Я вернулась за тобой... (СИ) - Бехтерева Каролина

— Это ты!!! Я знал!!! Я знал, что ты приёдешь за мной! Я всегда знал. — Хватается за меня, прижимается дрожащим телом и рыдает так горько, так громко, практически захлёбываясь.

— Ваня… Ванечка мой… это ты… — Голос осел, пропадает, но сын всё слышит. Он меня слышит… — Я так долго тебя искала… — Ничего не вижу из-за слёз, и лишь тепло сына и прохлада мокрой ткани от детских слёз, немного приводять в чувство, и я обнимаю его еще сильней. Опускаю голову и утикаюсь в макушку. Вдыхаю такой забытый, но такой родной аромат и это то, чего я ждала столько лет… я дышу…

Полной грудью, наполняя доверха лёгкие кислородом — я дышу….

Ваня мертвой хваткой вцепился в мою руку и смотрит так преданно. Глаза перепуганные, блестят и не моргают.

— Ты не уйдешь? Ты никуда больше не уйдешь?

Всматриваюсь в дорогие сердцу черты и не могу насмотреться.

Он такой взрослый, подросток уже, но глаза… Это навсегда глаза ребенка, в которые я смотрела столько лет назад последний раз.

— Никогда!!! — Ваня опять обнимает меня, со всей силой обвив руками за талию.

— А почему мамочка плачет? — Притихшая до этого дочь подала голос, обращая на себя всеобщее внимание.

— Ванюш? Пойдем, познакомлю тебя кое с кем… — Легонько подталкиваю сына, поглаживая по спине.

Сын неуверенно ступает, но руку мою продолжает крепко держать.

— Сонь, иди сюда… — Протягиваю вторую руку дочери, и малышка неуверенно подходит, с интересом поглядывая на сына.

— Это он…?

— Он, родная, он… — Девочка расплывается в беззубой улыбке и подает Ване руку.

— Я Соня… — Румянец проступает на её щечках, и Алекс расплывается в счастливой улыбке, глядя на дочь.

Ваня присаживается на корточки, задевает пальцами кучеряшки дочери и … он другой… Еще минуту назад — заплаканный ребенок, сжимающий руку матери, а сейчас… он старший брат!

В один миг повзрослевший, СТАРШИЙ брат!

— Вань… Это Алекс… Отец Сони и твой дядя… — Не знаю, как сын воспримет мужа, особенно, когда я расскажу ему всё, что он пропустил.

А я расскажу. Без утайки, без недосказанностей и смягчения. Я расскажу ему эту жестокую правду, потому что он мужчина. Взрослый мужчина с глазами ребенка, имеющий право знать о своей семье всё.

Алекс подходит ближе и протягивает раскрытую ладонь сыну.

— Ну привет… СЫН! — Ком в горле заставляет отвернуться, чтоб не зарыдать в голос.

Моя семья… это МОЯ семья!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером, уложив детей спать, мы вернулись на кухню, и Галина Ивановна рассказала нам, как они с Ваней оказались тут.

— Меня же ведь сразу после вашей с Антоном свадьбы уволили. Сказали, что ты настояла. Вроде как молодая жена хочет все по дому решать сама.

— Не было такого… — Перевожу взгляд на Лёшу, — я допытывалась у Антона о Вас, но он лишь сказал, что Вы слишком много лет отдали их семье, и решили уйти на заслуженный отдых.

— Антон… до сих пор не понимаю, как так вышло, что он вырос таким мерзким… Я ведь отдавала ему всю нерастраченную любовь, старалась заменить вечно занятых родителей, а получилось… Это я воспитала такое чудовище…

— Вы не виноваты, Галина Ивановна… Гены оказались сильнее.

— А ведь они у вас «через одного». Твой дед был замечательным человеком, ты вырос прекрасным мужчиной, а брат и отец… — Женщина махнула рукой и склонила голову.

— Я помню день свадьбы… Помню то, что Вы мне тогда сказали…

— Сказала… а ты не поверила…

Алекс переводит глаза с меня на Галину Ивановну и ждет уточнений.

— Тогда, приехав в новый дом после банкета, я встретила Галину Ивановну в коридоре. Она шла с маленькой сумкой к выходу. Долго смотрела на меня, а потом сказала…

— …Беги, детка…Беги со всех ног из этого дома… — договорила за меня женщина. — Я была свидетелем множества разговоров. Знала, что мужчины в том доме занимаются страшными вещами, и диву давалась, как они совершенно спокойно меня отпустили… А ведь я тебе писала… — Смотрит с лёгкой, но грустной улыбкой. — Писала столько писем, пытаясь предупредить, но ты не ответила ни на одно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не получала… — Растерянно отвечаю, глядя на свои руки.

