Черное правосудие - Владимир Колычев

– Все может быть. Киллеры, они все немного актеры.

– Ладно, проверим.

Телохранитель бегом бросился в подъезд, широким шагом вбежал на третий этаж. Дверь в квартиру была открыта. Этого не должно было быть.

Леванов сидел в кресле и смотрел на Ольгины прыжки застывшим взглядом. Пусть смотрит. Скоро он поймет, что к чему.

Только Ольга об этом подумала, как в голове у нее зазвучал сигнал опасности. Глаза ее были закрыты, но не совсем. Она видела, как в комнату вошел человек, начал наводить на нее пистолет. Она отреагировала мгновенно. Из-под шеи манекена вынырнула рука, в ней – «кобра», малогабаритный пистолет, на нем глушитель.

Киллер так и не успел нажать на спусковой крючок. Одна пуля перебила ему руку с пистолетом, вторая вошла аккурат под сердце. Третьего выстрела не понадобилось. Наемный убийца пластом рухнул на пол.

Леванов видел, как в комнату ворвался какой-то мужчина. Видел, как резко изменилась Ольга. Словно что-то взорвалось в ней. Какая-то доля секунды, и в ее руке маленький пистолет. Она выстрелила не целясь. Человек упал.

Ольга встала, накинула на себя халат и с каменным лицом подошла к Леванову. Снова что-то коснулось его шеи, и он теперь мог двигаться.

В это время в комнату вошел Артур, его телохранитель. Очумевшим взглядом уставился на покойника. Потом склонился над ним.

– Что тут происходит? – спросил банкир, вставая. – Я жду объяснений.

– Все уже произошло. Вас пытались убить, – ровным механическим голосом ответила Ольга.

– Этот? – Он показал на человека на полу.

– Да. Это киллер, тот самый, который охотился за вами все это время.

Ни одна черточка не дрогнула на ее красивом лице.

– Кто ты?

– Скоро вы обо всем узнаете, – ушла она от прямого ответа.

– А он живой, – подал голос Артур и показал на киллера.

– Вызывай «Скорую», – послышался голос Игнатова. – И милицию.

Этот-то откуда взялся?

– Молодец, Ольга, четко сработала, – похвалил он секретаршу.

Обращаясь к Леванову, Игнатов широко улыбнулся.

– Вот она, Давид Сергеевич, ваш ангел-хранитель. Она из Организации.

Так вот оно что! Ее приставил к нему Туркин. Родственница, мол. Оказывается, ее внедрили в качестве телохранителя. И он, дурак, не догадался.

Леванов взглянул на Ольгу. Не человек, а механизм. Нет, ему никогда не удастся затащить ее к себе в постель.

Ольга сидела напротив Наставника, внимательно слушала его. Эта ее вторая встреча с представителем Организации после возвращения в Москву. На этот раз ей ставил задачу другой мужчина. У нее поменялся Наставник. За этим она будет закреплена постоянно.

– Лидер столбановской преступной группировки. Веков Иван Иванович, он же Дремучий. Крупный авторитет, – пристально глядя на нее, начал он. – Возраст тридцать пять лет. Дважды судим по уважаемым в воровском мире статьям. Общая численность подконтрольной ему группировки сто пятьдесят боевиков. Рэкет, проституция, автомобильные кражи. Не брезгует разбоем. Очень много внимания уделяет наркотикам.

Наставник долго и подробно конкретизировал объект, показывал фотографии, определял слабые места в защите, рекомендовал способы устранения. Срок ликвидации – три недели.

Он предложил ей в помощь группу обеспечения и группу прикрытия. Все будет сделано за нее. Она лишь в нужное время появится в нужном месте и нажмет на спусковую скобу. Все просто, но в этой простоте большая сложность. Есть одна истина – чем больше людей задействовано в акции, тем выше вероятность засветиться, а это срыв. Ольга отказалась. Она будет работать одна и на свое усмотрение. Возможно, будет нуждаться в группе поддержки. Только никто из этой группы не должен знать, кого они поддерживают. Наставнику понравился ход ее мысли.

– Гонорар за исполнение – двадцать тысяч долларов, – сказал он в заключение.

У этого Дремучего руки по локоть в крови. Он убивал сам или отдавал приказ на уничтожение невинных. Это зафиксировано в досье на него. Доказательств его вины нет. Бандитский авторитет по кличке Бурлак дал команду убить ее отца. И его убили. Но доказательств его вины не нашлось.

Ольга готова была расправиться с Дремучим без гонорара, однако у нее на руках была больная мать. Да и самой жить надо.

Уже собираясь уходить, Наставник внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Кстати, мы установили личность киллера, которого вы ликвидировали. Глянцев Анатолий Михайлович. Кличка Лопух.

