.

Она была переодета в легкое белое ночное платье, а волосы распущены и расчесаны. Они локонами лежали на подушке вдоль ее тела, голова была повернута влево, и могло показаться, что она вовсе никогда не была изуродована. Забыв о королеве, Гаррет хотел подбежать и взять ее за руку, но Маргарита его остановила.

— Как видите, она просто спит. Теперь вы можете спокойно остаться в своей новой комнате, пока она не проснется. Комнату для вас уже подготовили. Вам, наверное, тоже следует отдохнуть.

— Если нас не будет рядом, она испугается. Мы должны дождаться ее пробуждения здесь. Роланд сказал, вы и сами не знаете, что мог наговорить ваш советник, а когда она увидит чужих людей, вряд ли ей захочется вам доверять.

Королева посмотрела на Роланда, но тот пожал плечами и одобрительно кивнул. Ему действительно нравились оба мужчины, как и королеве.

— Вы не останетесь здесь в одиночестве. Мой новый главный помощник побудет с вами, пока я не вернусь.

Уилл, будто не слушая, что происходит, не удержался и прикоснулся к подсвечнику с потухшей свечой, но не рассчитал силы. Подсвечник опрокинулся, покатился и с грохотом свалился на каменный пол. Все трое смотрели на неуклюжего парня, а тот виновато опустил голову.

— В вашей компании моя дочь проснется гораздо раньше, — мягче, чем хотела, сказала королева-мать.

Маргарита была в прекрасном расположении духа, и, казалось, никакая новость уже не омрачит возвращения ее дочери. Но это длилось недолго, до тех пор, пока она не отправилась в покои к сыну и его жене. Они еще не успели заснуть и сразу же раскрыли ей свой план относительно свадьбы Эрика и Джоан.

— Ни за что! — вскрикнула она. — Моя дочь не пойдет за этого распущенного негодяя.

— Мама, это ведь наш шанс! — Луи разговаривал на повышенных тонах.

— Даже если она выйдет за него и родит ребенка, он будет Фонтегорн. Ты забыл, что наша фамилия Фриель? — Королева качала головой и даже не стала садиться на стул, а ходила по комнате взад-вперед.

— Но это будет твой родной внук, фамилия не имеет значения, главное то, что мы не допустим войны. А так как ее дети будут прямыми потомками Фриелей, мы и фамилию сможем им изменить.

В душе королева понимала: он прав. Но возвращение дочери было самым настоящим чудом, которое она больше не хотела отпускать.

— Вы сами слышали, она выросла дикаркой. Они оба недостойны друг друга, — с горечью сказала она.

— Джоан была обещана моему брату, — уверенно заговорила Лотта. — Клянусь, к его приезду я лично возьму на себя обязательство проходить с ней все обучения. Научу ее манерам, танцам, вышивке. Она вернулась сюда и должна понимать, что с ней будет. Выйти замуж — это ее долг. Мой отец обрадуется, узнав, что заключение мира между нашими королевствами будет выполнено до конца. Эрик разорвет помолвку с другой девушкой.

— Джоан ничего не знает о нас, Лотта. Откуда ей тогда знать о том, что она принадлежит твоему брату? Почему он только раньше не женился на той девчонке… — Приложив руку к голове, Маргарита отчаянно взглянула на Луи.

— Мама, у тебя будет достаточно времени, которое ты проведешь с ней до отъезда, — умоляюще заговорил тот и подошел к матери, чтобы обнять ее и утешить.

— Я думала, что она мертва шестнадцать лет, а сейчас ты хочешь снова отнять ее.

Лотта тоже подошла обнять королеву: — Это ее судьба, неужели до старости она будет сидеть здесь взаперти? Ей все равно придется выйти замуж, а утаить весть о ее возвращении от отца и женить на другом — это будет расцениваться как заговор. Пока не поздно, нужно ему сообщить. Тогда он разорвет помолвку Эрика и с радостью примет Джоан в семью. Я как дочь разочаровала его своим бесплодием. Уверена, у вашей дочери все получится.

— Вы только забыли о том, что она может отказаться и сбежать. Она дикарка… — шепнула Маргарита.

— Я займусь этим вопросом. Она сама с нетерпением будет считать дни до свадьбы, — девушка словно сама хотела стать матерью для сестры мужа.

Теперь Шарлотте есть о ком заботиться.

С тяжелым сердцем возвращалась королева в свои покои, и по дороге решила прогуляться по саду в раздумьях. Выйдя на яркое солнышко, она захотела посидеть возле дерева на траве, как это делала Лотта. Погрузившись в свои грустные мысли, она почти задремала, но очнулась от громкого чириканья воробья. Оказавшись в одиночестве, она не могла