— Знаю, милая… знаю… До тебя было не дописаться, не дозвониться… А когда ко мне пришли два мужчины и «вежливо» попросили прекратить, иначе «червей в озере кормить буду», ты уж прости… я прекратила…

— Галина Ивановна, а как Ваня оказался у Вас? — Подал голос Алекс.

— В тот день я во все глаза следила за новостями об аварии. Там сказали, что вы с сыном не выжили, а спустя пару часов, на пороге появился Антон с Ваней на руках. Долго объяснял, что у отца проблемы, вас пытались убить, но Ваня выжил и его нужно спрятать. Он переселил нас в огромный дом. Охрана была на каждом углу. Один раз на участок напали, и Антон перевез нас в непримечательную квартиру. Мы не выходили. Воздухом дышали на балконе, продукты исправно приносили какие-то мужчины. Деньги на мою карту приходили всегда в одно и то же число. Тратить мне их было некуда, поэтому они просто копились в банке. Ваня учился через интернет, и так много лет подряд. В одну неделю к нам перестали приходить. Никто не приносил еду, и деньги не поступали. Я сразу поняла, что с Антоном что-то случилось, и тогда мы сбежали. Сумма у меня была приличная, я сняла всю наличку, купила этот домик, и мы просто стали жить. Ничего и никого не ждать, а просто жить. Интернета здесь нет, но у меня всегда было это…

Женщина протягивает мне потрепанный лист бумаги. Он настолько ветхий и истонченный, а открыв его я увидела себя…

— Это единственное фото, которое у меня было. Тебя печатали во всех газетах, и я вырезала изображение, что бы Ваня тебя не забывал… Амира… Он ни в чем не нуждался. Рос, учился в местной школе, играл со сверстниками, веселился, улыбался и всегда ждал тебя…

— Галина Ивановна… — Женщина ведет рукой по столу и сжимает мою ладонь.

— Не плачь, детка… Ты все сделала правильно. Нет на тебе греха, слышишь?

Киваю, но ничего ответить не могу. Слёзы застряли в горле и не выплакать.

Поднимаюсь, и бреду в комнату к детям.

Осторожно опускаюсь на кровать, провожу легким, едва ощутимым касанием по щеке сына. За ним умиротворенно сопит Сонька, закинув руку за голову, так же, как Алекс.

— Ты не ушла? — Сквозь сон, не открывая глаз, спрашивает сын.

— Нет… Я уже уходила, сынок… Но я вернулась… Я вернулась за тобой…

— Сумасшествие какое-то… — Шепчу сама себе, очередной раз, придирчиво осматривая себя в зеркало. — Зачем нужно было только?

Звонок мобильного выводит из странного, пугливого состояния.

— Алекс! — Громко восклицаю в трубку.

— Стоишь и бурчишь себе под нос, да? Или сбежала уже? — Посмеивается, а на заднем фоне тишина.

— Да! И не ищи меня! — Рычу в ответ, а сама уже на окно поглядываю. — Много их там?

— Дохрена… — Выпаливает с интонацией. — Давай, Муратовна, выходи.

— Так я ж сбежала…? — Ехидно спрашиваю.

— Далеко-то? Под дверью дежурит твое сопровождение, а выйди ты в окно, уже бы со мной не разговаривала.

И правда… подхожу и смотрю вниз… Хотя… не так уж и высоко…

— Даже не думай!!! — Грозно рычит. — Жду через 2 минуты!!!

Вызов завершился, и мне пришлось выйти.

— Мам… Ты такая красивая… — Ванька, словно болванчик, водит головой вверх-вниз и улыбается.

На нем костюм. Красивый, сшит на заказ. Сидит идеально, превращая моего сына в настоящего, взрослого мужчину.

— Скажешь тоже… — Чувствую, как щекам тепло, а сын уже подставляет локоть:

— Идем? — Подмигивает, и я протягиваю руку, крепко сжимая ладонь на руке сына.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Идем…

Лёгкая мелодия скрипки и фортепьяно зазвучала из соседнего зала, а я сделала глубокий вдох, морально готовясь предстать пред всем честным народом, которого Алекс наприглашал на нашу СВАДЬБУ… Вторую свадьбу для нас самих и для сына.