Запасный выход - Кочергин Илья Николаевич

Герман говорит всегда громко, поэтому подтягиваются и остальные. И звучат названия, греющие душу экспедиционщиков, ласкают слух славные бренды носков: «Патагония», штатовский «Фокс Ривер», «Баск», немецкий «Норвег», ирландский «Бридждэйл», «Киптэкс», «Дэксшелл», чешский «Ластинг», новозеландский «Айсбрейкер», «Дэмикс», «Сивера», «Нью Баланс», «Гуахо», «Перл Ицуми»…

Но вот уже тема сменилась. Перешли на что-то другое.

– …шорты теплые «Хэглофс Барьер». Кому-то это кажется странным – теплые шорты, а я оценил в походе по Альпам…

– …балаклава «Мармот Супер Хироу Блэк» из полартэк павэрстретча со вставками из винд-про и плоскими швами за пять с половиной. Поедете на Чукотку, настоятельно рекомендую…

– …единственное в мире с пятилетней гарантией. В полтора раза легче шерсти или полиэстера. При чередовании высокой и низкой активности…

– …софтшелльный? Только софтшелльный! Гортексные при активной движухе и потовыделении на сильном морозе изнутри изморозью покрываются…

Потихоньку накал беседы снижается. Уже поздно. Данила ищет свой фонарь, чтобы идти в палатку, Полина медленно потягивается, улыбается и уже не слушает неутомимого Германа с Игорем.

– Скромненько и со вкусом. «Джи-Шок Махариши». Оранжевые детали циферблата на черном…

У Игоря ремешок часов брезентовый, винтажный. Подходящий по стилю к его геологическому свитеру и ковбойскому пыльнику. Он стучит ногтем по своим часам.

– …стальной безель и инверсионный дисплей.

– А что это, позвольте полюбопытствовать? А, «Про-Трек». Плавали, знаем. Да, неплохо для поездок…

Вчера, когда отмечали переселение на острова, они, наверное, пятьдесят пять раз повторили словосочетание «край света».

Сейчас Полина проснулась и, довольная, лежит в спальнике в палатке на этом самом краю света. Данила уже давно убежал куда-то, должно быть, работать или питаться. Это нормально, это правильно, когда мужчина раньше тебя встает.

Полина вечером слегка перебрала коньяка и сегодня увидела себя в зеркальце необыкновенно хорошенькой. Чуть-чуть мутит, но лицо по-детски свежее, глаза ясно блестят, волосы прекрасны. Выглядит лет на двадцать, ну на двадцать два, не больше. У нее, у Полины, так бывает после выпивки, она сама всегда удивляется этому.

Сейчас вылезешь из палатки и вокруг одна природа, а чуть дальше – камнем можно добросить – соленая вода великого океана. Игорь, по словам разбудившей ее Мариши, уже ходил вдоль берега на разведку с утра и доложил о медвежьих следах. Может, врет, выживальщик?

– Может, и врет. Ладно, одевайся, пошли завтрак варить, – говорит Маришин голос снаружи палатки.

Полина медлит еще минут пять.

Медвежьи следы на самом краю света и девушка с серыми глазами – смелая умничка. Хорошее сочетание! Девушка, которая не боится холодного косаточьего моря и выходит из него с улыбкой, которая оставила в городе машину под ломким деревом и не грузит никому мозг своими тревогами, которая стоит вечером у огня с поварешкой и наливает мужчинам суп, которая заразительно смеется, выпив коньяка в компании. Которая крепко (гораздо крепче, чем обычно в Москве) прижимается к Даниле перед сном в состегнутых вместе спальниках на каком-то особом двуспальном надувном матрасе анатомической формы. Суперпро… Дуософт… в общем, матрасе для влюбленных, как сообщил Данила.

Это же хорошо и красиво, должно быть. Это должно восхищать, ну, по крайней мере, очень-очень нравиться и запомниться. Серые глаза, восход, доски мокрого причала, как говорится…

Полина довольна тем, как вчера, когда они сидели за общим столом в большой «штабной» палатке, Данила время от времени приобнимал ее, показывал, напоминал всем, чья она.

Она выглядывает наружу определить погоду, потом лезет в рюкзак, шуршит пакетиками, достает гигиенические салфетки, гигиеническую помаду, расческу, дезодорант, таблетки, чистые трусики. Находит одежду. В палатке ужасно неудобно, но она не жалуется, не раздражается.

