Улика с того света - Николай Иванович Леонов

Они не скупились на малые архитектурные формы и функциональные элементы. Здесь можно было увидеть симпатичные лавочки с навесами в местах остановки общественного транспорта, кованые урны для мусора, фонари уличного освещения и многое другое, что обязательно для любого цивилизованного места жительства.

Жители Козловки даже устроили что-то вроде прогулочной аллеи, высадили на центральной улице саженцы австралийского каштана и замостили тропинку декоративной плиткой. В зеленой зоне вместо газона они посеяли клевер, не требующий особого ухода. Здесь люди проводили общие собрания, а на 9 Мая шагали «Бессмертным полком» с портретами родственников, участников Великой войны.

Каждый индивидуальный приусадебный участок представлял собой усладу для глаз. Хозяева умело осваивали искусство ландшафтного дизайна и не скупились на устройство бассейнов, беседок, бань, малых архитектурных форм, мангальных зон и прочих прелестей садовой жизни. Сколько здесь было цветов! Каждая ограда буквально утопала в кустовых розах и декоративном винограде. Вдоль заборов произрастали кусты шиповника и акации. Туи и ели были частью изысканного интерьера вблизи домов. Все цвело, зеленело, радовало здоровым видом и сочной глянцевой листвой.

С начала лета к местным жителям начинали массово прибывать внуки из Москвы и других российских регионов. Вот уж кому здесь было настоящее раздолье! Все время с утра до обеда и вечером, когда солнце уже не так жарит, можно было проводить на реке, заботясь только о том, чтобы не обгореть с непривычки. Пацаны могли играть в индейцев или пиратов, до дрожащих ног кататься на великах. Девчонки без сил валялись на садовых качелях, упирали безмятежный взор в голубое небо и постепенно, но неминуемо проваливались в глубокий оздоровительный сон. Рыбалка с дедами ранним утром, поедание клубники и малины тоннами, шашлыки и рыба из коптилки, первая качка меда с собственной пасеки! Все это, в отличие от жизни у бабушек и дедушек в настоящей деревне, не предполагало обязательных ежедневных работ по прополке помидоров или окучиванию картошки.

Добавьте ко всему этому прекрасный стабильный интернет, многоканальное телевидение, и пасторальная картинка загородной жизни готова.

На пляже сегодня было довольно многолюдно. Жители Козловки дураками ни разу не были, решили использовать отличный солнечный денек на полную катушку. Бабушки с внуками деловито раскинули на одеялах непортящуюся снедь. На белоснежных вафельных салфетках лежали огурцы и помидорчики с собственного огорода, отварная картошка, бутерброды с сыром и колбасой и неизменные вареные яйца.

Поджарые загорелые деды сформировали отдельную конгломерацию. Они встали полукругом у берега и принялись обсуждать недавние успехи на рыбалке, при этом нет-нет да и поглядывали на своих благоверных, полностью занятых подрастающим поколением. В котомке у одного из них была заныкана заветная фляжка, в которой аппетитно плескался абрикосовый дистиллят собственного изготовления. Мужики ждали удобного момента, чтобы потихоньку опробовать его по очереди, как только жены отправятся купаться вместе с мелкими, отойдут подальше от берега. Те, как назло, не торопились, и деды нетерпеливо переминались с ноги на ногу, понимали, что благородный напиток неизбежно нагревается.

– Мишка, айда на тарзанку! – заорал Артем, живущий в поселке круглое лето.

В отличие от товарищей его никто не пестовал. Бабка Темы умерла пару лет назад, а дед не считал нужным контролировать этого девятилетнего оболтуса. В его годы он самостоятельно выгонял колхозного коня Армяка на пастбище, однажды получил от него копытом по лбу и только чудом избежал смертельного исхода. В общем, девять лет в понимании Артемкиного деда были вполне себе солидным возрастом. Поэтому внук отрывался в Козловке на полную катушку, получал все радости жизни в виде солнца, воды и воздуха без каких-либо ограничений.

Пацаны подняли головы и тут же перевели умоляющие глаза на своих бабушек. Те, конечно же, никакой тарзанки им не разрешили. Вероятность этого была равна нулю, что, впрочем, было понятно изначально.

Мальчишки старались выглядеть равнодушными. Они повалились на песок и изредка поглядывали на противоположный берег с плохо замаскированной завистью в глазах.

Темке же было не привыкать развлекаться одному. Толстая веревка тарзанки была крепко прикручена к ветке дерева, растущего на спуске к воде. Этому стройному и сильному мальчишке ничего не стоило только что переплыть с другого берега. Теперь он намеревался подпрыгнуть повыше и как следует раскачаться. Когда своеобразный маятник наберет максимально возможную амплитуду и будет находиться прямо над водой, пацан сможет сигануть в прохладную глубокую гладь рыбкой или бомбочкой, это уж как получится.

Артемка поплевал на руки, разбежался, легко подпрыгнул и крепко ухватился за канат. Он раскачивал тарзанку собственным весом, сначала медленно и коротко, но с каждый разом все быстрее и длиннее, с приятным, щекочущим живот чувством пролетал над берегом, покрытой мягкой травой, и зеркалом реки. С берега за его авантюрным полетом следили восторженные глаза незадачливых товарищей по играм и осуждающие – их бабушек.

Ну а деды мигом оценили ситуацию, воспользовались тем, что всеобщее внимание сейчас было приковано к противоположному берегу, и приступили к осуществлению своих коварных планов. Они по очереди ненавязчиво прикладывались к заветной фляжке, предусмотрительно засунутой в пакет.

– Вот ведь стервец какой! – с чувством произнесла крепкая на словцо Антонина Петровна. – Бабка в гробу тридцать три раза перевернется, пока он вырастет! А этому хоть бы хны. – Она направила указующий перст в сторону Темкиного деда.

Все невольно перевели взгляды в том самом направлении и увидели, как предок бесстрашного покорителя тарзанки с явным удовольствием приложился к цветастому пакетику, сквозь который предательски проступили очертания предмета, напоминающего металлическую фляжку.

– Твою мать! – непедагогично выкрикнула Антонина Петровна.

Она мгновенно сопоставила факты и однозначно поняла, что прильнуть к фляжке наверняка успел и ее благоверный.

Вслед за ней вскочили и другие женщины, намеревавшиеся отобрать артефакт у распустившихся супругов.

Но в этот момент раздался громкий плеск, и на спокойной водной поверхности пошли многочисленные круги. Темка оторвался от тарзанки, нырнул и оказался в самой глубокой части реки.

Это обстоятельство спасло дедов от позорной конфискации бодрящего напитка, так как всеобщее внимание в момент оказалось прикованным к реке. В нарастающей жаре секунды стали такими же тягучими и вязкими, как засахарившийся мед. Глаза примерно полутора десятков разновозрастных отдыхающих не отрывались от того места, куда с приличной высоты упал Темка. Деды забыли про фляжку, дети перестали играть, бабушки приподнялись и напряженно вглядывались вдаль. Время в итоге будто остановилось, а мальчик так и не появлялся на поверхности реки.

– Убился этот паршивец, – прошептала Антонина Петровна и перекрестилась. – Делать-то теперь чего?

Пожилые люди заставили себя выйти из липкого оцепенения, засуетились. Бабушки, повинуясь инстинкту, схватили своих внуков кто за руку, кто в охапку. Деды