Военные трофеи - Алан Фостер

– Я не спрашивала, что думает она. Я спросила, что думаешь ты.

Он помолчал. Потом, повернувшись, обхватил её руками и притянул к себе.

– Сейчас я, по-моему, устал думать.

Составление каталога того моря фактов, которые она собрала, проведение семинаров и разработка учебных пособий почти не оставляли Лалелеланг времени заниматься своим теориями и даже вообще бывать в обществе. Внешне сёстры поддерживали её усилия, но про себя они отчаивались. Их блестящая, привлекательная, знаменитая сестра тратила себя впустую, посвящая всю свою жизнь научной работе. Они неоднократно говорили ей, что она неразумно распределяет своё время, но ничего не могли с этим поделать. Лалелеланг благодарила их за то, что они для неё делают, и не обращала на них внимания, так же, как и на тех самцов, которые отваживались к ней приблизиться.

Они не могли знать, что она была озабочена гораздо более важными предметами, чем собственное выживание.

Используя широчайшие возможности университета, она исследовала межмировые средства информации, с мрачной убеждённостью выискивая такую информацию, которая никогда не предлагалась широкой публике. Один мир или даже часть одного континента давали достаточно новостей, чтобы не искать большего. Кроме того, теперь, когда война окончилась, кому было дело до того, что люди – как, впрочем, и гивистамы или массуды – делают в своём собственном мире? Теперь, когда эта древняя межзвёздная опасность была уничтожена, частота межрасовых контактов стала снижаться.

Её папки с материалами росли, а вместе с ними росла и тревога. На обжитом людьми Даккаре началась продолжительная война обитателей восточного и северного районов суши. Хотя конфликт был не настолько серьёзен и взрывоопасен, как те, которыми была отмечена история Старой Земли, тем не менее он внушал озабоченность.

Три с’вана-собеседника, которые случайно оказались на Маккее, работая над другим проектом, энергично предложили свои услуги посредников для улаживания спора, распалившего этот колонизированный людьми мир. Их предложение было принято, но результат был не слишком заметен. На Мауке-4 недовольство приняло форму бунта группы жителей прибрежных островов, которые, жалуясь на пренебрежительное к ним отношение, захотели отделиться от центральной планетной администрации, расположенной на континенте. Поскольку среди жителей островов оказалось немало только что вышедших в отставку военных, их сопротивление во многом превосходило размеры конфликта. Тут не оказалось с’вана, который сгладил бы либо пыл островитян, либо реакционное возмущение жителей континента. Самые серьёзные события развернулись на Барнарде – первом мире, колонизованном людьми с Земли, который быстро стал не менее урбанизированным. Там проживало также немногочисленное население массудов, которые изо всех сил старались не вмешиваться в нецивилизованное и быстро деградирующее поведение своих двуногих братьев. Существование значительного класса людей, которых обогатила деятельность, связанная с войной, только обострило растущую напряжённость, которая угрожала втянуть в себя и массудов – вопреки их желанию.

Ситуация складывалась настолько неприятная, что это должно было бы вызвать тихое ликование на Амплитуре, но сколько источников она ни просматривала, Лалелеланг не смогла найти указаний даже на косвенное участие Амплитура в растущей разноголосице ненормального поведения людей. Не было и никаких признаков регресса или беспокойства среди их бывших союзников, таких, как Ашреган и Криголит. Все они благодушно разоружались и громко приветствовали новый мир.

Лалелеланг была уверена, что Амплитуры знают, что происходит на мирах людей, но этому у неё было не больше доказательств, что и для других её теорий. Спрутообразные продолжали смиренно уничтожать свою гигантскую военную машину, делая робкие шаги к неограниченной межзвёздной торговле и связи. Если за их деятельностью и таились какие-то скрытые замыслы, то Амплитуры их очень хорошо прятали.

Потом, к концу четвёртого года после первой вспышки конфликтов и вопреки её мрачным предсказаниям, войны сгладились. Они не прекратились полностью. Некоторые межчеловеческие конфликты продолжались, появлялись новые, но некоторые и затухали. Не каждая угрожающая конфронтация перерастала в войну, не каждый спор приводил к насилию. Несколько серьёзных торговых споров были улажены путём переговоров. Наученные неприятным уроком Барнарда, массуды держались в стороне от таких стычек. Активная роль с’ванов – если она и существовала – оставалась невидимой. Нет нужды говорить, что остальные члены Узора игнорировали человеческую поглощенность насилием, постольку поскольку это им удавалось. Может быть, она недооценила роль с’ванов? Если это так, то она в этом не первая.

