Грешная одержимость - Айви Торн

И вдруг ее комментарий во «Влечении» становится гораздо более личным.

В машине могут разместиться шесть человек и одно автокресло для малышей. Мы с Дани оказываемся плечом к плечу, ее бедро нежно трется о мое при каждом переключении машины. Напряжение между нами нарастает, пока мы молчим, слушая, как Исла беседует с отцом об играх, в которые она играла сегодня.

Мое влечение к Дани сильно, и мое желание прикоснуться к ней почти непреодолимо. Но даже если бы мои эмоции не были запутаны, это было бы совершенно неуместно в данных обстоятельствах. Я все еще на работе.

Она подносит большой палец к губам, чтобы пожевать ноготь, и ее тик сигнализирует мне о ее тревоге. И я направляю взгляд к окну, поскольку визуальный образ напоминает воспоминание о том, как ее губы обвили мой член.

К счастью, дорога короткая. Технически ресторан находится в нескольких минутах ходьбы от дома Велеса, но Петр стал более осторожным в отношении того, насколько незащищенными он готов позволить оказаться Сильвии и Исле после того, как клубные девушки были похищены.

Не то чтобы я мог его винить. Мелоди и еще четыре женщины, которых Петр и Сильвия взяли во время нашего рейда на грузовики Михаила, открыли мне глаза на то, насколько больными могут быть его люди. Я не провожу много времени с девочками, но вижу это по выражениям их лиц. Что бы ни случилось во время поездки из Колорадо в Нью-Йорк, им это до сих пор не дает покоя.

Так что я полностью понимаю, что мой пахан хочет сблизить свою семью. Желая защитить их.

Меня охватывает облегчение, когда водитель Петра подъезжает к ресторану, и я выхожу первым. Осматривая улицу, чтобы убедиться, что никто не скрывается, я держу дверь машины открытой. Вэл, настороже, следует за ним, пока он добирается до входной двери ресторана. И мы все завалились внутрь.

Знакомый интерьер ресторана «У Генри» выполнен в деревенском стиле, с кирпичными стенами и стойками из натурального дерева. Узкое пространство заполнено простыми деревянными стульями и столами, выкрашенными в черный цвет. Мы с Петром приходили сюда бесчисленное количество раз, так как это один из его любимых ресторанов.

— Добро пожаловать, добро пожаловать! — Оскар приветствует нас, жестом приглашая Петра занять ближайший к окну столик.

Я осматриваю комнату в поисках всего, за чем мне нужно следить, затем занимаю позицию у стены — идеальное место, чтобы увидеть любого, кто приходит, уходит или проходит мимо по тротуару. И впервые я отчетливо осознаю разницу между моей станцией и станцией Дани. Потому что, когда она устраивается в кресле, ее улыбка с ямочками светлая и счастливая, она здесь, чтобы насладиться компанией моего работодателя. Я здесь как наемный помощник.

Раньше меня это никогда не беспокоило, хотя я стоял именно на этом месте, а за одним столом сидели те же четыре человека. Я не против оставаться отдельно от легкомысленных людей, обеспечивая их безопасность, пока они наслаждаются ночью. Для меня всегда будет честью защищать семью Велес — честь, которую я намерен выполнять до конца своей жизни. Они сделали для меня больше, чем я мог бы им когда-либо отплатить.

Но после моего последнего разговора с Дани я не могу не заметить ее нежелание видеться со мной. И все же она по-прежнему готова публично обедать с моим боссом. Она якобы обеспокоена нашей связью с Братвой Велес и тем, как это может повлиять на кандидатуру ее отца на пост губернатора. Тем не менее, когда дело доходит до этого, я единственный, кому она говорит о необходимости осмотрительности.

— Как продвигаются арт-проекты? — Спрашивает Петр, его внимание переключается на Дани, пока он пьет мартини.

— О, хорошо. — Говорит она, ее ямочки сверкают, когда она отрывает кусок хлеба от булочки и разбирает его пальцами. — Мы должны были сделать модную тему для одного из моих семестровых проектов. Вообще-то, я хотела спросить вас обоих, как вы думаете, Мелоди и девочки захотят мне в этом помочь? Я подумала, что это может быть для них развлечением и раскрепощением. Одеть их в красивую одежду и, ну, знаете, устроить им настоящую фотосессию. Я должна собрать целое портфолио с фотографиями, сценическими фотографиями и кадрами с подиума.

— Мы определенно можем спросить, — соглашается Сильвия. — Держу пари, что им это понравится. — Некоторые все еще пытаются найти путь вперед, и веселый день с тобой может помочь им на мгновение отвлечься от прошлого.

— Спасибо. — Дани улыбается, и ее глаза встречаются с моими.

У меня сводит живот, когда я понимаю, что наблюдаю за ней, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Отводя от нее взгляд, я осматриваю улицу, ресторан, бар…

И снова возвращаюсь к ней.

Эта ночь будет настоящей пыткой.

И хотя Дани, кажется, полностью поглощена разговором и другими людьми вокруг нее, я все равно не могу оторвать от нее глаз.

22

ДАНИ

— Ты ходила с ними ужинать? — Недоверчиво говорит моя мама, стоя в дверях моей комнаты.

— Мама, это не имеет большого значения, — стону я, закрывая учебник по истории искусства и садясь на кровати, чтобы посмотреть на нее.

— Тебе лучше просто молиться, чтобы твой отец не узнал об этом. Хотя я не понимаю, как он этого не сделает, ведь сплетни, наверное, уже облетели половину города. — Говорит она, входя в мою комнату и закрывая за собой дверь. — Я не понимаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы проводить время с семьей Велес, если знаешь, как сильно это расстраивает твоего отца.

— Кто вообще тебе об этом рассказал? — Спрашиваю я, игнорируя ее нападки, чувствуя, как моя защита взлетает. Я знаю, что будет дальше: чувство вины из-за того, какое пятно мои действия оставили на семейном имидже, какое напряжение я причиняю отцовскому сердцу.

— Кэти Стернолм, — говорит мама, скрещивая руки на груди.

— Этот близорукая старая идиотка? Как можно доверять всему, что она говорит?

— Независимо от того, сомнительно ее зрение или нет, тот факт, что ты этого не отрицала, сам по себе является подтверждением. Можешь считать, что тебе повезло, что ни один папарацци не поймал еще одну фотографию тебя с этой семьей. Еще одна история, подобная предыдущей, и ты действительно можешь в конечном итоге положить конец карьере своего отца, если не самого отца.

— Мааааам, — стону я, так уставшая слышать одну и ту же фразу снова и снова. И все же на меня снова обрушивается