Через Антарктиду - Вивиан Фукс

Тем временем сама природа чудом вылечила Робина Смарта, и, когда через 12 дней самолеты благополучно прибыли в Халли-Бей, Смарт отправился на посадочную полосу, думая, что, может быть, ему придется лечить двух пациентов. Когда Аллан вышел из «Остера», возникла некоторая неясность — кто кого должен лечить, но гости с внушающим уважение воздержанием сохранили нетронутой бутылку того, что хозяин назвал «препаратом, рассчитанным на ускорение выздоровления». Выпив бренди, согревшиеся доктора пришли к общему мнению, что оба они в отличном состоянии.

Погода помешала самолетам вернуться в Шеклтон раньше 4 октября, но с 4-го мы смогли снова обратить свое внимание на юг и начать окончательные приготовления к отправке разведывательной партии в Саут-Айс; в эту партию вошли Дэвид Пратт, Джоффри Пратт, Рой Хомард и я; мы взяли три «Уизела» и один сноу-кэт.

Из-за плохой погоды и потери времени на приведение в готовность «Оттера» мы теперь еще больше опаздывали в приготовлениях к главному ноябрьскому походу, и Робин Смарт любезно согласился прислать нам в помощь двух своих людей в Шеклтон на несколько недель. Поэтому 5 октября Джон Льюис и Ральф Лентон вылетели в Халли-Бей, забрали Айвора Бени и Фреда Морриса и в тот же день вернулись. Джоффри Пратт воспользовался представившейся возможностью и послал с ними гравиметр Уордена, чтобы установить погрешность показаний в той точке, где в начале января было определено значение силы тяжести.

Наконец 8 октября «Оттер» вылетел, чтобы сменить партию Саут-Айса; это была первая непосредственная связь с нею после 25 марта. Аллан Роджерс и Фред Моррис сменили Кена Блейклока и Иона Стивенсона, Хэл Листер оставался еще на несколько дней, а потом и он должен был тоже прилететь в Шеклтон.

В этот же день наконец выступил в разведывательный поход в Саут-Айс отряд на машинах. Наши злоключения в этом длительном путешествии будут описаны в одной из следующих глав.

Пока мы медленно нащупывали дорогу по шельфовому леднику, продолжалась и другая работа. Всего лишь через два дня после нашего выхода в дальний путь была сделана первая попытка перебросить по воздуху собачьи упряжки к хребту Шеклтона, но она не удалась из-за «белой тьмы», господствовавшей вблизи гор, и самолету пришлось повернуть обратно. В состав партии входили Дэвид Стреттон, Кен Блейклок, Ион Стивенсон и Джордж Лоу с двумя собачьими упряжками — «черно-коричневыми» и «нелучшими» (по этим названиям мы их впоследствии различали).

Поход имел тройную цель. Во-первых, партия должна была найти дорогу вверх по ледяной стене, тянувшейся от западной оконечности хребта Шеклтона и закрывавшей путь на линии продвижения отряда на машинах, уже шедшего с севера по изрезанному трещинами шельфовому леднику. Во-вторых, группе топографов с одной собачьей упряжкой предстояло, производя съемки, пройти вдоль хребта до его восточной оконечности, которую видели осенью во время полета на «Оттере», и, если будет возможно, вернуться, следуя вдоль противоположной стороны гор. Наконец, Стивенсону поручалось определить наиболее обещающий район для геологической работы и сосредоточить на нем свои усилия.

Участники этого весеннего похода на собачьих упряжках были взволнованны и полны надежд: поездка могла оказаться единственной возможностью для топографов и геологов поработать в не обследованной до сих пор области, где рельеф подобен альпийскому. Мы предполагали, что в случае если на полярном плато вглубь от Саут-Айса при переходе через континент отряд обнаружит горы, то они, вероятно, окажутся лишь нунатаками со сравнительно пологими снежными и ледяными склонами между выходами скал.

Правда, намеченный заранее трансантарктический маршрут привел бы нас на той стороне континента к горам Земли Виктории, но, вероятно, полевые партии Хиллари проведут в том районе гораздо более подробные обследования, чем мог бы провести наш отряд в отпущенное ему время.

В феврале 1957 года «Оттер» совершил два полета через хребет Шеклтона; в то время нашей главной заботой были поиски надежной дороги в глубь континента на полярное плато. По данным этих разведывательных полетов и многих других, связанных с устройством Саут-Айса, у нас уже составилось общее представление о форме и протяженности хребта. Горы тянулись примерно на 100 миль с запада на восток и доходили до точки, находившейся в 200 милях от Шеклтона. Они заметно группировались вокруг двух центральных массивов — на западной и восточной оконечностях. Несколько небольших ледников в долинах стекали с этих двух центральных возвышенностей, соединенных снежным перевалом, который, по оценке с самолета, находился на высоте между 4000 и 6000 футов . Большая часть северной стороны гор имела крутой скалистый склон; между ним и ледником Слессора, в стороне от хребта, возвышалось несколько отдельных нунатаков. С южной стороны, которая получала меньше солнечного тепла, горы были покрыты более мощными льдами и охвачены широким ледником Рековери. Мы полагали, что самые высокие пики возвышаются примерно на 1000—2000 футов над высоким снежным перевалом между двумя горными массивами, а подошва западного конца гор граничит с шельфовым ледником Фильхнера на высоте около 500 футов .

Решение перебросить две собачьих упряжки по воздуху исходило из необходимости сэкономить время и избавить собак от непроизводительного пробега во много миль, прежде чем они достигнут района работ. Да если бы собаки и добрались до гор по земле, пришлось бы доставить им корм самолетом, чтобы они могли начать работу в горах. Из прежнего опыта было известно, что эффективность работы лаек и их выносливость в далеких походах страдали, если они тащили больше 120 фунтов на собаку. Исходя из такой нагрузки, неутомительная продолжительность похода партии из четырех человек на двух собачьих упряжках была определена примерно в 30 дней.

Неудавшийся полет 10 октября дал нам все же некоторый опыт погрузки на самолет 12-футовых нансеновских саней, десяти собак, оборудования и продовольствия для двух человек и собак на 30 дней. Люди были довольны тем, что собаки легко переносят воздушное путешествие, и если отделить друг от друга хотя бы лишь закоренелых врагов одним-двумя ящиками, то можно быть почти уверенным, что в большой кабине «Оттера» будет царить мир. Однако каюры видели слишком много драк, чтобы питать хоть слабые иллюзии; поэтому, чтобы быть вдвойне уверенным в сохранении мира, один «дежурный» уселся, нагнув голову под потолком, на санях, окруженный своими пассажирами. Затем обогреватель кабины включили на полную мощность, чтобы собак, насколько возможно, охватила сонливость. Предосторожности эти оправдали себя, и, когда Джон Льюис примирился с тем, что собака-вожак Нанок будет все время дышать ему в затылок, в кабине стало тихо.