Рафаэль - Лорел Гамильтон

смотрел на Пьеретту так, словно ненавидел ее. Слишком личный взгляд для людей, которые встретились впервые.

— Что ты здесь забыла, киска? У тебя с нами не может быть дел.

— Она со мной. — Сказала я.

Его взгляд, переполненный ненавистью, остановился на мне.

— У тебя, Анита Блейк, здесь тоже не может быть никаких дел.

— Рафаэль считает иначе.

— Когда он умрет, твое право безопасно разгуливать здесь умрет вместе с ним.

— Никто не обеспечивал мне безопасность снаружи. Я пробилась сюда так же, как и все остальные.

— Стало быть, ты разорвала одного из нас на части голыми руками? У тебя изящные ручки, так что верится с трудом. Наверняка испугалась и сразу же потянулась за серебряным ножом?

— Я не вынимала серебра.

— Врешь.

— Не врет. — Вступилась Клодия.

Он посмотрел на нее, и на этот раз в его взгляде был разум и что-то еще, словно он просчитывал свои шансы или над чем-то размышлял. Я не могла прочесть его лицо.

— Если она не одна из нас, то она не могла провернуть то, о чем мне рассказали.

— Тони истек кровью насмерть, и она сделала это голыми руками, клянусь.

— Ты пахнешь правдой, но я знал Тони. Человек не смог бы убить его без оружия.

— Я никогда не утверждала, что я — человек. — Сказала я, но тон моего голоса не был радостным. Я по-прежнему ненавидела тот факт, что не являюсь человеком. Нет, не так — я ненавидела от факт, что я никогда не была человеком, никогда не была нормальной.

— Ты не одна из нас, но ты и не вампир, а значит, ты — человек. — Сказал он.

— Мне было десять, когда я увидела своего первого призрака, а первого зомби я подняла в четырнадцать. Не думаю, что это типично для людей.

Гектор изучал меня своими зеленовато-карими глазами. Его взгляд не был заигрывающим или высокомерным — он был задумчивым. Если заносчивый мудак — это только вершина айсберга, под которой скрывается умный, расчетливый тип, то Рафаэль в куда большей заднице, чем я думала, но, может, это была та часть Гектора, которую он уже видел — часть, которая заставила его поверить, что этот парень когда-нибудь станет царем. Умный будущий лидер — это хорошо. Умный враг, которого необходимо истребить — не очень.

— Я тебя понял, Анита. — Он произнес мое имя так, как оно должно было звучать: А-ни-та (в английском варианте имя скорее всего читается как «Энит» — прим. переводчика). Гектор попытался обойти Клодию, чтобы подобраться ко мне поближе, но она передвинулась так, чтобы он не смог обойти нас.

Он вновь уставился на нее.

— Я думал, что не нравлюсь тебе, Клодия.

— Так и есть.

— Тогда почему ты привлекаешь мое внимание к себе всякий раз, когда я смотрю на другую женщину?

— Я должна проводить Аниту к Рафаэлю.

— Проводить? Ты ее телохранитель — здесь, где каждый должен драться сам за себя?

— Я не охраняла ее снаружи.

— Но охраняешь сейчас?

Она заколебалась, но сказала то единственное, что могла сказать:

— Нет.

— В таком случае, я обойду тебя, чтобы говорить с Анитой напрямую. Если ты еще раз вклинишься между нами, я буду считать, что это вызов.

Лилиан вернулась со стороны шкафчиков с белой футболкой в руках.

— Сегодня тебе запрещено вызывать кого-либо, кроме Рафаэля, Гектор, ты знаешь правила.

— Я также знаю, что никто не может биться со мной до тех пор, пока я не убью его.

— Ты продолжаешь повторять это слово. Не думаю, что ты понимаешь его значение. — Сказала я. Лицо у меня было нечитаемым, и я гадала, узнает ли он фразу из фильма (фильм «Принцесса-невеста» — прим. переводчика).

Гектор нахмурился в мою сторону.

— Это звучит как бред.

— Я должна была догадаться, что ты не фанат «Принцессы-невесты».

— О чем ты говоришь?

— Мы считаем, что Рафаэль убьет тебя этой ночью. — Пояснила Пьеретта.

— Я не обязан говорить с тобой, кошка.

— Отлично. — Сказала я. — Мы все считаем, что этой ночью Рафаэль надерет тебе задницу. Так лучше? Твои предвзятые мелочные чувства были задеты, потому что с тобой заговорил большой плохой верлеопард? — Да, я сказала все это подначивающим детским голоском.

На этот раз его руки сжались в кулаки.

— Этой ночью я стану царем, Анита, и тогда все, что принадлежит Рафаэлю, станет моим, включая его любовниц.

Я покачала головой.

— Я Рафаэлю не принадлежу, и ты это знаешь.

— Ты принадлежишь своему вампирскому мастеру, Жан-Клоду, мы все это знаем, но сейчас ты в нашей святая святых. Тебе не следует здесь находиться, Анита Блейк.

— Тони был с тобой солидарен. — Ответила я.

Гектор моргнул и нахмурился чуть сильнее, после чего его глаза сузились.

— Ты мне угрожаешь?

— Думаешь, я бы стала?

— Она тебе не угрожает. Анита, ступай переоденься. — Вмешалась Лилиан, пихнув мне в руки футболку.

— Здесь мы с гордостью носим на себе кровь наших врагов. — Сказал Гектор.

— Тебе когда-нибудь приходилось всю ночь разгуливать в чужой крови и драться, пока она высыхает на твоем теле?

— Разумеется. — Ответил он.

— Ложь, наши драки скоротечны. Они никогда не длятся всю ночь. — Возразила Клодия.

— Ты так горяча, когда ведешь себя, как заноза в заднице, Клодия. Раньше я хотел трахнуть тебя, потому что ты хороша, но теперь я просто хочу заткнуть тебя нахрен.

— Своим членом? — Уточнила я.

— Иди переоденься. — Сказала Лилиан, и подтолкнула меня в том направлении, в котором я должна была идти — подальше от Гектора.

— Что ты сказала? — Переспросил он.

— Ничего, она пошла переодеваться, так ведь, Анита? — Спросила Лилиан.

С большинством людей я бы поспорила, но она лечила и зашивала меня бесчисленное множество раз, а это чего-нибудь да стоило. Так что я действительно попыталась пойти переодеться, но уловила краем глаза движение, и Гектору не удалось до меня дотянуться. Он не замахнулся — просто попытался меня схватить. Очевидно, из-за раны он воспринимал меня как потенциальную жертву, а не как потенциального оппонента.

— Ни один человек бы этого не заметил.

— Здесь только ты постоянно твердишь, что я человек, Гектор. Я не пытаюсь притворяться тем, кем не являюсь.

— Я стану царем, Анита, и если ты не собираешься испортить мне праздник, то тебе стоит убраться до начала боя.

— Рафаэль хочет, чтобы я была рядом, так что я буду.

— Это твой последний шанс, Анита.

— Сколько же в тебе дерьма, Гектор.

Гнев пробежался по его лицу, а мускулы на его плечах, груди и одной руке напряглись. Его тело готовилось метнуться в мою сторону. Какая-то часть меня надеялась, что