Охотники за луной - Екатерина Азарова

– Пока встречные действия были довольно логичны. В чем прокол, раз ты рыдаешь и говоришь мне то, в чем не собиралась признаваться. И не спорь, я вижу это столь же отчетливо, как и понимаю, что ты в безвыходной ситуации, иначе не сидела бы рядом в шоковом состоянии и не каялась, словно я твоя богиня-покровительница, которой можно рассказать все и без утайки.

– Зелье, которым Тимар скрыл меня от ловчих сетей, имеет один побочный эффект. Оно сделано на крови оборотней, обостряет чувства, эмоции и… сводит меня с ума.

– Гениально, – пробормотал Ален. – Тим такой же гений, как и Сантэр. Удивительно, как я сам не додумался до такого решения. Воистину все гениальное – просто. А какие перспективы? Обоняние, зрение, слух…

– Несдержанность, жажда, раздражительность, постоянное желание, – перебила я его. – А в полнолуние все эти «достоинства» превращают жизнь в кошмар.

– Сегодня как раз полнолуние. Лер, что произошло?

– Я не знаю, – прошептала я и, обхватив колени руками начала раскачиваться. – Сегодня кое-что случилось и очень напугало меня. Не спрашивай, что именно, это было жутко, и я не хочу вспоминать. Я не понимала, что делала, просто бежала и бежала… И прибежала к дому Сефера.

– И что он? Судя по твоему виду, ты опять столкнулась с ним.

– Я пыталась убежать, честно. Хотя и не желала этого, признаюсь. Но у него, видно, сами демоны в предках. Догнал, поймал… Ален, я не понимаю, что со мной, но он сводит меня с ума. Как вижу его, чувствую запах, у меня в голове словно пелена, никаких мыслей, кроме… животных, – прошептала я, чувствуя, что снова стала пунцовой от стыда.

– Рыжик, это ведь не все?

– Не-а… – Я мотнула головой и снова заплакала. – Я забыла, хотя Тим предупреждал, что вода нейтрализует действие крема, и меня учуяли волки. Ален, а там дождь… у меня был шок, я не понимала, что делаю, забыла обо всем… Стражи даже не успели появиться, только волчий вой послышался, а Сефер уже понял, что я не в ладах с законом, но отпустил с обещанием, что я приду к нему завтра. Ален, что мне делать? Он поставил на меня маячок – печать Ворга! Ты можешь ее снять?!

– Рыжик, как же ты так умудрилась влипнуть? Попала, словно муха в паутину…

Я шмыгнула носом, посмотрела на брата с надеждой, хотя уже поняла, что раз он сразу не ответил утвердительно, то есть проблема.

– Ален?

– Я не смогу ее снять, – покачал он головой, – только адепты Ворга обладают такими познаниями. И даже замаскировать не смогу, ибо и Селене я не принадлежу.

– Она моя богиня, – потерла я нос рукавом, – может, я сама смогу? Только скажи, что делать.

– Рыжик, ты не маг. Увы.

– А мы сможем найти другого последователя Ворга, который это сделает?

– Никто не возьмется. Риск слишком велик и не стоит возможной выгоды, какой бы крупной она ни была. Или снимут и тут же донесут, ибо обязаны по закону. Да и след останется, а с учетом того, что снятие подобных печатей – один из самых запрещенных ритуалов… Нет, Лер, это бесполезно.

– И что делать?

– Сколько, говоришь, у тебя времени?

– До вечера.

– Если бы где-то найти жреца Белого храма, – вздохнул брат, – они в извечном конфликте со служителями Ворга. Помогли бы обязательно, им это подвластно, тем более за хорошую плату. Одна беда – культ Сааяры остался только в Галгарии, а в Семи Портах он запрещен, хотя Селена и занимает место в храме. Да и, к сожалению, жрицы твоей богини уже давно не владеют этим искусством.

– Говоришь, жрец Сааяры сможет снять печать? – снова всхлипнула я, но в голове наконец-то прояснилось и разум обрел способность соображать.

– Не снять, замаскировать печатью своей богини. Эффект такой же, как от зелья Тимара, – ты станешь невидимой для служителей Ворга, но какой смысл об этом говорить, если в Антарии нет ни одного жреца.

– Вообще-то есть, – медленно протянула я, – Карризи – жрец храма Сааяры.

– Карризи? – с сомнением переспросил брат. – Этот напыщенный высокомерный индюк маг Белого храма? Уверена?

Я кивнула, но в сердце коварной змеей заполз страх, и снова передо мной встала мучительная проблема выбора: вываливать на брата очередную порцию откровений или нет. Стоит ли говорить брату, что именно Карризи – тот убийца, который хладнокровно зарезал Алдара, и именно от него я убегала ночью? Если признаюсь, то Ален запретит прибегать к его помощи и будет абсолютно прав. Попробуем зайти издалека.

