Студент: Назад в 90ые - LikanTrop

авторитета в администрации, прокуратуре и милиции. Все помнили летний рейд на наперсточников с рынка, которые облапошили дурака Дорофея на серьёзные деньги. Прилетело то виновным по полной. Кого-то даже поломали. Денег опять же с кассы подняли хорошо. Только после начался активный ментовской пресс. А потом на стрелке помощник и верный пес Хромого – Паша Черный потребовал деньги вернуть и выплатить компенсацию, иначе менты не отвяжутся. Компенсация была не большой. Загонять в угол афганцев у Хромого в планах не было. Но по авторитету удар вышел не хилый. Ну хоть от пацанов менты отстали. В общем, типичная болезнь роста. Амбиции и силы выросли. 15 боевиков в бригаде, шутка ли? А куда эти амбиции девать было не ясно.

Уже находясь в изрядном подпитии, ребята сняли со стены гитару и начали играть. Руки зачесались и у меня. Побренчать на инструменте я умел и любил. Дождавшись своей очереди, принял гитару и, проведя пару раз пальцами по струнам, я заиграл, а потом и запел:

А на войне, как на войне — патроны, водка, махорка в ценеА на войне нелегкий труд, а сам стреляй, а то убьютА на войне, как на войне, подруга, вспомни обо мнеА на войне неровен час, а может, мы, а может, нас

Оказалось у Славки был отличный голос, но даже если бы это было и не так, слова песни все равно проникали прямо в души окружающих меня ребят. Это звучит только так сержант и его «мужики», а на самом деле вокруг меня сидели по сути еще совсем молодые парни, которые в столь юном возрасте уже познали все ужасы и горести войны. А теперь тихо слушали мое пение, смотря куда-то в пустоту расфокусированным взглядами. Глазами, в которых легко угадывали отблески выстрелов и крики боли. Пока они живы их война будет с ними:

Комбат-батяня, батяня-комбатТы сердце не прятал за спины ребятЛетят самолеты, и танки горятТак бьет, ё, комбат, ё, комбат!

Комбат-батяня, батяня-комбатЗа нами Россия, Москва и АрбатОгонь, батарея, огонь, батальон...Комбат, ё, командует он

Огонь, батарея! Огонь, батальон!Огонь, батарея! Огонь, батальон!Огонь, батарея! Огонь, батальон!

Закончив, я сидел какое-то время в оглушительной тишине. И лишь пол минуты спустя Ткач поморщился, потер заблестевшие глаза и ткнул кулаком в плечо Гринева:

- Давай, Гриня, за такую песню грех не налить. Красиво, Слава, спел. Хорошая песня. Только не слышал ее никогда. Чья это? – спросил он, а я растерялся. В конце концов в этом мире этой песни еще не существовало. А приписывать Любэ еще не написанную песню? Так будут спрашивать пацаны и искать. Потому, мысленно извинившись перед Ростаргуевым, я ответил:

- Моя. В тюрьме времени много. Вот начал писать.

- Красавец! А еще что можешь слабать? – попросил брат.

- Да ладно. Пацаны. Давайте лучше магнитофон включим? – предложил, закинув в рот огурец, Дорофей, - да и чо там пацан мог написать? Он ТАМ не был, и пороха с нами не нюхал. Шкет совсем, а? – сказал он и собирался было по старой привычке дать мне подзатыльник. Но только перед ним был не вчерашний школьник Слава. А матерый и опытный Гриша, который в обществе так с собой вести не мог позволить никому. Сдвинувшись в бок и чуть приподнявшись с гитарой в левой руке, я уклонился от подзатыльника, а потом правым кроссом отправил Дорофея на пол. Чистый нок-аут.

Все таки нельзя недооценивать военных. Ребята прошли ужасы войны в незнакомых условиях чужой страны. Закалка такая, что дай Бог каждому. В полной тишине замерших товарищей после 10 секундного отруба, Дорофей пришел в себя и начал поднимать, поматывая головой из стороны в сторону. А ведь бил я в этом теле чуть слабее чем конь копытом. Давно обратил внимание, что мне досталось тело панчера, по русски «нокаутера».

- Я тебя сейчас порву, сука! – поднялся на ноги парень и, покачиваясь, полез на меня. Я уже стоял в стойке и готов был продолжить спарринг, но на не дали парни. Растащили в разные стороны и какое-то время успокаивали.

- Все, баста! Успокоились все и жопы посадили, – распорядился Сержант, которого такой поступок брата сильно удивил. А потому, когда ситуация успокоилась, и все вернулись за стол, тот посмотрел на меня своими хмурыми голубыми как утреннее майское небо глазами: – Слава. Ты какого хрена ударил Дорофея?

- Вов, а ты забыл, где я лето провел? – на моем лице появилась моя фирменная кривая улыбка. В ее мрачном варианте, – так я объясню. Если ты на людях позволяешь себя как то унижать и притеснять. Через день в камере с тобой перестанут общаться и уважать, а через неделю окажешься под шконкой. И да, забудь о своем юном немного наивном брате. Тут, – я потыкал пальцем себе в грудь, – его больше нет. Я теперь другой человек, – повернув голову вбок, я мрачно уставился на Дорофея, – без обид, Антон. Но больше подзатыльники и щелбаны я себе ставить не позволю. Ничего личного, просто новая привычка.

- Мдааа, – хмуро протянул Вова и все замолчали. Я подумал, что Вовке точно не соврал. В теле его брата и правда теперь другой человек. Пусть к моей старой личности много примешалось от Славки, но это именно примеси его личности к цельной моей. А не наоборот.

- Ладно! Я тебя услышал и думаю, здесь твои резоны такого поступка понимают. Верно мужики? - парни закивали, пробурчав что-то одобрительное, – Я когда на захваченных стингерах под Кандагаром сидел и курил, тоже помню задумался и понял, что совсем другим человеком стал. Куда более отмороженным, чем на гражданке, ха! – смех брата быстро поддержали. Нам с Дорофеем вручили налитые по горлышко стаканы и предложили выпить за мировую. Пришлось пить. А потом снова играть, потому как мафон слушать парням