Распоротый - Игорь Дубов

- Мы находимся в сложной, я бы сказал - в критической ситуации, - начал он. - Во многом эта ситуация вызвана объективными обстоятельствами, но во многом виноваты мы сами. Мы были недальновидны и не сумели предусмотреть всех последствий наших замыслов. Мы были неоперативны и не смогли вовремя вмешаться и поправить ситуацию. И наконец, мы были не умны, поскольку не смогли изобрести правильные ответы на те катастрофы, которые у нас случались.

Рик Яалстрак меньше всех виноват в том, что ему приписывают. Разве он давал заключение по эффективности новых стимуляторов? Разве он выдумал кормовые водоросли? И разве он организовал массовый выезд желающих в деревню? Нет, все это делали наши советники, администраторы и даже чистильщики - в пределах, естественно, своих возможностей. У нас есть стенограммы, пусть каждый желающий возьмет и посмотрит, что говорили не так давно на Совете. Было такое? Было.

Теперь давайте разберемся. Разве все они - враги, пособники кланов? Нет. Это невозможно. Большинство из них воевало, многие были ранены. Они до сих пор ненавидят кланы лютой ненавистью. Так что же тогда? Я думаю, здесь нет злого умысла. Все гораздо сложнее. Мне кажется, мы излишне торопимся и принимаем недостаточно взвешенные решения. Может быть, следует остановиться и разобраться в сложившейся ситуации и в причинах наших ошибок? Здесь говорили: надо использовать подъем энтузиазма в стране. Согласен. Но не в ущерб же самим себе. Если двигатель все время форсировать, его можно запороть. Поэтому предлагаю назначить комиссию, состоящую из независимых экспертов. Комиссия в течение декады подготовит заключение о том, почему все складывается не так, как мы замышляли. Потом будем решать.

- Через декаду будет поздно, - громко сказал кто-то, и я почувствовал короткий, быстро скользнувший по загривку озноб.

Лицо Принцепса стало на мгновение жестким, но тут же разгладилось.

- Нет, рик Артаган, - спокойно возразил он. - Через декаду поздно не будет. Что может произойти за декаду? Зато мы осмыслим ситуацию.

- Думаю, это правильное решение, - вдруг громко сказал молчавший до этого Чара. - Надо вернуться к этому вопросу через декаду. Тогда и будем решать.

Совет принялся обсуждать состав комиссии, а я смотрел на Чару и не мог отвести глаз. Сегодня Чара казался мне концентрированным воплощением всего рассеянного по миру коварства и всей вселенской жестокости. Высокий и сильный, с ясными серыми глазами, он выглядел предельно надежным и открытым. И если бы я ничего не знал о его планах, я был бы глубоко убежден, что нет человека, способного лучше его защитить мир и порядок в этой стране.

Наверное, Чара почувствовал мой взгляд, потому что быстро обернулся, и я успел заметить злобный огонек, мелькнувший в его глазах, когда он меня узнал. Прятаться было бессмысленно, я улыбнулся ему уголками губ и вежливо обозначил приветственный жест. Чара отвел глаза, но очевидно было, что теперь он думает обо мне.

К счастью, все задвигались, вставая и оживленно обрызгивая себя духами. Встал и я, намереваясь поговорить с Принцепсом. Протолкавшись к его столу, я увидел, что он занят беседой с Кетабаром Морой и еще двумя советниками. Поникший Лара стоял рядом, не вмешиваясь в разговор. Я подгадал минуту, когда все умолкли, и попытался привлечь внимание Принцепса.

- Могу я рассчитывать на четверть периода? - осведомился я, когда его глаза остановились на мне.

Несколько секунд мне казалось, что Принцепс размышляет над моим вопросом. Потом он поднял голову, и я увидел, как далеко отсюда он находится.

- А? Что? - спросил он. - Что-нибудь срочное?

- Ну... - Я беспомощно оглянулся на холодно рассматривающего меня Мору. В общем-то да... Но Принцепс уже принял решение.

- Нет, - он отстраняюще поднял руку. - Не сегодня.

- Завтра? - продолжал наседать я, пренебрегая этикетом.

- Это к Таш, - рассеянно ответил Принцепс. - Таш определит время, добавил он уже раздраженно.

Я понял, что дальше давить опасно.

Коснувшись в знак согласия носа, я отошел в сторону и стал озираться в поисках Таш.

- Какое поучительное зрелище - наши обсуждения, - произнес над ухом знакомый баритон.

Я вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Аркарнак Чара.

- По-моему, рик Яалстрак так и не понял, о чем говорили возражавшие ему, произнес я, не двигаясь с места.

- Ничего, - сказал Чара, и губы его непроизвольно сложились в хищную улыбку. - Со временем поймет.

Я хотел заметить, что было бы неплохо, если бы Лара после этого остался жив, но только вежливо склонил в ответ голову.

- Я надеялся, что мы встретимся еще до Совета, - сказал Чара, упираясь взглядом мне прямо в глаза. Я простодушно выдержал взгляд.

- Злоупотреблять временем министра...

- Это не страшно. Гораздо страшнее, когда начинаются неприятности.

- Неприятности? - Я был поражен. - У кого? Я никому не мешал дышать.

- Последнее время невероятно много работы, - продолжал Чара, не отвечая на мой вопрос.

Озадаченный поворотом беседы, я молча ждал продолжения.

- Не все выдерживают. Нужен отдых, а времени отдыхать нет.

Я рискнул поддержать разговор.

- Если нельзя куда-то уехать, - сказал я, - надо обязательно хорошо есть и высыпаться.

- Здоровье Принцепса вызывает особое беспокойство.

Я изобразил удивление.

- Несколько раз он так уставал, что не мог отвечать на вопросы.

- Принцепса следует особо беречь, - согласился я. - Ему нельзя перенапрягаться.

- Я попросил бы, - сказал Чара, и голос его неожиданно потеплел, в нем прорезались доверительные нотки, - если случится заметить что-либо неожиданное или настораживающее, сообщить немедленно об этом мне. Сейчас очень тяжелая ситуация. Наше министерство обязано слушать дыхание всех, и прежде всего тех, кто несет самый тяжелый груз, Ощущение было такое, будто мне выплеснули в лицо стакан виски. Кровь прилила к щекам, и на какое-то мгновение я онемел и оглох. Только теперь я понял, что имел в виду Чара, разговаривая со мной два дня назад. Видя, что я не отвечаю, он по-своему истолковал мое молчание.

- Мы будем весьма благодарны, - сказал он. - Пока еще никто не жаловался на размеры нашей благодарности. Родина в беде, ей нужна помощь. Но она никогда не забывает своих преданных солдат

Потрясенный услышанным, я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. То, что я чувствовал, нельзя было назвать даже стыдом - больше всего это было похоже на душевную катастрофу. Тремя фразами Чара втоптал меня в пол. В эту минуту я даже не думал о том, что Чара мог делать такие предложения всем окружающим. Раз это было сказано мне, значит, я дал для этого повод. Видимо, сам того не заметив, я совершил нечто, позволившее Чаре предложить мне такую мерзость, как донос. Так низко меня до сих пор еще никогда не опускали. Дорого же мне обошлась наземная служба патрулю!