– Ален, кто опаснее для меня: мутный и могущественный жрец Сааяры, от которого неизвестно, что ждать, или Сефер?

– Ты задаешь сложные вопросы, Рыжик. Начнем с того, что Сефер – практически правитель Антарии, тогда как галгарец здесь в гостях и не имеет такого влияния. Но жрецы Белого храма отличаются жестокостью, беспринципностью и весьма могущественны. Ситуация осложняется тем, что Карризи богат. Не думаю, что мы сможем его заинтересовать внушительной платой. Что касается Сефера, то он опасен гораздо больше, ибо в его руках вся мощь княжества и, как выяснилось, он также маг, хотя я уважаю его и отдаю должное его человеческим качествам. Проблема еще в том, Лер, что он охотник и взял твой след. Но сегодня он совершил глупость. Не понимаю, почему он принял решение отпустить тебя. Хотя уверен, Сефер уже пожалел о своем поступке. Но он человек слова, а это значит, что время до вечера у тебя есть. Но когда он получит тебя, то постепенно раскрутит всю цепочку. Не думаю, что ты согласишься рискнуть свободой Брайса и остальных, а они в любом случае пойдут в расход, независимо от того, какие планы у Сефера на тебя.

– Знаю, – простонала я, – и не могу этого допустить.

– Тогда других вариантов нет. Придется просить Карризи об услуге.

– А как мы объясним ему наличие печати? И что предложим в качестве оплаты?

– Нам нечего ему предложить такого, чем бы он не владел. Наличие печати можно объяснить неудачным экспериментом с моей стороны или местью отвергнутого поклонника. Будем смотреть по обстоятельствам, хотя думаю, что вариант с поклонником подойдет больше. Давай попробуем сыграть на интересе, на самолюбии и тщеславии. Раззадорим галгарца и попросим доказать преимущество и могущество жрецов Сааяры перед последователями Ворга.

– Он не настолько идиот, чтобы купиться на такой трюк, – засомневалась я, хотя Ален говорил уверенно.

– Рыжик, он мужчина, а значит, не потерпит сомнений в его силе, особенно перед лицом прекрасной девы.

– А если не получится?

– Надо, чтобы получилось! – с нажимом сказал Ален. – Утром я пошлю приглашение Карризи. Не думаю, что он откажется. В прошлый раз он выразил желание продолжить общение. Рыжик, иди спать. Отдохни, успокойся. Завтра тебе понадобятся выдержка и терпение. Насколько я знаю, магию Сааяры нельзя назвать безболезненной.

– Я выдержу, – улыбнулась я через силу, поцеловала брата и пошла к себе в комнату. Ален прав, мне необходим отдых.

Легко сказать, спать. Вот и рассвет уже смазал бледно-розовыми разводами ночное небо, а сон все не шел. Да и как уснуть, когда все тело ломит, руки дрожат, а дыхание постоянно перехватывает, стоит мне вспомнить о Сефере. Вот гад! Что он со мной сделал, раз я продолжаю думать о нем? Кожа все так же дико чувствительна, и тонкий шелк ночной рубашки царапает ее, словно грубая кора дерева, а внизу живота свернулся тугой комок и тянет, и тянет…

Неотвратимость судьбы или шутки богини-покровительницы? Хотя к чему ей так издеваться надо мной? Я всегда благодарна, подношения мои щедры, и не забываю о своей богине не только в те моменты, когда от горя и бессилия хочется плакать, но и когда сердце поет от радости. Зачем ей посылать мне встречу с тем, при виде которого внутри меня все переворачивается и сплетается в непонятной истоме? Чтоб я пережила восторг от встречи и безумный ужас, желание поцелуя и ощущение неотвратимой беды? И эти его слова про яд, попавший в кровь… Надо еще разобраться, кто для кого стал ядом. Вот почему, вместо того чтобы спать или продумывать свои поступки и просчитывать поведение при встрече с Карризи, я, как последняя идиотка, мечтаю о еще одном поцелуе? Нет, это все результат зелья Тима! Но пройдет полнолуние, а вместе с ним и мое безумие. Все вернется на круги своя, я стану вновь рассудительной, перестану ошибаться и делать глупости. Заберу камень у Сефера, отдам его Алену, и мы наконец возвратим себе прежнюю жизнь, как было при живых родителях.

В последнее время я отчаянно пыталась понять, как произошло, что мы оказались в долговой яме. Отец был довольно щедрым человеком – масса благотворительных проектов, жизнь на широкую ногу, – но назвать его расточительным и не способным правильно распоряжаться состоянием, было бы неправильно. Он умел тратить, но и знал, как зарабатывать. Мы были одной из самых влиятельных семей в Антарии и в одночасье оказались нищими с огромными долгами. А кредиторы, словно стервятники, слетелись пировать на несчастье. Только боги знают, как мы пережили первые два года. Еще одна головоломка, над которой я безуспешно билась вот уже семь лет и никак не могла найти ответа на вопрос.