Может быть, им действительно удастся держать человеческую болезнь под контролем, не вылечивая её окончательно. Или, может быть, новые вспышки конфликтов удаётся погасить благодаря усилиям таинственного Ядра полковника Невана Страат-иена. Или, возможно, они влияют на с’ванов. Но какова бы ни была причина, результаты внушали надежду.

Существует ли для кого-либо, даже для эксцентричных созданий вроде гомо сапиенс, такая вещь, как приемлемый уровень общественного насилия? Она размышляла над теоретическими возможностями этого. Хотя остальной Узор и тревожили эти волнения, они были более чем готовы игнорировать все конфликты, пока те не распространялись на их собственные миры. В отличие от с’ванов, остальное население Узора мало волновало, не истребит ли человечество само себя. По правде говоря, нашлось бы немало таких, кто счёл бы подобный поворот событий благом. Длившийся несколько столетий контакт с Узором принёс некоторые незаметные изменения обществу людей. Имелись определённые свидетельства того, что, возможно, первый человек, с которым был установлен контакт, Уильям Дьюлак, был, по крайней мере, отчасти прав в своей оценке собратьев. Теперь, когда война окончилась, начали расширяться связи между некоторыми людьми и их коллегами с других миров. Если бы только с’ванов удалось убедить изменить своё мнение относительно сохранения воинских способностей людей, такое продвижение к по-настоящему интегрированному обществу можно было бы ускорить. Если же нет, то она знала, что человечество может однажды вернуться к такой ничем не сдерживаемой самоубийственной войне, которая была прежде свойственна этому народу. Лалелеланг проверяла и перепроверяла свою работу. Приземистые волосатые гуманоиды играли в очень опасную игру в невообразимо крупном масштабе.

Как бы то ни было, единственное, что ей оставалось, – это наблюдать и следить. Происшедшее несколько лет назад посещение с’ванки оставалось ясным и свежим в её памяти, как и то, что за ним стояло. Изредка она думала о том, как её старый друг полковник справляется с мирной жизнью и не вовлечён ли он в военные конфликты, которые вспыхивают среди его народа. Между ними уже несколько лет не было контактов. Связь с личностями, проживающими на других мирах, – дело трудное, не говоря уже о том, что дорогостоящее. Как и большинство людей, он, несомненно, отчаянно занят. Своей собственно карьерой – возможно, новой – или семьёй. Он никогда в её присутствии не обсуждал с ней проблем спаривания, но, с другой стороны, почему он должен был это делать? Его ритуалы и танцы ей чужды.

Необычная дружба, возникшая между ними, была результатом необходимости и отчаяния. Оба эти компонента теперь отсутствовали. Время от времени она находила минутку мысленно пожелать ему всех благ, где бы он ни находился, и льстила себе мыслью, что он думает над её теориями, потом решила, что нет. В конце концов, цивилизации Узора ведь не угрожают человеческие орды.

Она была очень рада, что время доказало её не правоту.

Пока.

Глава 18

Лейтенант Туан Аль-Хайким, так же, как и его собратья офицеры, не знал причин сегодняшнего совещания. Насколько ему было известно, оно не должно было иметь отношения к последним неурядицам в юго-восточных провинциях. Они были улажены уже несколько недель тому назад, и во всех доступных средствах информации ничего не говорилось о каких-либо новых вспышках. По крайней мере, о таких, о которых нельзя было бы умолчать. Возможно, генерал хочет похвалить их за то, как они вели себя в этой ситуации. Или, может быть, возникло что-то новое. Аль-Хайким надеялся, что нет. Ему не нравилось стрелять в себе подобных. Конечно, эти чёртовы юго-восточники считают себя выше всех остальных только потому, что их предки первыми обосновались на планете, но это не даёт им права… Он резко оборвал себя. Он мыслит, как какой-то горожанин, а не человек, чьи предки страдали на Коссууте в щупальцах Амплитура. Такие мысли не подобают члену Ядра.