– Лопух? – Память мгновенно выдала информацию. – Моего отца убил киллер по кличке Лопух.

– Вот именно. Считайте, что вы отомстили за отца.

– Киллер выжил?

– Нет, – покачал головой Наставник. – Он умер в тюремной больнице.

– Тогда приговор приведен в исполнение.

Да, она отомстила за отца. Но желание продолжать войну с криминалом не ослабло.

Толкунов стоял в палате двадцатой городской больницы. Здесь выхаживали раненых преступников с последующей отправкой их в следственные изоляторы.

На высокой койке, на серых простынях под аппаратурой жизнеобеспечения лежал мужчина. Состояние его было критическое. Пуля угодила ему в левую область груди. Еще бы на миллиметр выше, и было бы задето сердце. Тогда верная смерть. Но сердце осталось целым, затронуты были другие жизненно важные системы. Ему сделали три операции, и все успешные. Правда, и сейчас никто не мог с точностью сказать, выживет он или нет.

А он должен жить. Этот человек в идеале подходил ему для выполнения одного очень важного задания. Быть может, даже не одного.

Толкунов уже знал, как вызволить Лопуха на свободу.

Глава восьмая

Фюрера приговорили к расстрелу он и Толик, но в исполнение приговор привел он лично. Это было последнее, что их связывало.

Толик зарвался. В схватке со злом он впитал в себя это самое зло. Он стал таким же, как и те, с кем он сводил счеты. Сначала он просто косил под бандита. Затем эту роль возвел в образ жизни. И пошло-поехало. Черное против черного. Оружие, боевики, деньги. Теперь у него своя банда, он главный авторитет. И далеко идущие цели. Уничтожение Фюрера и его команды, контроль над Грибовском, незаконный рыбно-икорный бизнес. Словом, он готовился занять место Фюрера. И скорее всего добьется своего. Но без него. Максим в эти игры больше не играет.

Из стрелкового тира, где свершилось правосудие, Максим отправился прямиком домой. Он был уверен, что не оставил после себя улик. Дома он быстро собрал вещи, наскоро попрощался с бабушкой. Ей он оставил почти все свои деньги. Две с половиной тысячи долларов взял с собой и в рублях немного, как раз на билет до Москвы. Он снова едет в столицу. Начинается новая жизнь.

Две ночи и день в пути на фирменном поезде, и Максим выходит на Павелецком вокзале. Давно ли он видел его в последний раз!

Москва – центр вселенной, так ему казалось. Здесь два мира: светский и криминальный. Эти два мира существуют как бы параллельно, зачастую соприкасаясь один с другим, правда, не для всех.

Максим собирался устроиться на работу. Может, успеет поступить в какой-нибудь институт? Нет, документы подавать уже поздно, да и пробелы в знаниях нет времени восполнить. Ничего, поступит на следующий год. А пока поработает. Кем?

Да ведь некем. Специальности у него нет. Можно устроиться охранником, для такой работы он многое умеет. Только где ему жить?

С жильем проблемы. О прописке и говорить нечего. На первое время деньги у него есть – две с половиной штуки баксов. Однокомнатную квартиру в столице можно снять за триста-четыреста баксов. Или комнату в квартире с хозяйкой – это еще дешевле. Полгода он как-нибудь протянет, а там работу приличную найдет.

Он вышел из здания вокзала, вдохнул в себя полной грудью еще прохладный утренний воздух. И вдруг увидел, как два здоровенных мужика в грязных рубахах и засаленных брюках таскают за волосы какого-то парня в длинной рубахе-балахоне и шортах. Его одежда была тоже не первой свежести. Один из мужиков с силой ударил парня ногой в живот. Двое против одного. Э-э, нет, так не пойдет.

Максим решительно направился к дерущимся.

Ну куда его несет? Он начинает новую жизнь – надо держаться подальше от всякой грязи. Однако ноги сами несли его вперед.

– Эй, мужики! – крикнул он.

– Чего? – окрысился один.

– Там менты, – показал он рукой за спину.

– А-а, спасибо, братан, – не глядя на него, поблагодарил второй.

Мужики сразу отпустили свою жертву и, пошатываясь, быстрым шагом пошли в известном только им направлении.

Бомжи, натуральные бомжи, притом пьяные. И даже руки о них не пришлось марать. Сами ушли. Вот что значит небольшая хитрость.

Парень являл собой довольно-таки печальное зрелище. Весь грязный, волосы сальные, всклокоченные, лоб исцарапан, щека ободрана, губа опухла. Глаза красные, воспаленные, под ними мешки. Да, изрядно потрепала его жизнь, бомжи добавили.