Крылья в багаже. Книга вторая - Марина Васильевна Ледовская

— Николя, — позвал его Вадим, вырывая из глубоких раздумий, возвратил к реальности. — Давай не будем вешать эти нелепые бусы? Они мне не нравятся. Вика купила шары, есть «дождик». Смотри, самая настоящая звезда, на макушку. Помнишь, похожие были во времена нашего детства?

— Помню, — отозвался Фертовский, — а на ёлку вешали не только яркие шары, но и фрукты и овощи из папье-маше, — он сдержанно улыбнулся, — кажется, это ты пытался откусить игрушечное яблоко?

— Было дело, — смутился Вадим, почесал в затылке, — я же не виноват, что оно ничем не отличалось от настоящего, ну, или почти ничем. Хотя матушка несколько раз предупреждала, чтобы я не трогал игрушки на ёлке. Но груши, сливы и особенно, яблоки, меня просто завораживали. Поэтому и не удержался. В итоге сломал зуб, хорошо, что молочный. Ой, какие же мы были в детстве глупые! — Вадим повесил пузатый шар на елку, увидел свое отражение в нем, скорчил гримасу: лицо неестественное, нос картошкой, глаза выпученные — ну просто маска-страшилка.

— По-моему, мы и сейчас не очень поумнели, — заметил Николай, стал распутывать провода с гирляндой. Для этого, правда, пришлось сесть в кресло, теперь что-то делать в основном он мог сидя. — Судя, по моему вчерашнему поведению, это так!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Вадим. — Со всяким может случиться. Только сначала мне было трудно понять, чего же ты хочешь от меня. Нет бы все сразу объяснить, хотя объясняться мы не любим, ни ты, ни я. В этом все беды.

— Ты ее по-настоящему любишь?

— Кого? — не понял Вадим.

— Викторию.

— Люблю, — не задумываясь, ответил он. — Люблю осознанно, не только сердцем, но и умом. Я стал понимать, что моя жизнь замирает, когда ее нет рядом. С ней энергия, эмоции, движение вперед, позитив, которого мне так не хватало. К сожалению, понимание этого пришло не сразу, но, слава Богу, я разобрался. Кстати, Надя только подтвердила мои измышления. Да, да, твоя жена. В тот самый вечер, когда мы с тобой договорились встретиться у вас дома. Я ведь приезжал и ждал тебя. Конечно, мы с Надей разговаривали.

— И? — Николай невольно почувствовал, как по телу прошла нервная дрожь.

— Старик, — Вадим хлопнул его по плечу, — тебе нечего опасаться и видеть во мне соперника. Надюша так о тебе говорила, что если б не Виктория, я бы точно позавидовал. Но со мной рядом женщина, которой я дорог и любим не меньше.

— Это просто какое-то безумие, — Николай стал напряженно тереть лоб, — цепочка невероятно нелепых совпадений: твой приезд к нам, я задержался и увидел, что ты выходишь из моего дома, а Надя тебя провожает у окна. Вдруг у меня перед глазами возникла картина, как вы вдвоем… И чем больше я думал об этом, тем больше убеждал себя, что вы любовники. Ведь ей кто-то позвонил, а я решил, что это ты… Она кокетничала по телефону. Я слушал и понимал: я схожу с ума.

— И ты ни о чем не спросил ее? — удивился Вадим. — Ничего не выяснил?

— Нет, я, молча, ушел из дома. Но кошмар моих подозрений продолжался, Надя отправилась в Беляниново, к тебе. Представляешь, что я почувствовал?. А когда приехал сюда и увидел, как она выскочила из дома, и поправляет тебе шарф…

— Шарф? А, ну да, я вышел из дома и забыл перчатки. Вика попросила Надю, и та выскочила, ну и просто поправила мне шарф. Это преступление?

— Нет, конечно. Но когда все складывается в пользу подозрений, когда кровь бросается в голову, какой уж тут здравый смысл?

— И в итоге ты решил меня поколотить?

— Как насчет реплики там, в лесу: «Мне всегда нравилась твоя жена»?

— Ну, да! Я имел в виду Маргариту. У нас с тобой восемь лет разницы, а Рита ко мне всегда относилась как к взрослому. Это меня подкупало. Я ведь даже первое время ревновал. Мне казалось, испытывал чувства не мальчика, а мужа. Но она как-то сумела стать для меня именно другом, наверно, даже старшей сестрой. Мне было очень жаль, когда вы разошлись. Вот и все.

— После всех твоих объяснений — я чувствую себя еще хуже, — вздохнул Николай.

Глава 39

— Не слишком ли ты жестока с ним? — спросила Виктория, она взялась резать овощи. А Надя тем временем оглядывала со всех сторон весьма внушительный кусок сырого мяса, который собиралась тушить.

— С мясом? — спросила она. Взяла большой нож.

— С мужем, — покачала головой Вика.

— В чем ты увидела проявление моей жестокости?

— Ты не замечаешь его, игнорируешь. Это болезненно для другого человека.

— Ты полагаешь, что я мщу? — Надя с чувством воткнула нож в мясо.

— Я уверена в этом. Ты жаждешь крови, — Вика с любопытством наблюдала, как подруга расправляется с мясом, — вон как орудуешь ножом.

— Не выдумывай, пожалуйста, я всего лишь готовлю еду, — спокойно ответила Надя, потянулась к полке со специями.

— Ах, бедный Николенька! — улыбнулась Вика.

— Почему это бедный?

— Жена у него строгая и принципиальная. Холод ее прекрасных глаз просто сводит его с ума. Не очень усердствуй, девочка моя. Он и так мучается.

— Это заметно? — Надя внимательно посмотрела на подругу.

— Еще как. Но такой уверенной в себе ты мне очень нравишься. Чем салат заправлять?

— Обожаю, когда в доме пахнет вкусной едой, — Вадим потянул носом.

— Ты все-таки приверженец домостроя, — Николай наблюдал, как на ёлке мерцают огоньки-фонарики: сначала по цепочке загорается каждый, эдакой змейкой, потом все светят одновременно, постепенно затухая. Целая композиция, даже завораживает, когда смотришь долго, ни на что не отвлекаясь.

— Я приверженец тушеного мяса, — усмехнулся Вадим, хлопнул себя по животу. И хотя там не было ни капли жира, все равно надо стараться поддерживать форму. У Николя свои заморочки: ноги длинные, стройные, пропорции идеальные — плечи, торс. Но к полноте тоже склонен. И первое, что у него поправляется — лицо, как-то сразу обрисовываются щеки и совсем немного, но уже виднеется второй подбородок. Как только живот перестает быть плоским, Фертовский принимается усиленно заниматься спортом, хотя не раз признавался, что считает это насилием над собой. Вадим подумал о том, что никогда от брата не слышал о его предпочтениях относительно женщин: худые, полные, среднего телосложения, высокие, маленькие, блондинки, брюнетки, шатенки… Встречался он с разными. Но Надя отличалась от всех, ни на кого не было похожа. И дело не только во внешности, есть женщины гораздо красивее ее, на которых сразу обращаешь внимание, вот, например, Виктория из таких, она яркая, бойкая. Надя более сдержанная, не раскрывается сразу, предпочитая наблюдать, слушать.