Наконец расстегнула палатку, обувается. Палатки стоят на ковре из шикши. Герман так назвал это растение – шикша. На низких веточках, чем-то похожих на еловые, черные блестящие ягоды. Вкуса никакого. Польза (опять же по Герману) вроде есть. Какие-то витамины.

Свежо, сыро, серо. Медведи, оставившие Игорю свои следы, наверное, все влажные. Пахнут мокрой псиной или чем-нибудь похожим.

Первый раз в жизни подумала о медведях как о чем-то более или менее реальном. Это забавно.

Последний взгляд в зеркальце и – вперед, действовать, жить. Умываться, готовить, общаться, гулять. Пусть ты и выглядишь сегодня утром на двадцать, но тебе уже двадцать восемь.

Тарахтит бензиновый электрогенератор. В штабной палатке привычная, успокаивающая офисная атмосфера. Кто-то, наверное, пришел ни свет ни заря, самый первый, включил компьютер и поставил рядом кружку с кофе. Кто-то гуляет вдоль столов и мешает работающим, кто-то делает сюрприз и достает привезенную из дома вкусняшку.

Полина здоровается, отрывает Максима от ноутбука и вытаскивает на улицу.

– Максим, сделай нам, чтобы костер так сильно не горел. Пожа-а-алста.

Она взялась сварить плов из тушенки.

– Нет, а можно так, чтобы здесь не так горел, а здесь побольше? Я чай поставлю. И ты можешь открыть вот эти банки? – спрашивает Мариша.

– Мы на улице будем или внутри? Народ, мы где есть будем? Не слышат, что ли?

– У меня одежда так провоняла дымом! Пахну, как сырокопченая колбаска. И волосы.

Сготовили. Есть решили на улице. Мариша стала стучать ложкой о железную миску в лучших туристических традициях.

– А между прочим, Мариша, вы знаете, что можете приманить этим нерп, – сообщает вышедший к костру Герман. – Нерпы довольно любопытны, особенно им интересны всякие необычные звуки: стук, свист, человеческий голос. Они очень любят, например, слушать пение. Так что если вы еще и споете, то мы наверняка сможем позавтракать, любуясь нерпами.

Над морем стоит туман, и нерпы сквозь него не проглядывают.

– Кстати, интересный факт. Раньше русские называли тюленей морскими зайцами. Протопоп Аввакум, например, отмечает обилие зайцев на Байкале, имея в виду именно байкальских нерп. В центральной части Байкала расположены несколько Ушканьих островов, где до сих пор имеются лёжки нерпы. Я там был. Острова названы так, поскольку ушканами в Сибири звали зайцев. И вот я думаю, почему именно зайцами их называли? Полина, как выглядели тюленьи головы, когда мы с вами их наблюдали? Да, именно, они круглые, у них не видно ушей. А зайцы, напротив, отличаются длинными ушами. И как можно назвать зайцами абсолютно безухих животных?

– Герман, тебе вообще стоит писаться в режиме нон-стоп, гнать стрим через спутник.

Данила бодр и свеж, он даже не садится – ест стоя. Приятно сидеть напротив на бревне и смотреть на него снизу вверх, наблюдать, как он щурится в скалы, затянутые низкой облачностью, в тайгу. Бьет копытом, одним словом, от избытка энергии. Готов использовать все это пространство. Полина принесла ему чай и встала рядом.

Пока они ели, туман над отошедшим от берега морем незаметно поднялся, открыв горизонт и кита в протоке прямо напротив лагеря.

Полина дружески махала киту рукой, пока мужчины хватали свою технику и бежали к берегу. Хотелось, чтобы он не успел уплыть до того, как мы насмотримся на него, до того, как экспедиция успеет его хоть немного использовать.

Кит не уплыл, хотя от стрекота дронов активнее шевелил хвостом. Кит прочно застрял на мели.

Широкая протока ведет из озера в море. На этом острове, оказывается, есть свое озеро. Вода в протоке вроде как соленая, течение – то туда, то обратно, смотря по тому, идет отлив или прилив. Лагерь находится как раз на месте впадения протоки в океан. В общем-то Полина и не думала, что перед ней протока, пока не услышала, что это протока. Так часто было в этой поездке: смотришь, но не видишь, не можешь назвать то, на что смотришь. Используешь широкие определения.