Туз в трудном положении - Джордж Мартин

Голос Хирама превратился в басовитый рокот. Слова потеряли смысл: Тахион находился в личном аду, устремив взгляд на медленно белеющие костяшки пальцев.

«…он убил Кристалис, а теперь собрался убить меня».

«Ты не хочешь верить».

«Помоги мне».

«НЕТ!!!»

– Иисусе! Ты хоть одно мое слово слышал? – Под мышками у туза темнели пятна пота. – Что мы будем делать?

– Скажу Секретной службе, что наугад скользил по толпе и уловил поверхностные мысли убийцы. Его намерения – но не его цель или метод.

– Да-да. Отлично. – Но он тут же снова встревожился: – А тебе поверят?

– Поверят. Людей так впечатляют мои ментальные способности! – Он похлопал Хирама по руке. – Не беспокойся, Хирам. Мы его остановим.

Это была чистой воды бравада. И Таху казалось, что Хирам это знает.

5.00

– Вас точно высадить именно здесь, мэм? – спросил водитель в форме, наклоняясь к окну и вглядываясь в палаточный город, выросший в Пидмонт-парке, словно грибы после дождя. День уже начинался, заставляя бледнеть свет костров, догорающих на вытоптанной траве.

– Точно, – ответила она и вышла из машины.

Воздух уже начал превращаться во взвесь жары, влаги, выхлопа дизелей и вони мочи и фекалий, человеческих и не совсем. Полицейская машина уехала.

Сара с трудом подавила желание сделать ей вслед неприличный жест. Когда она попросила о полицейской защите, на нее только изумленно уставились. Надеясь не допустить истерии и всяческих предположений, полиция Атланты старалась блокировать сведения об убийстве в центре «Пичтри». Даже имени Рикки не стали сообщать, якобы дожидаясь, когда о его гибели оповестят его живущую в Филадельфии мать. О присутствии Сары также умолчали: возможно, в качестве откупных официальный представитель полиции сообщил прессе, что спутница убитого находится в охраняемом полицией помещении.

Сара прекрасно понимала, что действия полиции равнозначны попытке удержать динамит в консервной банке: получившийся взрыв окажется из-за этого только мощнее. И в то же время она была этому рада. Коллеги Рикки достаточно быстро выяснят его личность и придут к выводу, что это она была той женщиной, которая находилась рядом в момент его убийства.

Она страшилась того, что произойдет потом. Она даже почувствовала соблазн разоблачить Хартманна во время неминуемого допроса. Однако она понимала, насколько это будет бесполезным: Тахион слишком хорошо поработал.

Она надела свою широкополую шляпу и поправила ремень сумки, переброшенный через плечо. Бесстрашная корреспондентка – теперь уже внештатная – ходит среди несчастных (и к тому же уродливых) мира сего, собирая истории мучений и репрессий: хороший образ, в котором можно провести в толпе несколько часов.

Ей было страшно оставаться одной. Смертельно страшно.

Она захромала вверх по склону.

9.00

Грегу казалось, что ночью он почти не спал. Последнее голосование прошло уже далеко после полуночи, а потом в штаб-квартире был небольшой праздник: ему удалось преодолеть барьер в тысячу восемьсот голосов. Можно было надеяться, что по инерции он к вечеру сможет дойти до 2081 и будет назван кандидатом от партии.

– Триста голосов. Легче легкого, – заявил Девон.

А Грегу было все равно. Все равно.

Грег стоял у окна в своем номере и смотрел вниз, на толпу, мельтешащую под утренним солнцем: судя по шляпам, там в основном были сторонники Хартманна. Он потер глаза и отпил черного кофе из пенопластового стаканчика.

«Проклятие! Ты должен меня накормить!» – выл Кукольник, и с его голосом пришло ощущение страданий этого существа: ощущение надвигающейся голодной смерти.

– Не могу. – Грег ощущал эту сосущую пустоту в собственном желудке, неотступную алчбу. – Я хочу, но не могу. И ты это знаешь.

«У нас больше нет выбора, блин!»

Кукольник рвал его мысленными когтями. Грег вцепился в плотную занавеску. Вид людей, разгуливающих под утренним солнцем, раздразнивал Кукольника все сильнее. Он жаждал их. Ему хотелось прыгнуть вниз, словно леопарду, и рвать их в клочья. Судорожно сжатые пальцы Грега побелели.

«По возвращении в Нью-Йорк…» – начал Грег, но Кукольник его оборвал.

«Немедленно! Мы вернемся в Нью-Йорк только через неделю. Я не могу столько ждать. Ты не можешь столько ждать».

«И что мне, к дьяволу, делать? – разъяренно вопросил отчаявшийся Грег. – Дело не во мне, а в Гимли. Нам надо что-то сделать с ним. Дай мне еще день!» – умоляюще добавил Грег.

«Немедленно!»

«Ну, пожалуйста!»

Грег чуть ли не рыдал. Голова у него пульсировала от болезненных усилий сдержать Кукольника. Ему хотелось взломать себе череп и голыми руками выдрать оттуда свою неумолимую способность.

«Тогда СКОРЕЕ! Скорее, иначе я снова заставлю тебя ползать. Я заставлю тебя раздеться догола и избивать себя на глазах у журналистов. Ты меня слышишь? Я сожру тебя, если никого больше не смогу получить. В этом Гимли не ошибся».

Кукольник снова вспорол ему разум, и Грег ахнул от боли.

– Оставь меня в покое! – крикнул он. Его судорожно сжатые пальцы в ярости сорвали занавески со стены. Карниз рухнул, громыхая и осыпаясь крючками. Грег швырнул кофейный стаканчик через всю комнату, облив шикарную обивку и ошпарив себе руку. – Просто оставь меня в покое! – завопил он, вцепляясь ногтями себе в лицо.

– Грег!

– Сенатор!

Эллен прибежала из спальни, и одновременно с ней Билли Рэй ворвался в номер из коридора. Оба потрясенно уставились на разгром, учиненный Грегом. На лице Эллен отразился неприкрытый ужас, а ладонями она инстинктивно прикрыла живот.

– Боже, Грег! – сказала она, перейдя на шепот: – Я слышала, как ты споришь… Подумала, что здесь кто-то еще…

Она замолчала.

Грег глупо моргал, пораженный происшедшим. Он впервые понял, что Кукольник говорил вслух. Он вел разговор с Кукольником вслух – и не заметил этого! Он в ужасе застонал.

Эллен посмотрела на Рэя.

Билли перевел взгляд с Эллен на Грега – несколько долгих секунд смотрел на него, а потом попятился из номера, закрыв за собой дверь. Грег хватал ртом воздух, стоя в центре комнаты. Он заставил себя выровнять дыхание и попытался пожать плечами, словно это был пустяк.

– Эллен… – начал было он, но больше ничего сказать не смог.

Он вдруг заплакал, словно ребенок, испугавшийся темноты.

Эллен подошла к нему с отважной улыбкой, притянула его голову к себе на плечо и начала приглаживать ему волосы.

– Все в порядке, Грег, – тихо приговаривала она, но он слышал в ее голосе ужас. – Все уже в порядке. Все хорошо. Я люблю тебя, милый. Тебе просто надо отдохнуть.

Слова. Пустые слова.