Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина

вы говорите о СССР то же самое, что и мы. Но упаси господь кого-нибудь из иностранцев с вами согласиться! Вы тут же встанете плечом к плечу и начнете дружно защищать свою страну.

— Но это наша страна! Мы имеем право ее критиковать, а вы — нет!

— Но вы же критикуете США!

— Мы это делаем в нужное время и в нужном месте. А вы… А ты — в школе, посреди бела дня! Ты нас с Леной так подвел!

— Я не хотел! Мне и в голову не могло прийти, что Капустин так истолкует мои слова.

В это время между ними вновь прошел какой-то прохожий. Алекс протянул Марике руку:

— Привет на сто лет!

Она взглянула на него исподлобья. Она опять рассердилась и разгорячилась, и ей было трудно вот так, без церемоний, пойти на мировую.

— Привет, — все же буркнула она.

Алекс не выпустил ее ладонь и дальше они пошли рука об руку.

«Я вообще не знаю, как мне оценивать его! — беспомощно подумала Марика. — Как это может быть, чтобы человек был одновременно и чужим и до странности родным?»

— Знаешь, — тихо произнесла она, — когда я была маленькой, я ужасно боялась слушать новости. Там постоянно твердили о том, что между нашими странами существуют неразрешимые противоречия и потому вы собираетесь сбросить на нас атомную бомбу. Мне даже страшно было ложиться спать! Казалось, сейчас треснет потолок, все посыплется... А ты никогда не боялся, что Америка и СССР начнут воевать?

— Не беспокойся, никакой войны не будет, — отозвался Алекс.

— Разве? Разве Вторая мировая была последней большой войной на земле? Ведь если даже мы с тобой не можем договориться друг с другом, то чего требовать от политиков?!

— Мы можем договориться! — возразил Алекс. — Только для этого надо перестать спорить о вкусах: кому-то хорошо жить в СССР, кому-то — в США, кому-то — в Зимбабве. Мы же с тобой не будем драться только потому, что ты любишь гречневую кашу, а я — нет. Ведь это не главное.

— А что главное?

— Главное — стремиться к одному и тому же и одинаково видеть свое будущее. Если нам нужен мир, то давай просто не будем воевать. Если мы хотим общаться, то давай общаться.

В ответ Марика только вздохнула:

— Иногда я думаю, что ненавижу тебя, а иногда...

Алекс не заметил, как сжал ее пальцы.

— Что «иногда»?

— Неважно. Просто ты веришь в других богов. А моя вера тебе глубоко чужда.

— Зато я хороший человек! — рассмеялся Алекс.

— Только это тебя и оправдывает.

 

Они шли по городу Выборгу и через каждые десять шагов останавливались, чтобы поцеловаться. Прямо на улице. Посреди бела дня.

Марика была пьяна от своей влюбленности, богатства и счастья.

Пусть Алекс — американец, пусть у него в голове гнездятся совершенно дикие мысли, но зато у него потрясающие губы, золотистая щетинка на щеках и широкая грудь. И этого было вполне достаточно.

«А что, если мы с ним будем того? Ведь надо как-то предохраняться!» — внезапно подумала Марика. Она, конечно, потеряла голову от всего случившегося, но не настолько, чтобы повторять Ленины ошибки.

Ею тут же овладело беспокойство. Купить презервативы Марика не могла: ведь нельзя же порядочной девушке пойти в аптеку и сказать, что ей нужна эта гадость!

А если попросить Алекса? Ох, нет! Это вообще было бы верхом бесстыдства.

«Придется идти», — обреченно подумала Марика, завидев на своем пути вывеску с чашей и змеей.

— Ой, витаминок хочу! — произнесла она как можно более беспечно.

— А зачем они тебе? — удивился Алекс.

— Ну как же! Конфет в магазинах днем с огнем не сыщешь, а сладенького хочется!

— И ты вместо конфет ешь лекарства?

— Ага. Так все делают. Витамины «Ревит» — вместо драже, гематоген — вместо шоколада, пектусин — вместо мятных леденцов.

— Ну, пойдем, — потрясенно проговорил Алекс.

— Нет! — оборвала его Марика. — Я пойду, а ты подожди меня здесь.

— Почему?

Она наморщила лоб, пытаясь изобрести хоть какую-нибудь уважительную причину.

— Ну… Э-э… Ты пока местные достопримечательности посмотри. Видишь, какая клумба красивая? Хочешь поближе поглядеть?

Улыбаясь, Алекс отпустил ее с богом.

— Ладно, я подожду тебя на крыльце.

Не теряя времени, Марика забежала в заросшую тропическими растениями аптеку: в каждом углу — по пальме, в центре — розан в кадке.

Презервативы обнаружились на самой дальней витрине — между грелок, сосок и градусников. Марика застыла на месте, пытаясь собраться с духом.

«А если продавщица спросит, зачем они мне? — подумала она. — Господи, я со стыда умру!»

— Я нашел твой «Ревит»! — вдруг раздался за ее спиной голос Алекса.

Марика вздрогнула, как от выстрела.

— Да-да, я сейчас… — мучительно покраснев, отозвалась она.

— Тебе еще что-то нужно?

— Нет… То есть да. — Марика тяжело передохнула: — Ну как ты не понимаешь?!

— Чего?

— Ну… Эти самые…

Бессердечная улыбка выползла на лицо Алекса.

— А-а… Презервативы?

— Тише! Не кричи! Это просто так… Просто на всякий случай.

Алекс наклонился к ее уху:

— Ты боишься, что аптекарь заподозрит нас в занятии сексом?

— Глупости! Никакого секса у нас нет!

— Ну так будет!

— Еще слово, и я… И я вообще уйду!

Решительным шагом Алекс направился к прилавку:

— Дайте, пожалуйста, десять презервативов во-о-он той девушке!

— Я за хлебом, — сказала баба Галя, когда они вернулись в ее гостеприимную квартиру. — Не безобразничайте тут у меня!

Марика и Алекс сделали праведные лица.

— Да что вы! Мы будем сидеть тише воды, ниже травы!

Алекс любил свою русскую девочку. С ее выпирающими ключицами и острыми локотками. С дешевой серебряной цепочкой на шее, со шрамиком от аппендицита, со всем ее смешным колючим бельишком, подщипанными бровками и заколкой, сползшей с волос.

Еще вчера она отталкивала его от себя, шипела и скандалила, а сегодня буквально с порога потянула его к старенькому бабы Галиному дивану.

«Кошка, — улыбался Алекс, гладя ее по волосам. — Даже любовью занимается по-кошачьи: с укусами и воплями».

Марика свернулась рядом с ним калачиком — глаза ее были полузакрыты, дыхание прерывисто.

— Ты, наверное, все-таки шпион, — сонно пробормотала она.

Алекс повернул к ней голову:

— Почему?