Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Том Рейнолдс

Поэтому я, поплевав на ладони, сам занялся заменой. Если этим утром вы проезжали по Стратфорду, то наверняка видели, как я топтался вокруг машины, пытаясь сообразить, как пользоваться домкратом.

Колесо я поменял, но болтам, завинченным вручную, не стоит доверять при крутых поворотах, поэтому сейчас я сижу на станции, а наш механик проверяет, все ли в порядке.

По какой-то причине фраза «заехал проверить болт, я ж его крутил вручную» вызвала у диспетчеров приступ неудержимого хохота.

Я мало что помню о своем отце, только что он был автомехаником и менял колеса… может, это у меня в крови?

Метла

Все началось как «удар метлой», а закончилось смесью бунта с карнавалом.

На крошечной улочке из двадцати домов на Собачьем острове в Лондоне в одном семействе вспыхнула ссора, перетекшая в драку: женщину ударили метлой, другая повредила себе ногу, а 10-летний ребенок схватился за нож.

Одна из пострадавших бросилась стучаться в двери соседям, призывая их в свидетели, поэтому вокруг столпилось человек пятьдесят (преимущественно детей). В погожий денек все были не против насладиться бесплатным спектаклем. Бегали туда-сюда малыши, лоточница торговала мороженым, подростки курили, целовались и путались у всех под ногами.

Приехали полицейские на своем фургоне; никто не слушал, что они говорят. Они не могли арестовать 10-летнего мальчишку: он был несовершеннолетним. Вот если бы он и правда кого-нибудь убил, тогда да.

Вокруг говорили на доброй полудюжине языков; люди сердились, что ни я, ни полицейские не понимаем урду, хинди, сомалийский, турецкий и тви. Им не казалось, что подбегать к полисмену и махать руками у него перед носом, выкрикивая что-то на неизвестном наречии, когда рядом стоит человек, готовый переводить, это не самая удачная стратегия.

«Она меня ударила», «они втроем на меня набросились», «на меня напали», «у меня нога сломана» (вообще-то нет), «у моей мамы сейчас инфаркт случится», «хочу, чтобы их всех арестовали», «пусть это все запишут», «это продолжается годами, почему никто не принимает меры?», «когда уже приедет скорая?», «что вы собираетесь с ними делать?», «мама в обмороке», «говорю же, у меня нога сломана».

Я предложил полицейским вызвать специальное подразделение, занимающееся подавлением беспорядков. Хорошая идея, но в тот день они в полном составе уехали за город на пикник.

Полицейские начинали терять терпение; никто не слушал их, никому не было дела до того, что они могут или не могут предпринять, от них хотели, чтобы они наказали зачинщиков, посадили их в тюрьму или депортировали.

Только поняв, что никому не наденут наручники и не затолкают в полицейский фургон, люди стали потихоньку расходиться.

Наконец, мне удалось добраться до первой «пациентки». Кто-то из родных лил воду ей на голову: в их общине бытует убеждение, что если лить воду на больное место, то все пройдет, поэтому, приезжая к ним на вызовы, например, по поводу болей в груди и затрудненного дыхания, я часто обнаруживаю своих больных мокрыми с головы до ног.

Но меня странностями не удивишь: моя мама, например, верит, что у неодушевленных предметов тоже есть чувства…

Вода, стекавшая у пациентки по плечам, была прозрачной: ни следа крови. Сознание она тоже не теряла. Я бы сильно удивился, останься после такой метлы — совсем легонькой, пластмассовой — хотя бы синяк.

Наконец, приехали скорые. Экипажи с растерянным видом слушали, пока я излагал им максимально краткую версию происшедшего, составленную из обрывочных рассказов очевидцев.

Вторая «пациентка» утверждала, что у нее сломана нога. Она настаивала на этом, даже когда поднималась по ступенькам в машину скорой помощи.

Две пациентки, две разных больницы (в подобных случаях мы стараемся развозить людей по разным учреждениям) и полдюжины офицеров полиции…

Мало-помалу улица вернулась к своей обычной жизни, а я покатил на другой берег Темзы, чтобы заполнить вдвое больший против обычного объем документов.

«Значимых травм нет».

Извинение перед полицейскими

Медицинская помощь — дело нехитрое; я в точности знаю, что надо делать, если у человека сердечный приступ, если он сломал ногу или на большой скорости въехал в стену на машине.

Куда сложнее приходится с «человеческим фактором».

В три часа ночи я получил вызов: «женщина, упала с лестницы». Приехав по адресу, я услышал, как двое ругаются у дверей; женщина не хотела впускать меня в дом. Мальчишка (по внешнему виду и по голосу лет тринадцати), наконец, открыл мне дверь.

У пациентки был синяк под глазом и, судя по всему, перелом носа. Лицо в крови, вид крайне возмущенный. Ехать в больницу она отказалась, мол, не может оставить дома маленькую дочь, которая спит наверху.

Пациентка говорила, что пошла выпить с приятелями, оставив дочь на мальчишку-подростка, но в больницу не поедет, потому что больше не хочет оставлять ребенка с ним.

Я обратил ее внимание на некоторую нелогичность: оставить ребенка, чтобы напиться, можно, а чтобы поехать в больницу — нельзя, но она стояла на своем и ехать не хотела.

Я спросил, говорит ли она правду, может, все-таки ее избили? Она в ответ повторила, что просто упала с лестницы.

К сожалению, насильно возить людей в больницу я не могу, но даже будь у меня такая возможность, пришлось бы как-то все улаживать с ее дочкой.

Я спросил парнишку, сколько ему лет. Оказалось, 22 года.

Если ему действительно 22, то у него серьезные проблемы с гормонами, даже голос еще не ломался.

Итак, передо мной стояла женщина, явно подвергшаяся побоям, которая отказывалась ехать в больницу. Рядом — мальчик лет тринадцати (или около того), присматривавший за ней и ее дочерью… и подъезжая, я слышал, как они громко о чем-то переругивались между собой.

Я не мог просто взять и уехать, надо было придумать, что делать дальше.

В три часа ночи ты можешь сделать только одно, хотя мне это совсем не нравится… Вызвать полицию.

У социальной службы ушло бы несколько недель на решение проблемы, а мы, сотрудники скорой, ничего не можем предпринимать в подобных ситуациях. Соответственно, оставалась полиция.

Я знал, что они сильно загружены, что они не любят выезжать на подобные вызовы и что руки у них связаны так же, как у меня. Но я все-таки надеялся, что они смогут помочь, по крайней мере, проследят, чтобы все успокоились.

Я до сих пор не на 100 % уверен, что поступил правильно, но это было лучше, чем просто проигнорировать проблему,